ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Я люблю гулять по заброшенным дачам в это время года, когда весна переходит в лето, все просыпается, набухает бутонами и почками, и даже сосновая хвоя становится на солнце золотисто-салатовой. Здесь можно ходить до ночи по наполовину заросшим тропинкам и никого за весь день не встретить, хотя посадочный сезон сейчас в самом разгаре, а для ночевки выбрать себе домик с разбитым окном у самой кромки бора и слушать всю ночь жутковатые крики, от которых у непосвященного человека может случиться сердечный приступ. К нему прилетают для ночной охоты бородатые неясыти - самые крупные наши совы. Ведь заброшенные дачные участки - рай для мышевидных грызунов и ящериц, которыми питаются неясыти. В сумерках носится здесь заяц-русак, который днем отдыхает в густых кустах и среди высокой сухой травы. За ним осторожно и степенно вышагивает лисица, раздвигая веточки и принюхиваясь. Бесшумно пролетают ночницы. В углах избенки скребется полевка. Где-то очень далеко и тоскливо воет на луну то ли волк, то ли собака. Я говорю себе, что собака. Ведь среди заброшенных дач попадаются еще и островки не заброшенных, и туда могут хозяева привезти четвероногого сторожа. Хотя я вообще-то убеждена, что собаки, которые бродят здесь, одичавшие и не в первом поколении. Они не боятся людей, но уже не будут лизать им руки.

Карусель устанавливали где-то к майским праздникам. Устанавливали в парке за клубом, напротив сапожной мастерской Хэмки. Привозили ее по частям на тракторе с льнозавода, где она хранилась всю зиму.

Сегодня на завтрак каша-размазня, но это ничего, главное, что сегодня вечером в больницу придет мама и Верка устроит маме настоящий сюрприз!

Осмысление
Бессмертною душой обременён,
Двуногий, головастый, тонкокожий,
Своё предназначение итожа,
Перед лицом седеющих времён
Невечный человек предстал, как есть,
Перебирая льдинки слова «вечность».

У нас живёт кот израильской породы, вежливый и ласковый. Назвали мы его Лордом. Когда несколько лет назад мы переехали в другую квартиру, он возник на пороге – яркая рыжая короткая шерстка с темно-рыжими полосками. Огромные зелёные глаза недоверчиво рассматривали нас.  Кот осторожно зашёл в квартиру, внимательно всё осмотрел. Очевидно, понравились жильцы и обстановка. Он решил, что здесь вполне безопасно, неплохо кормят из красивой мисочки, отбросил сомнения и остался.

Война аукнулась и в дворОвые оклики. Голиков – Гольц, Кальченко – Кальц. Неотмываемо прилипло прозвище к Шуйкову. И пустило корни. Шульцем вслед за детворой, назвавшей сына, взрослые окрестили отца, прибавляя – старший. А внук Шульца старшего уже с песочницы был Шульцем.

У любого настоящего, ну – я имею в виду настоящего профессора, у которого и кафедра есть, и жена доцент, и дочка доцент, и которого знают профессионалы-ученые во всем мире, – должна быть ещё и дача. Вот про дачу я и хотел рассказать.

Расскажу вам про важный литературоведческий термин "ретардация". Сначала – про один мой афронт. Учась в Литературном институте, по окончании первого курса я решил улететь домой чуть раньше. Тем более, что Москва готовилась принять Олимпиаду, общежитие Литинститута готовили для иностранных журналистов, а нас поселили в какой-то непятизвездочной гостинице "за сельхозвыставкой". Почти все зачеты уже были сданы, последний зачет (по теории поэзии и прозы) назначен на 31 мая, то есть через неделю.  Я подошел к преподавателю Гусеву: "Можно я вам сдам досрочно? Тогда сегодня я смогу улететь домой ночным рейсом". Гусев приподнял бровь:

Жил да был зайчишка. Жил он не в лесу густом, а в поле. Рядом с кустом раскидистым выкопал заяц себе передними лапами норку, да прятался в ней днём. А всё потому, что боялся заяц очень. Всего боялся: зверей хищных и людей, шороха листьев и шелеста ветра. Как только чуял заяц приближение хищника, сразу ушки с чёрной окантовкой к телу прижимал. А если гость незваный совсем близко подходил, от страха выпрыгивал заяц из норки, мчался быстро-быстро, как молния — только уши да хвост мелькали. Шёрстка у зайца сверху бурая, с чёрными отметинами, а снизу белёсая. Хвост тоже двухцветный — сверху чёрный, снизу белый. Ночью выходил заяц из своего убежища, да искал, чем подкрепиться. Трава сочная, ягоды с грибами — всему радовался, что находил.

Слово «импрессионизм» и прилежащую к нему цепочку незнакомых французских имён я впервые увидела, кажется, в восьмом классе и проскочила мимо, особенно не задумываясь. Уже будучи студенткой первого курса, я как-то разговорилась на темы живописи со своей однокурсницей Наташей. Из её уст снова прозвучали уже однажды услышанные фамилии художников: Ван Гог, Моне, Дега, Мане и другие. Наташа произносила их так, словно приглашала меня в сокровищницу графа Монте-Кристо или пещеру Аладдина. Некая великая тайна должна была мне открыться, судя по придыханию моей собеседницы. И во мне вдруг зажегся жгучий интерес, желание оказаться в числе посвященных.