ПРОЗА

Эта история о том, как почти столетие можно делать хорошее дело, а потом за несколько месяцев сломать все достижения.

Кажется, позади меня - целая вечность. Прошлую жизнь засосало в черную дыру. Я пишу из 25 июня. 

То, что сжимают – расширяется.
То, что ослабляют – укрепляется.
То, что уничтожают – расцветает.
Кто хочет отнять что-нибудь у другого,
непременно потеряет своё.

Жив-був кіт. У кота був художник.

О колонии «Дигнидад» я узнала лет 10 назад, случайно, когда читала материалы о беглых нацистах и всяких верных солдатах Рейха, избежавших наказаний, о тех, кто «просто выполнял приказ». В одном из документов мелькнула фотография старичка - такой божий одуванчик, от которого стынет кровь в жилах. Такой прирождённый убийца. Некто Пауль Шефер Шнайдер - бывший санитар вермахта, приговорённый в 2004-м к 23 годам за педофилию, не признавший своей вины и умерший в тюрьме в 2006-м на 89-м году жизни.

Отец бросил их, когда Элла была еще маленькая. Она его, в общем-то, и не помнит. Мать воспитывала ее и Лену в ненависти к нему. И действительно, исчезнуть вдруг, оставить маму с двумя детьми на руках! Алименты, правда, платил регулярно. Почтовым переводом, ну да, чтобы квитанции на руках оставались. Но к детям за все годы не пришел ни разу. Как он оказался в Америке, как исхитрился? Мама, Геня Самуиловна, не знала подробностей. Знала только: «Ну и негодяй же ваш папа». И вдалбливала это знание дочерям.

В День защиты детей вспомнилась еврейская сказка, которую мне рассказывала мама.

Борода – занимательная штука. Если ты при бороде, чем я страдаю хронически, ибо с Советской армии сыт бритьём по горлу тупой "Невой", то публика тебя воспринимает с неким вывертом: то им кажется, что ты поп, то им кажется, что ты учёный, (как правило - геолог, биолог, проктолог или патологоанатом), и все лезут с какими-то вопросами. Особенно женщины. 

Капитан резервистов Ицхак смахнул ладонью пивную пену с усов и с любопытством посмотрел на сидящую напротив него женщину в тщательно отглаженной форме подполковника. Его взгляд отражал уважение и удовольствие, он всем своим видом демонстрировал симпатию. Всё это казалось совершенно естественным и почти что хорошо отрепетированным. 

Так и живем. А что нам еще остается? Сердце болит войной – той, далекой и здешнею, нашей. Новости утром и вечером, перед едой, полною чашей. Проходят с трудом. Вот ведь блажен, кто курит. Всем прочим – глотайте свой кофе. Поможет не очень и все же, из опыта: горький горячий лучше, чем сладкий со сливками. Впрочем, у каждого свой. Ты только не стой. Жизнь не стоит от слова горит. Попробуй уйти в быт.