ПРОЗА

Если вы слышали, что библиотека – это храм слова, прошу вас: не верьте. И утверждаю я это со знанием дела и со всей ответственностью за свои слова. Может быть, когда-то библиотека и была храмом слова, только не в нашем двадцать первом веке, не в нашей благословенной стране – Америке и не в нашем городе контрастов – Бруклине.

И R делал самые различные телодвижения, не очень хорошо и не особенно плохо, и чувствовал себя только комбинацией (не особенно удачной) блоков и рычагов или какой-нибудь ползущей скотиной… R не представлял, как это обезьяна ухитрилась таким малоэффективным …

К каким только он ухищрениям не прибегал, ворочаясь в кремлевской постели. Вел подсчет тонкорунных баранов, сигающих друг через дружку. Представлял себя на песчаном пляже Сочи, любующимся задами половозрелых дев.

– Привет, Мона, – сказала Черная Лея, пробегая в проходе между столами. – О, ты опять чего-то сочиняешь. Смотри, Джордж увидит, настучит Сэму, замаешься объяснять, что это ты делаешь тут в рабочее время.

R опять и опять делает вылазки и диверсии в разные стороны от большой и главной дороги. Словно ребёнок R противопоставляет общепринятому здравому смыслу ещё более здравый смысл, природный и наивный. Может представляться, когда ему нужно, окончательно бестолковым.

– Что тебе прислать, сынок? – мамин голос в трубке снова звучал как чужой. Тихо, едва ли не грустно. Хотя речь шла о моём юбилее. Сорок лет вроде бы. Говорю «вроде бы» не из кокетства. Я запретил себе думать о возрасте. Настолько успешно, что подолгу сомневаюсь, заполняя всякие анкеты.

R любовался самым красивым видом в Фергане — Анжелкой в короткой юбке. Анжелкин прикид ферГАНСкого (времена немецкой овчарки Ганса) периода: много намазана — мало одета. Ангельски детское личико и самая легкомысленная ...

У него всегда легко и быстро образовывались подружки. Нет, вы не понимаете: никаких любовных отношений с ними не было, речь идёт именно о по-друж-ках. Чтобы общаться. Дружить. И не надо хитро улыбаться. Я говорю – дружить. Так иногда бывает…

Телефон зазвонил резко, противно и неожиданно, так как был отключен три месяца назад за неуплату. К тому же было рано, часов двенадцать, и я, причисляющий себя к творческо-креативному гламурному бомонду, то есть к безработным иждивенцам, ещё спал.

R не сетует на своё малописание. Это для него отрадно, даже если это только исписанные листки бумаги, эфемерные, куда-то улетающие. R пишет в память маленьких, слабых надежд и иллюзий, — им хотелось жить, но случилось другое.