ПРОЗА

В коридоре послышались голоса. Это не Штых, — догадался Аристарх, — кто-то другой... и не один. По интонации и отдельным фразам сообразил — гости сильно раздражены и крепко наезжают на хозяина. Тот спиной пятится в комнату. Вслед за ним ввалились три здоровенных парня. Каждому лет по тридцать — не пацаны.

На краю царской России, в маленьком местечке жил-был еврей по имени Бецалель. Целый день учил Тору, был удачно женат (тесть давал ему полное обеспечение), родил с красавицей Златой двоих детей и ни о чем не печалился. Многие ему завидовали, а он благодарил Б-га за то, что имеет.

Старик жил в одном из домов, тесно прилегающих друг к другу и образующих большое внутреннее пространство. Он был самым заметным обитателем этого двора. Высокий, худой, одетый почти всегда во всё чёрное, но опрятное, старик каждый день выходил из своего подъезда, с трудом преодолевал восемь-девять ступенек и оказывался на дворовой площадке, поделённой крестообразно на четыре квадрата.

Это было давно и ещё раньше. 1993 год. Зарплату мужу в НКИ не платили полгода. Двое детей. Моей не хватает. Выплачиваем кооператив. Я ушла с любимой работы и пошла в турфирму, где платили. Работа с людьми. Нравится очень. У меня была командировка в Киев на выставку. Сижу, балдею. Красота! Море турфирм и каждая старается завлечь. Ну и я, конечно, не отстаю.

В дом селянина Амбо пришла нежданная война. Амбо был младшим у Торгома и Маро. Аккурат в праздник Джангюлума у бедной Маро начались схватки, будто нельзя было немного обождать. Так и назвали сына Амбарцумом. Вознесенье, что ли.

В пермский край стоит приехать хотя бы ради Всеволодо-Вильвы, ради Дома Пастернака.
– Поехали, – сказала Варвара. – Только я не знаю, где это. Доберемся до Всеволодо-Вильвы, там спросим. Улица Свободы, говорите? Там всего-то одна улица. Я и не знала, что она улица Свободы.

Стук захлопнувшейся входной двери болью разнёсся по телу. В висках застучали невидимые молотки, в груди запекло. Сжав до судороги кулаки, глядя на дверь, он зарычал по-звериному. Когда злость улеглась, буквально рванул за ушедшей, но внезапно вспыхнувшая  в сознании сцена из детства остановила его.

Тетя Рива открыла холодильник, заглянула туда и тяжко вздохнула. Там было довольно таки пусто. Во всяком случае, накормить Петиных сослуживцев, которые грозились зайти после работы, никакой возможности не имелось.

Жили-были Тимур и Гриша. Один мальчик был принцем, другой — нищим. Судите сами. У Тимура Воропаева папа возглавлял крупный банк. У пацана была французская гувернантка, жил он в роскошной сталинской высотке, квартира занимала целый этаж.

Когда человек уходит, остаются его размышления, мечтания, пожелания. Перечитываешь – и будто находишься рядом. Эта публикация посвящена памяти Валерия Васильева, инженера-химика по профессии, писавшего для себя, для друзей. Валерий активно публиковался в шестидесятых, в семидесятых. В восьмидесятые был весьма популярным автором на последних страницах субботних харьковских газет. Ушел из жизни 20 июня 2017 года.