ПРОЗА

Больше десяти лет тому назад было. Я только что в Латвию свалился и понятия не имел, что надолго здесь застряну...

Родители уговорили Глеба провести месяц на даче. А что, диплом у него практически готов, осталось всё только выверить, оформить, этим как раз и займется на свежем воздухе, будем надеяться, что с пользой для его не слишком-то крепкого, утомленного городской экологией организма. «Пусть преддипломный отпуск станет отпуском именно», – всегдашняя тяжеловесная назидательность мамы. «Да, провинция, безусловно, но всего-то двадцать минут электричкой до города, а ноутбук стирает грань между городом и деревней», – отец радуется этой своей остроте. Ну, а что касается Юленьки… здесь Глеб перебивает родителей, она вряд ли к нему приедет, слишком уж городская, не согласится на «удобства во дворе». «Разлука даже на пользу пойдет. Проверите свои чувства», – папе так понравилась шутка, что он повторял ее весь вечер по поводу и без повода.

– Как хорошо быть арбузом! – подумал Кот. – Лежишь, весь из себя красивый… Круглый, полосатый…  Нисколечко не лохматый… Бока солнышку подставляешь…  Мышей не гоняешь… И кошка Мурка не ревнует тебя к кошке Нюрке!

С утра пораньше, как на работу, на «копейке» Толяныча мы приехали за Жекой. Зябко поёживаясь и прикрываясь руками, открыла заспанная голенькая Маруська.

Ивана Фёдоровича Прохорова назначили председателем колхоза «Путь Фомича» и он стал выпивать ещё чаще, поддавшись чёрной магии молочного скотоводства. Раньше он занимал должность пронумерованного секретаря недосреднего партийного звена, но район не потянул его идеологической фантазийности (не тот масштаб) и прибегнул к скамейке запасных секретарей, умеющих с душой петь блатные песни в узком кругу ограниченных людей. Он ушёл с удовольствием, поскольку не преследовал карьеру и исчерпал все запасы цинизма. Имея патриархальное подсознание, попутно имел и совесть, которая не позволяла ему делать то, что порой очень хотелось сделать. Для того, чтобы что-то изменить в мире, нужно приложить усилий больше, чем минимально необходимо для этого изменения.

В нашем пролетарском районе он был единственным, кто вежливо  приподнимал шляпу при встрече и легким наклоном обозначал свое с вами знакомство. Район был простой, суровый, заставленный унылыми пятиэтажками и забросанный выкидываемыми с их балконов окурками. С неизменной тросточкой в стареньком пальто и больших серых башмаках он любил прохаживаться трогательной чарли-чаплиновской походкой мимо наших окон, вдоль дома и соседнего с ним заодно.  На скамейках с тетками не сидел, семечки не лузгал и не кричал по вечерам пронзительным пьяным криком в окно соседу с первого этажа: "Ю-ра-а!.. Ю-ра-а!.."  Короче, Евгений Маркович был несколько другим, чем все вокруг.

То сентябрьское утро 1942 года началось весело, несмотря на то, что стояла удушающая жара под тридцать градусов. У подножья горы Шлоссберг, недалеко от старой ратуши, на газоне между парком и придорожным кафе на берегу реки Драйзам, величаво раскинулся брезентовый шатер, выкрашенный в красно-белые цвета, усыпанный звездами из золота и обшитый яркими лентами и колокольчиками, звеневшими от дуновения ветра. Вокруг шатра полукругом были расставлены пёстро размалёванные тарантасы, фургоны с узкими окнами, оклеенные цветастыми афишами, и две железные клетки, составлявшие, пожалуй, весь передвижной зверинец бродячего цирка, если не считать привязанных к ним лошадей с длинными, заплетёнными в косы гривами.

У красавицы Алкмены, жены фиванского царя Амфитриона, родились в один день два мальчика: Ификл и Геракл. Но как же они были не похожи друг на друга!

Может быть, кто-то помнит пельменную на улице Революции? Мы с друзьями бывали там часто. Маленькая столовка, накурено, на столиках — уксус и горчица. Если, как я, вы любите пельмени со сметаной — это дадут к пельменям отдельно, на маленькой тарелочке. Все мои друзья заливали пельмени уксусом! Место спокойное, никаких чужих там не бывало. Я имею в виду милиционера, активиста или какого-нибудь дружинника. Вокруг простой люд, никогда много народа там не встречал. Те, кто "приносил с собой", были нормальные "прохожие". “Принял”, заел и пошёл дальше. Мы там в конце 60-х часто бывали. Недалеко от моего дома пельмени дешёвые и даже вкусные. Можно было смело поболтать со своими ребятами о футболе, девочках, мечтах о загранице, обсудить журнал с американскими культуристами, изучить на рубашке у Дуче непонятную, невиданную американскую бирку.

Предрассветная мгла рассеялась, уступив светилу, быстро поднимающемуся из-за гор. Вот только видна была светлая полоса, как уже вышел солнечный диск, озаряя Землю Обетованную. Пока ещё не утомила дневная жара месяца ава, по утренней прохладе вышла Рахиль подоить коз, покормить кур, собрать свежие яйца. После надо заняться огородом – полить грядки, собрать овощи и зелень к обеду. Невелико хозяйство, но требует заботы и внимания. Рахиль старшая, на ней и помощь по дому, и присмотр за младшими детьми. Но сегодня особенный день, и на душе так радостно, будто случится что-то хорошее. Вот и птицы звонче поют, и небо голубизны прозрачной, высокое, чистое. Лишь над горами лёгкие облака плывут, напоминая о том, что наступил последний месяц лета.