ПРОЗА

Не знаю как в других семьях, а у нас с супругой бытие представляет из себя сплошной кроссворд. Моя ненаглядная, рассмотрев в окошке нет, не цветущую сакуру, а всего лишь сплошь обсыпанную белыми цветочками нашу старую вишню, схватилась за тряпку и немедленно устроила оконный "шмон".

Я знал, что моей дочери будет уготован ад. Поэтому зачал ее от птицы Феникс… От своей матери она получила красоту и неуязвимость. От отца великую гордыню, за которую я был низвергнут с небес… Надеясь спасти малышку, я вынес ее из своего царства и поселил в чужой семье.

Во дворе живет старый согнутый годами, но очень высокий и очень худой дед. Ходит в черном костюме, говорят, что не любит чеснок и жару с солнцем не жалует, и детей маленьких не любит. Говорят – Вурдалак…

Кольцо. Вне всяких сомнений, это было кольцо. Будь оно все проклято! Марина тяжело присела на безропотную и безразличную гостиничную кровать, и с ненавистью глянула в казенное окно. Окно не было ни в чем повинно – точно так же, как и виднеющийся из него серый, шелушащийся, и унылый бок какой-то пятиэтажки, едва различимый теперь сквозь сетку крупного мокрого снега.

На улице творилось что-то непонятное. Уже третьи сутки беспощадно лил дождь. Зловеще скрежетали крыши домов, готовые улететь, гонимые ветром. Ночные улицы тускло мерцали фонарями. Ветер гнал по земле сухие листья.

Я любил немногих… однако… Любили ли вы когда-нибудь, скажем, холодильник? Я не про ежедневное общение с близкими и, возможно, даже родными предметами быта, выливающееся подчас в коммунальный срач.

Не знаю, как вам, а мне Папа Римский Иоанн Павел Второй (ИП2) как-то не очень. – А чего? – спросите. – Чем он тебе не угодил? И действительно, был он благочестив и милосерден, турка, который его чуть было жизни не лишил, простил и в тюрьме навестил, коммунистов на дух не переваривал…

Меня разбудил Педру. Он позвонил в начале шестого и сказал, чтобы мы собирались. Я умылся, почистил зубы, разбудил остальных и пошёл на кухню готовить завтрак. Квартира ожила. В ванную и в туалет выстроилась очередь. В коридоре и на кухне началось движение.

– … Дарья твоя ненаглядная замуж вышла, фамилию поменяла и страну проживания, умную ты девочку воспитал, идиот! Не попрощавшись с Викой, я повесил трубку телефона и повлекся в кухню. Докучливо продолжая жизнь привычками, занялся кофе. Пытаясь справится с заиндевевшей новостью, вспомнил, вот и лето, так толком и не наступив, прошло. Завтра сентябрь: букеты, сосредоточенность, первый звонок последний, ранцы, банты, суета, истерики – школа.

«Звонок не работает, стучите» - такая записка периодически появлялась над кнопкой звонка боковой двери здания КГБ в Ленинграде. (И стучали.)