ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Два года, как не стало нашего друга поэта, прозаика Михаила Кагарлицкого. Эта подборка его стихотворений последних лет подготовлена ташкентским писателем Владимиром Васильевым.

Сначала было вот это письмо и эта фотография.

(по поводу эссе под названием «Жена» из новой книги Владимира Соловьёва-Американского под названием «Диагноз»)

По сути он мой ровесник – этот перламутровый «Вельтмейстер» на 3/4, что отец купил, когда служил зампотехом танковой роты в Потсдаме. Дело было сразу после эпатажного закрытия восточными немцами границ Западного Берлина: с нервами, танками, замурованными окнами первых этажей зданий и сооружением будущего символа расколотой нации – Берлинской стены. В это неспокойное время вместе с аккордеоном в семье появился и я. С тех пор мы с моим другом не расставались. Хотя и общаемся нерегулярно.

Летняя ночь коротка, словно взмах крыльев бабочки. А если еще и на гульбищах заигрался до первых петухов, то и вовсе – не успел головой подушки коснуться, а уже тихий голос матери торопит: «Вставай, Васятка, хватит дрыхнуть». С печи спустился и на ощупь, не открывая глаз – до стола, где лежал приготовленный завтрак. Краюшку хлеба да пучок лука зелёного под рубаху засунул и шагнул за порог.

Пять лет назад ушел Игорь Иванович Виноградов – великий литератор.И горь Иванович переписывался с А.И. Солженицыным и с его женой. И.И. Виноградов долгие годы работал в "Новом мире", в самом расцвете значимости этого журнала.

Он ловко забросил свой нехитрый багаж на верхнюю полку, оставив внизу лишь кожаную походную сумку. Легкий стук и, не дожидаясь ответа, дверь купе с рокотом соскользнула вбок. В проёме стоял хмурый проводник, исподлобья разглядывая единственного пассажира.

Когда я был маленьким, я умел летать. Как это у меня получалось, я не знаю; я даже не помню, как это случилось со мной в первый раз. А ведь если б вспомнить да с умом проанализировать это дело, то можно было бы и что-нибудь полезное извлечь из того моего детского занятия. И надо же – спросить про это моё занятие тоже не у кого. Друзьям я о нём не говорил: могли или засмеять, или перестать дружить. Знала, точнее догадывалась про мои полёты только моя бабушка, но она уже давно на том свете. И ещё – взлетал я, как правило, с чердака соседнего дома, а того дома тоже уже нет.

Господь не хранит своего добра — не бережёт людей. Создал он тварь себе подобную, расплодилась она без меры — и забыла про него. Тут он ожесточился, и, хотя не к лицу вроде бы Всевышнему да всесильному, мстить стал... А то как понять, что допустил он такое: огородил колючкой кусок города, вышки с пулемётами по углам воздвиг, согнал туда людишек, народ свой избранный, любимый, и убивать стал...

Эта статья написана в 1997 году. Питерский журнал «Звезда» выпустил тогда целый номер – №3 1997 – посвящённый Иосифу Бродскому. Сегодня я перечитал эту статью и подумал, что она, по-прежднему, может быть интересна по крайней мере тем, кто любит поэзию Бродского.