ПРОЗА

Давно это было. Я тогда только училась на ришайон (лицензию) налогового консультанта. Тяжелая была учеба, мне есть с чем сравнивать. Потом, уже через десять лет, я делала второй тоар (мастерат) в Ариэльском универе. По сравнению с той учебой – семечки. Да, так вот. Со мной в классе учились две молодые женщины из Бней-Брака. Помню, они меня совершенно поразили своим отношением к учебе. У меня тоже была мотивация не маленькая. Но эти две женщины...

В половину седьмого утра в квартире еще все спали. Похрапывал муж в своей комнате, тихонько посапывал теплый малыш в кроватке, а солнце уже проснулось и обрисовало золотым контуром габардиновые шторы. Я бесшумно встала, включила чайник, влила в себя чашку черного кофе, а потом набросив энцефалитку прямо на домашний халат и сунув голые ноги в резиновые сапоги, просыпаясь по дороге, пошла к машине. Нужно было переснять растения, которые вчера получились так себе, по просьбе журналистов для одного издания. Лесные люди - легкие на подъем. Надо спешить, чтобы к пробуждению семейства вернуться домой и накормить всех горячим завтраком.

«Просила жвачку у иностранцев!!!» Первое замечание в моем дневнике в первом же классе. Я училась в 1-«Ж». И в нашем классе было 42 человека. Жвачки приносила мама с работы, а тогда я даже не знала, что в нашу школу прибыли иностранцы. Я была на большой перемене в библиотеке и опоздала на урок. Пришла – все стоят, учительница, красная, орет и требует признаний. Все молчат. «Ах так! - подытожила она. – Дневники на стол!»

Карантинное
Честно говоря,  в это непростое для человечества время, я чувствую себя весьма комфортно. Появилась возможность спокойно заниматься живописью, придумывать сюжеты для новых карикатур, перекрашивать стены в салоне и на кухне. Наконец - то я могу делать все это без суеты, беготни и нервотрепки.

Основано на реальных событиях, персонажи вымышлены.
23 июля
Здравствуй, девочка с глазами цвета моря! Когда я смотрю в твои глаза, никогда не могу угадать их цвет. Зелёно-голубой, или серо-зелёный? Или сине-серый с коричневыми искорками? В твоих глазах всегда плещется море, и ты такая же непредсказуемая, как стихия. Эва, Эвита, как же долго мы не виделись! Закрываю глаза и представляю, как мы идём по пляжу, взявшись за руки. На скалистом берегу лагун – миниатюрные лужицы-заливы с яркими ракушками, зелёными водорослями. В них – морские рачки, мелкая рыбёшка. Волны разбиваются на тысячи радужных осколков, брызгают на рыбаков с удочками, что стоят на камнях.

Ад – это не пекло. Не козлоногие рогачи – с кровавыми вилами. И даже – не сам Сатана. Непрестанно мимикрикующий. Постоянно переливающийся. Всеми цветами радуги. От ванильного благодушия – до земляничной кислинки. Я вам скажу – где находится ад. Чуть выше низшей границы дыхания и аорты.

В стену постучали. Это шеф – хочет, чтобы я зашёл. Открываю дверь в его кабинет. Физиономия довольная. – Куда едем, сэр? – Не называй меня сэром! Едешь ты один. – Опять в Москву, что ли? – Это уж ты сам думай. Через Москву, скорее всего. Праздники скоро. Народ икры хочет. Мухомор вчера намекал.

Заметки натуралиста В наших местах отправиться на прогулку летом возможно только ранним утром, чтобы было и комфортно и не слишком жарко – стоит появиться солнцу, и утренний ветерок тут же прячется в кусты, а все живое спешит укрыться в тень. Поэтому мы с сыном встали с петухами, позавтракали, Гришу (нашего петушка) покормили и, свободные и счастливые, ринулись навстречу пока ещё нежному летнему дню. А сегодняшнее утро к тому же случилось в облаках, и солнцу предстояло немного дольше «нежиться» на ночных перинах.

Рассказ ни о чём Пани Дзуркова никогда не бывает довольна своим рисунком. Относительная похожесть, которой пани Дзуркова все же добивается в своих портретах,  плюс цветные глаза, придающие рисунку особую изюминку, какую, бывает, придает натюрморту тщательно прописанная пчела на надкусанном яблоке, в большинстве случаев восторженно принимаются клиентом, а также публикой, традиционно …

В серьезной книге Д.Л.Быкова «Булат Окуджава» о поэтическом стиле Булата Шалвовича Окуджавы написано следующее: «окуджавская рамочность», когда сказано все и ничего». «Окуджава создает «рамочные конструкции, в которые каждый волен поместить собственные картины — свою судьбу, память произвольные ассоциации. Это особенный метод, позволяющий сказать все, ни о чем не говоря напрямую.» И далее: «Ни время, ни место, ни характер действия не указаны, каждый вычитывает свое».