ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Зачем я берусь за эти строки? Ведь я не знала близко Ларису Шенкер, не работала с ней в редакции, не сидела в одной комнате стол к столу, лицом к лицу, в рутинных обсуждениях и спорах, скрещивая взгляды и темпераменты, как это приходилось делать сотрудникам журнала.

Моя последняя, двенадцатая по счёту книга оказалась провальной. Ирочка, дотянувшись до моего уха, шёпотом и нараспев предупредила меня, что ещё один такой срыв, и мне можно начинать писать мемуары для краеведческого музея. Я почувствовал знакомый запах духов и промытого тела.

Всё то, что прежде я любил,
С годами прячется тумане.
Вопрос to be or not to be
Не покоряет мозг как ране.

Мела метель, пугая город воем,
Творила всласть февральский произвол -
Но стихла вдруг. Пленённый вновь покоем
Тихонько день за горизонт ушел.

Липкин опаздывал. Лёшка уже включил аппаратуру, настроил, но играть не начинал. Вагана не было и можно было минут десять пофилонить, хотя то, что новый администратор Елена Николаевна сдаст с потрохами, даже не обсуждалось.

На восемнадцатом году в Израиле вдруг вспомнилась эта история про куклу. Была она дорогая, сказочно красивая и куплена для двухлетней дочки незадолго перед отъездом. Так наскоро, что даже имени не успели принцессе дать.

Когда возносятся поэты,
А их стихи протяжным эхом,
Со всех сторон обняв планету,
Среди созвездий вспыхнут где-то.

Размыты границы меж «было» и «будет»,
Сценарий, как дуло, застыл у виска.
Реальности мира никто не остудит -
Превратности мига на вечных весах.

В 1977 году на кафедре русской литературы филологического факультета МГУ я защищал диплом вот с таким наукообразным названием – «История жизни чиновника в русской литературе девятнадцатого века как процесс формирования мещанской идеологии».

— Николайчуки, мать вашу за ногу! Вы когда уже звонок свой грёбаный подчините? Полчаса на него жму, жму, а он, зараза этакая, даже не пискнет! Забирайте вашу писульку. Да поживее, мне ещё в соседний дом топать. — Не узнать зычный голос почтальонши Клавдии Евдокимовны было невозможно.