ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Вот уже несколько веков как в календарной литературе существует особый жанр — «святочный рассказ». При этом не одно тысячелетие в еврейском календаре есть День Искупления и Всепрощения — Йом Кипур. А жанра Йом-Кипурных рассказов как не было, так и нет. И это нехорошо.

Много тысяч лет назад в Киев привезли художника Глазунова. Не помню, приезжал ли он сам, но в Национальном музее была выставка, и в связи с этим - страшный ажиотаж. О существовании художника Глазунова я узнала из телевизора и немедленно захотела пойти. Из телевизора следовало, что Глазунов – ярчайшее явление современной живописи, гигант мысли и светильник разума. Что он не просто так рисует, а создает творения с особым смыслом. В них зашифрованы послания человечеству.

Дядя мой, брат матери, был учителем математики. В те времена, когда я начинал изучать ее, он еще жил с нами в одной квартире. То ли ему негде было жить после демобилизации, то ли он не хотел жить один, не знаю. Многие годы после войны, по-моему, считалось невозможным, даже неприличным мужчине жить одному, да к тому же у дяди была язва желудка.

Недрогнувшими руками поднося рюмку с водкой к жадным губам, режиссер Немых выдохнул: – На ближайшую минуту, а то и полторы жизнь удалась.

Жил-был кот. У кота был художник. – Ты у меня живешь? Живешь. Но толку от тебя никакого! – сказал кот художнику. – Сделай что-то полезное. Нарисуй меня!

Над Израилем жаркая ночь
Чуть качает листву во сне.
Двое в комнате – крошка-дочь
И портрет отца на стене.

Лето для меня - это всегда, помимо радости теплых дней, еще и радость чтения. В обоих смыслах это лето оказалось сплошным разочарованием. То есть радость чтения, конечно, была - «Волшебную гору» никто не отменял, - но ощущения радости от новых книг оказалось не больше, чем от скудного тепла. Я долго не могла понять, в чем дело, отчего возникает раздражение, когда я эти летние книги читаю. Откровенно плохая книга его ведь не вызывает - просто откладываешь в сторону и забываешь о ее существовании.

Давно было. В девяностые. Ну тогда, когда уличная торговля процветала. И подарили ему перчатки. Вроде как вязаные, с элементами под кожу. И разумеется, на них красовался знак, что сделаны они где-то в дивной-дивной стране. Перчатки были до жути нелепы и главное, что они совершенно не грели. Раз надев, он забросил их куда-то. И забыл их напрочь.

Норфолк-терьер Мося за свою уже довольно долгую для собаки жизнь не знал никаких приключений и даже ни разу ни с кем не поскандалил - сам он никого не задирает, и при этом он настолько мудрый и добрый, что и его задевать никому не приходит в голову. Любые животные с первого взгляда испытывают к Мосе доверие, симпатию и уважение, даже самые нервные кошки, живущие отдельно, чтобы собаки их не тревожили, всегда радуются, когда Мося приходит в гости - приходит просто так, проведать и выразить им своё хорошее отношение.

На улице шумит стихия,
Дождь льёт почти как из ведра.
 Вчера ко мне пришёл Мессия
И... задержался до утра.