ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Я хотел бы работать шлифовщиком линз,
Меня наставлял бы Спиноза,
Он бы всё рассказал о комплексе «ИНЗ»,
Синдрому сродни виртуоза.
Я хотел бы мячом быть в ногах у Пеле
На радость ревущей торсиде,
Ещё самолётиком в мёртвой петле,
Лидийским быком на корриде.

Сквозь бурелом, ища привала,
Мы шли вдоль берега с утра.
Нам направление давала
В порогах шумная Мегра,
Ход семги, холод, – в том апреле
Нам повезло вечерней мглой:
Сквозь морось добрели до цели –
К заброшенной избе курной.

Что меня неизменно поражает в связи с Джоан Роулинг, так это обилие взрослых людей, которые считают, что книжки про Гарри Поттера изменили мир. Что это великая литература, затмевающая все, и мир никогда уже не будет прежним. Я немало читала и слышала именно от взрослых про выдающесть Гарри Поттера. Помню, Борис Борисович много тысяч лет назад рассказывал мне на мои вопросы о книжках, что Лев Толстой нудный, поэтому БГ его никогда не читал и не читает, а «Гарри Поттер» великий, поэтому БГ его читает запоем, ночи напролёт, и не может остановиться. В общем, вы, как хотите, мне странно.

Из собрания афоризмов главного редактора журнала "ИсраГео" и редактора еженедельника "Секрет"

Под гром аплодисментов очень худой, почти лысый человек встал со своего места и, шаркая новыми, до блеска вычищенными туфлями, пошёл на сцену. Из правой кулисы с букетом красных роз появилась ярко накрашенная волоокая девица. Человек с трудом взобрался по крутым ступенькам и неожиданно направился к кумачовой трибуне. Постукал по чёрной головке микрофона. Осмотрел рукоплескающий зал. Гулко высморкался в мятый клетчатый платок.

Николай Иванович Павлищев — обычный провинциальный актер. Ну, может не совсем обычный, потому что в последние насколько лет он стал ещё и художественным руководителем Театра музыкальной комедии, в котором когда-то четверть века назад он и начинал свою актерскую карьеру. За двадцать лет он помотался по стране не только с гастролями – успел он поработать в разных театрах и везде с успехом. Знали его в театральном мире и как актера, и как режиссера, и как хорошего руководителя. И вот пять лет назад предложили Павлищеву вернуться в родной город в качестве худрука, и контракт серьёзный был подписан, и пролонгация предусмотрена, и при знакомстве с коллективом создалось впечатление, что все рады такому развороту событий.

Им обоим было скучно, Псу и его Другу. Стояла теплая бесцветная зима, и бесформенные очертания древесных крон за окном сливались с белесым фоном неба. И настроение у Пса было бесцветным, как эта зима. Не белое, даже не серое – никакое. Он уже возвратился с утренней прогулки и теперь лежал себе на коврике да наблюдал, как качаются ветки за окном.

Настоящая литература может существовать и в рамках массового, «лёгкого» жанра: детектив, триллер, фэнтези, фантастика, хоррор, пользуясь его канонами, она раскрывает характеры и задаётся вопросами человеческой природы, заглядывая в её потаённые уголки. Одним из образчиков такой литературы, на мой взгляд, является творчество Стивена Кинга, которое он сам иронично называет «Литературный эквивалент  гамбургера». Судя по стилю и весьма специфической галерее типажей, литературная генеалогия Кинга восходит к Сэлинджеру и Твену.

Почему «Свадьбу в Малиновке» не снимали на родине батьки Махно?
Вопрос не покажется риторическим, если учесть, что автором сценария комедии, ставшей после выхода на экран лидером проката и остающейся по сей день одной из самых популярных картин прошлого, был уроженец Гуляйполя Леонид Юхвид, земляк легендарного атамана. «Но у вас же нет именно такого села!» –  может выдвинуть аргумент житель харьковской Малиновки, где и проходили натурные съемки фильма. И тогда я, полистав Википедию, прочитаю из нее следующее: «Малиновка, село Гуляйпольского района Запорожской области, находится на левом берегу реки Янчур».

Он был фантастически популярен – и об этом лишний раз свидетельствует количество некрологов, элогий, эпитафий и просто скромных поминальных речей в одно-два предложения, волна которых захлестнула Сеть в эти дни. Люди пересыпают слова о нем из «поста» в «комментарий», как песок из ладони в ладонь, и этот песок, как песку и положено, постепенно просачивается меж пальцев и вскоре иссякнет вовсе. Те, кто слышали Жванецкого, уйдут в свою очередь, а тем, кто не слышали, наши восторги непонятны совсем. От него остались лишь имя и звук – а память о звуке, пусть и самом чудесном, тает быстрее, чем мороженое на летней одесской набережной.