ПРОЗА

Так и живем. А что нам еще остается? Сердце болит войной – той, далекой и здешнею, нашей. Новости утром и вечером, перед едой, полною чашей. Проходят с трудом. Вот ведь блажен, кто курит. Всем прочим – глотайте свой кофе. Поможет не очень и все же, из опыта: горький горячий лучше, чем сладкий со сливками. Впрочем, у каждого свой. Ты только не стой. Жизнь не стоит от слова горит. Попробуй уйти в быт.

Умерла от рака, с которым она долго мужественно боролась, друг моего детства, юности  и всей дальнейшей жизни - Татьяна САФАРОВА... уникальная, многократно и во многих областях одарённая... поэт, журналист, юрист, предприниматель, граждански активный человек, меценат, и снова поэт... всегда поэт...

Как-то незаметно паутину из слов, которую плела в нашей жизни литература, заменила всемирная паутина социальных сетей. Я бы даже сказал - вселенская.

К началу 1942 года все оставшееся в Эстонии еврейское население – около тысячи человек – было полностью уничтожено силами местных карателей. Оценив их рвение (1), немцы стали готовить отправку европейских евреев в том числе и в эту маленькую прибалтийскую страну. Всего в Эстонии в спешном порядке возвели двадцать трудовых лагерей и два – Клоога и Ягала – места для проведения массовых казней (2).

Мы с девчонками сидим на полу в общественном туалете, у тёплой батареи: Олька, как всегда,  в обнимку с маленькой Анькой, отличница Таня подложила под попу картонку, Аллочка методично ощипывает обледеневшую варежку, а  новенькая, Роза, тихая и стеснительная, притулилась у торца батареи.

В день, когда прозвучали сирены памяти, пробегая по улице Ротшильд в Бат-Яме, я заметила приоткрытой дверь крохотного, старейшего в городе магазинчика элитной женской нижней одежды. Хозяйкой здесь всегда была Кохава - уроженка Софии, репатриировавшаяся в Израиль в 1949 году. Было ей тогда лет 10...

Всем привет, я из России. Не закидывайте меня сразу тряпками и бранными словами. Как говорится – родителей не выбирают. Равно как и место, где ты родишься. И у меня тоже не было выбора. Я родился там, где родился. Моя Родина – Россия. Соррян.

Умирая, Соня как-то не успела слезливо пожалеть о том, что вот ее не будет, а птички по-прежнему будут петь, и сады цвести, "пальмы не засохнут и розы не заглохнут". Просто в голове разорвался черный мешок с вязкой жидкостью, и все исчезло. Как писал Довлатов, "Знаешь, что главное в жизни? Главное то, что она одна. Прошла минута, и конец. Другой не будет."

Родители Владимира Шацкого – родом из местечка Лоша, под Минском. Его мать происходила из религиозной семьи, в которой все мужчины из поколения в поколение были раввинами. В последнем колене по материнской линии было 8 детей: 2 сына и 6 дочерей. Сыновья тоже стали раввинами. Когда 20-е годы в стране начались гонения на религию, они с семьями эмигрировали в Швейцарию. Там один из них стал главным раввином Швейцарии.

Встречи с Алексеем Парщиковым