ПРОИЗВЕДЕНИЯ

«Вследствие исторической катастрофы, из-за того, что Тит, император римский, разрушил Иерусалим и народ Израиля был изгнан из своей Страны – родился я в одном из городов изгнания. Но я всегда воспринимал себя, как рожденного в Иерусалиме.»

– Опа! Котлетку бабушкину жуём? – верзила второгодник Вовка Жуков ловко выбивает из рук мальчика Сени булку с котлетой. Она делает кульбит и летит на грязный пол. Сеня ничего не говорит, а Вовка ждёт действий. Что, он зря старался? Рядом стоят одноклассники и наблюдают конфликт интеллектов.

Давит, всё больше давит: ты не Давид...
Дело не в том, что не было Голиафа,
даже не в том, что тело не то да вид –
Иерусалим чужой, непонятна Яффа.

Если Ньютон открыл законы гравитации в физике - притяжения всего и ко всему, то Мартенс - в обществе - неизбежного сближения всех и вся. Мирного, скажем так, сосуществования  бесчисленного и разношерстного перечня народов и стран, что веками шумно теснятся, бранятся и толкаются на нашей терпеливой матушке-земле. Первый, пожалуй, случай в мировой юриспруденции теоретического опровержения неизбежности межгосударственных войн, коим человечество по устоявшейся привычке веками платило дань тысячами жизней людей и сотнями разорённых и пожжённых селений.

- Слушай, слушай! Скажи, куда нас повезут?

В Киеве вышла в свет новая книга еврейского журналиста и писателя Михаила ФРЕНКЕЛЯ «Дело было на Евбазе». В ней рассказывается об одном из старых районов Киева, где жило много евреев. Собственно, Евбаз – это сокращенно от «еврейский базар», о котором до сих пор помнят киевские старожилы. Поздравляя Михаила, американо-израильский «Новый Континент» (Чикаго – Хайфа) публикует одну из глав этой книги.

Русский недуг

Пятьдесят оттенков абрикосового

Жизнь и творчество троих замечательных Арутчьянов – Микаэла, Сергея, Рубена –  отмечены одной очень важной особенностью, присущей им: это органичность образованности. Они были не просто образованы, эрудированы. Им были свойственно интеллектуальное, в союзе с духовным, постижение жизненного материала и вообще бытия в своем творчестве. А художественный язык их произведений стремился быть эмоционально-пронзительным при обостренной индивидуальности творчества каждого из них.

 Что, Господи, Тебе Земля?