ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Интересно быть начинающим: столько впереди неизведанного! А когда не начинающий — это и не интересно вовсе: всё предсказуемо, многие тебя хотят и знают, вернее, тех, кто не хотят, ты уже знаешь, и как-то всё равно от этой мысли, потому что есть те, которые хотят и просят; уже знаешь, что можно и что за это будет, а чего совсем не нужно, даже если очень хочется и можно глубокомысленно раздувать щеки и с прищуром взирать на начинающих: ну-ну, батенька, и вы туда же?

Мы нетрезво вышли из комнаты, совершив ошибку. На улице была советская власть, тихо сыпались зимние осадки и присутствовал хороший воздух. Новая для нас атмосфера не была возмущённой. Ледяная тротуарная грязь успела растаять и стала жидкой, заставляя людей чавкать просоленными башмаками.

А-а-а-а! Бум! Вылетевший изо рта чихнувшей громко дамы только утром сформировавшийся вирус Ки шлепнулся на поручень лестницы. Всего самую малость не хватило, чтобы упасть на ладонь шедшего навстречу юркого парнишки с рюкзаком. Потом нужно было дождаться, когда он поднесет руку к лицу, перебраться поближе к губам, оттуда уже совсем близко до рта – и можно зажить! А теперь – плохи дела… На неживой поверхности поручня вирусу долго не выдержать…

Об авторе Виктор Финкель (1930). В эмиграции более 15 лет. Живет в Филадельфии, США. Опубликовал книги: Поэты рубежа, Дикинсон и Цветаева – общность поэтических душ, пятьдесят первая командировка, Водопад смерти, Любовь и сталь, Портрет трещины (На русском, английском, венгерском), Мосты между американской и русской поэзиями, Штрихи к портрету трещины. Публикации …

– Дед? – высокий бородатый мужчина потеребил за рукав синего кителя худого седого старика. – А, дед? Давай присядем? На скамеечку… Сколько можно ходить?

Это история из жизни моего мужа. В память о нём я решила ее написать. Мой муж Абрам родился в довоенной Латвии, в очень обеспеченной семье. Две его сестры, талантливые молодые девушки-пианистки, учились в рижской консерватории. Когда Латвия радостно присоединилась к дружной семье советских социалистических республик, всех буржуев и прочих неблагонадёжных …

Многие умирают слишком поздно, а иные — слишком рано. Пока еще странным покажется учение: «Умри вовремя!». Умри вовремя: так учит Заратустра.

Ничего себе нельзя представить трагичнее, печальнее, насмешливее, чем посмертная судьба одинокого Ницше. Человек этот всю жизнь страдал от тоски одиночества, был не понят и не признан. В том, что Ницше был одинок, возвышался над всякой толпой, бросал вызов всему миру и миром был отвергнут, был весь смысл борений его духа, все существо его поражающих идей.

12 мая в магазинах появилось маленькое Собрание сочинений «английского» Бродского. 24 мая Иосифу Бродскому исполнилось бы 80.

Папа уехал в далёкий-далёкий санаторий, в какой, Анька не знала. Написал ей единственную смс-ку — мол, добрался нормально, и уже несколько дней как пропал со связи. Позвонить и узнать о нём было некуда, телефон у него оказался заблокирован, и Анька уже понимала, что папа больше никогда не найдётся, он пропал навсегда: ушёл погулять в лес, там ему стало плохо и…