ПРОЗА

Мне посоветовал встретиться с Камой Каблуковым его друг, писатель, автор поэмы «Мертвые души. Том третий» господин Ивановский.

Иван Тюрин с детства увлекался девушками, считая, что они бодрят, и потому находился в состоянии непрерывной, без устали, женатости. Причём, с каждой свадьбой на него рушилась серьёзная ответственность, как за простой грузового вагона.

Станционный вокзал. Здесь останавливался дальневосточный экспресс, которым я любил ездить, потому что был в нем вагон СВ. Билет до Москвы купить трудно, но за пару часов до отъезда, в этот вагон – можно. Билеты были. Я взял и пристроился на скамейке, листая книжку. До прибытия поезда – около часа. Подошел милиционер.

Автобус – который везёт на работу,
Абрам – у которого праздник в субботу,
Актер – нареченный звездою экрана,
Аквариум – полный водою из крана,
Аскет – что постится и женщин не хочет,
Адюльтер – что нам репутацию мочит,

На первое в своей жизни судебное заседание двадцатипятилетняя адвокатесса Элеонора Артемьевна Вяземская вплыла чудесным, дымчатым призраком: в белом газовом платье до пят, бежевой широкополой шляпе – с радужным павлиньим пером, бордовых лайковых перчатках. И – босиком.

Андрей Сергеевич выключил свет и, взяв полевой бинокль, привычно сел у окна. Как это началось? Он вспомнил тёплое сентябрьское воскресенье, когда с улицы донеслись звук сильного удара, звон разбившегося стекла, чьи-то крики.

Просто я здесь.. По пути сюда сердце дрогнуло - проехали тот самый поворот в деревню детства... Левашово... Все-таки дороги жизни привели меня сюда.. Даже успел увидеть из окна автобуса окраину деревни... И отметил: какой же я был маленький, что не видел окраину в детстве Или пшеница тогда была рослее? Чтобы попасть в Левашово, надо было пройти через поле пшеницы... Впрочем, нынче осень, и поле просто облысело...

В интернете он был просто-таки гением общения. Надя познакомилась с ним неделю назад, и все это время смеялась до слез над его статусами, картинками и видосиками. Отвечал он всегда быстро, остроумно и впопад. Наконец, ей стало невмоготу от желания его увидеть.

После этого Довлатов написал про меня, чуть приукрасив фабулу: «…я знал тонкого, благородного, образованного человека, который унёс с предприятия ведро цементного раствора. В дороге раствор, естественно, затвердел. Похититель выбросил каменную глыбу неподалеку от своего дома. Другой мой приятель взломал агитпункт. Вынес избирательную урну. Притащил её домой и успокоился». — Э-эх… Славные были времена, скажу я вам.

– Эту Красную Звезду я, сынок, под Киевом заслужил… – Фёдор аккуратно развернул белую тряпочку. – Зажали нашу роту… Что от роты осталось… Но ничего… Отбились… Потом, вишь, её царапнуло пулей… Вот – скол на лучике… А – вторую… Когда Двину форсировали… Ночь… Холод…Аж до кости пробирало… Кто – на плотике, кто – на брёвнышке… Фрицы, гады, учуяли… Да как давай нас минами и пулемётами поливать… Столько утопло… Да и побило… Тоже бог миловал… Только «сидор» очередью пропороло…