ПРОЗА

Я часто вспоминаю тех людей — они плеснули на мое детство и юность несколько таких ярких красок, что никак и ничем не стереть. И каждый раз задаю я себе один и тот же вопрос — куда же делся потом француз дядя Коля? Он появился в соседской квартире как будто случайно, неожиданно  — и так же внезапно, в одночасье, сгинул.  Остались от него тогда несколько нарядов да одна малюсенькая прямоугольная бутылочка-пробник «Шанель #5» — она долго красовалась у мамы на трюмо.

...Зазвучал бессмертный древний кадиш. И под треск обломившейся ветки в небо взлетели птицы. Стая птиц.

Рецензии на плохие спектакли пишутся быстро. Негодует душа, требует выдохнуть негатив, отсортировать мусор, оставить себе чистое, светлое пространство − для нового, лучшего. Иногда и название забудется как несущественное, проходное.

Я себя не помню без них - без  пары приземистых бронзовых  Т-62, что по сию пору  целятся  острыми  пушками с эбонитового постамента в стену кабинета отца, вызывая почтительный интерес  всякого, ненароком посетившего его скромные ветеранские покои: от  врача скорой, ставящего обезболивающий, до городского депутата, делающего себе имидж. Особенно же очаровывают своей миниатюрной грозностью зятя-шведа, каждый раз начинающего свой визит к нам с посещения комнатного отцовского "танкодрома".  Эти нейтралы, судя по всему, сильно неравнодушны к военной тематике, заметно по ней скучают в отличии, скажем, от нас, русских, пресыщенных как многочисленными войнами, так и одержанными в них громкими победами с неимоверными жертвами.

Из старенькой вязаной варежки в шкафу она выудила заветные светло-зелёные пятёрки. Деньгам неоткуда было взяться враз на крупную купюру, и она наменивала, скапливая неприкосновенный запас, по одной бумаженции достоинством в пять долларов.

Вы знаете, что такое «стартап»? Объясняю: «старт» — это начало. Вспомните, всем спортсменам говорят: «На старт! Внимание! Марш!». И они бегут. Или скажут космонавтам: «Старт!», и ракета взлетает. То есть, «старт» — это команда к новому действию.

Иврит я выучил не в ульпане, а на работе. Через полгода с небольшим после моего приезда в Израиль (а приехал я в декабре 90-го, на пике «большой алии») меня взяли на работу инструктором в тренажерный зал фитнес-клуба «Jerusalem SPA» в гостинице «Hyatt», на Ар-а-Цофим в Восточном Иерусалиме. Иврита у меня не было никакого, но был приличный английский и высшее физкультурное образование, что и впечатлило главного инструктора, американку Рину. Зарплата, естественно, была минимальная, но я был счастлив: мало кому из наших удавалось по приезде получить работу по специальности. Кроме одного массажиста, я был там единственным «русским». Все уборщики были арабы из Восточного Иерусалима, и основы арабского мата я освоил вместе с основами иврита, если не раньше.

Ледяной ветер быстро разогнал лиловые тучи, мама Солнце огляделась вокруг и разрешила Солнечному Лучику прогуляться, но предупредила строго-настрого: «Сынок, сейчас зима, дни короткие, поэтому, как только начнет смеркаться, немедленно возвращайся на небо. В темноте опасно гулять по земле!»

Разбирая архивы моей мамы, я нашёл несколько пожелтевших от времени листков бумаги, исписанных торопливым почерком. Видно, что мысли теснились, подгоняли пишущего, железное пёрышко царапало бумагу, оставляя мелкие чернильные брызги. Это было письмо Илье Эренбургу, письмо, в котором мама пыталась освободиться от одолевавших её воспоминаний, кошмаров, мучивших её по ночам. Я хорошо помню, как вся наша семья, в послевоенное время жившая в одной комнате большой коммунальной квартиры, просыпалась от внезапного крика, разрывавшего тишину ночи.

Вы знаете, что такое «стартап»? Объясняю: «старт» — это начало. Вспомните, всем спортсменам говорят: «На старт! Внимание! Марш!». И они бегут. Или скажут космонавтам: «Старт!», и ракета взлетает. То есть, «старт» — это команда к новому действию.