Алексей МЕЛЬНИКОВ | Квантование миротворчества

КВАНТОВАНИЕ  МИРОТВОРЧЕСТВА

Вечером мая 1961 года на стене в рабочем кабинете профессора МГУ Дмитрия Иваненко появилась надпись следующего содержания: «Противоположности — это не противоречия, а дополнения».  Изначально надпись была сделана на сухой и точной латыни, которую обладатель автографа знал куда лучше, нежели рыхлый и  витиеватый русский язык. С ним у носителя сего уразумения  — великого Нильса Бора, навестившего в этот день Физфак МГУ — отношения не складывались. Хотя башковитых русских физиков в его знаменитом Копенгагенском институте теоретической физики перебывало предостаточно.

В Россию «крестный отец» квантовой революции наведался в третий раз и в третий раз взялся проповедовать главнейшее своё учение: нет, не квантовой теории строения вещества,  а — мудрости куда более существенной, хотя и не столь авангардной и броской — принципа дополнительности. Именно им, этим именем, ещё один основоположник квантовой физики — Вольфганг Паули — предлагал в своё время «окрестить» второго погодка новой теории естествознания. Так, чтобы в историю науки они торжественно вошли с вполне симметричными наименованиями: «теория относительности» и «теория дополнительности». Причём, с чётко установленным отцовством: первой — Эйнштейна,  второй — Бора.

Если своё научное дитя Эйнштейн тихо высидел в кабинете рядового патентного поверенного в Берне, то Бору пришлось новорождённую мысль долго выхаживать, причём не столько по ковру в своём рабочем  кабинете в Копенгагене, сколько на лыжных трассах то в Норвегии, то в Швеции, то у себя в Дании.  В  глухих заснеженных местах, где, как выяснилось, особенно плодотворно думается о том, как устроен мир, и почему в нём кроется однокоренная сущность двух нетождественных на первый взгляд понятий: «мира», как наличной сущности и всего, что окружает нас вокруг, то бишь — Вселенной в целом; и «мира», как способа неистребляющего сосуществования приписанных к первому понятию «мир» необъятного числа его участников.

Помните, мы несли когда-то плакаты с лозунгами «Миру — мир!» И вряд ли кто задумывался, о том, что озвучиваем таким нехитрым образом один из фундаментальных принципов существования Вселенной, разгаданный чуть менее ста лет назад. Причём, не мудрыми разгаданный вождями, великими партийцами или их идеологической обслугой, а — штатными сотрудниками физлабораторий института Нильса Бора в Копенгагене, однажды вставшими перед дилеммой: если не помирить противоположные сущности в новейшей (квантовой) физике и отказать им в праве на мирное сосуществование, причём, когда каждая из сущностей в отдельности принципиально конфликтует с соседними, то ни с какими сущностями  невозможно будет иметь дело вообще.

Открытый Бором принцип дополнительности поначалу претендовал лишь на усмирение выбивающихся из логического ряда понятий квантовой физики, как-то: электрон — частица или волна? Одновременность — иллюзия или реальность? Предсказуемость — почему миф? Естественное желание человека всё объяснить логически (точнее — желание навязать природе свою логику, а не воспользоваться предлагаемым механизмом её необъяснимого подчас отсутствия), вдруг утратило всякий смысл, и неоспоримая ранее, казалось бы, детерминированность, попав в на редкость экспрессивный микромир, выкинула «белый флаг». Причинно-следственные связи отступили.

Вселенная продемонстрировала физикам свой капризный норов, обидно щёлкнув их по носу и ясно дав понять, что никаких однозначных ответов на однозначно поставленные вопросы, она давать не собирается.  И выбирать одно из двух — тоже.  Истина может быть только двузначной. Или — многозначной. Но никогда — единственной. К тому ж ещё — зависящей от наблюдателя. В физике — от экспериментатора.

Желаешь наблюдать электрон, как частицу — получишь частицу. Желаешь, как волну — получишь волну. Спорить и выяснять отношения экспериментаторам, кто из них тщательней померил и изучил электрон — глупо. Потому что каждый из них по-своему взаимодействует с реальностью и ощущает её именно так, как складывается это ощущение после воздействия на исследуемый объект. Всё в рамках  известного принципа неопределенности, опять же рождённого в Копенгагенской школе теоретической физики. На этот раз — гениальным учеником Бора – Вернером Гейзенбергом.

Принцип дополнительности Бора спас в своё время всю фундаментальную физику. Помирив готовые, казалось бы, разорвать её на части, ранее непримиримые сущности. Научив их мирно между собою сосуществовать. Более того — настоятельно нуждаться друг в друге. И если быть до конца откровенными — приговорив к смерти каждую, если в жизни будет отказано в противоположной.

Разумные люди, поделился в тот знаменательный майский день с аудиторией Физфака МГУ мудрый Нильс Бор, должны избегать слишком настойчивых наставлений, если не хотят войти в противоречие с основополагающим принципом дополнительности, который проявляется не только в сложных хитросплетениях квантовой физики, но и в обычной, как пытался убедить всех великий датский мыслитель, жизни. Когда привычная задача выбора лишь одного решения из конкурирующих двух, единственного победителя из тысячи достойных, безальтернативной констатации чего-либо, что не способно сформировать консенсус в принципе, не имеет шансов быть успешно реализованной. И лишь в процессе дополнения одного решения другим, одного противоречия следующим можно попытаться разгадать этот наш весьма небанальный мир, предоставляя ему очередной шанс оставаться мирным.

Алексей Мельников,

Калуга.