СОРТИРОВКА: проза

– Зина, ты умеешь писать речи? – спросил араб-христианин Акрам, выходец из Ливана. – Умею. На каком языке? На вашем или на нашем? – мой арабский неплох «на поговорить», но писать...

Мое ненаглядное сладкое солнышко! Ты спрашиваешь, есть ли у меня время «для поговорить»? Как только у тебя найдется время «для покушать», у твоей бабушки тотчас найдется время «для поговорить»!

Почему верят тому, кто больше врет? Почему слышат того, кто больше обещает? Почему все знают, что мы правы, но верят не нам?

Что такое «азака»*? Если вы не знаете, что такое «азака», значит, вы не живете в Израиле. А Лиэль** живет и знает. «Азака» называется «азакой» потому что ракеты летят из Азы****! От них страдают все.

– Ни за что! Я в тебя не верю! – сказала королева цветника. – Ты – простая деревенщина, я – элитный экземпляр! Ты – в тени, я не могу без света. А специальный уход?

Без чувства юмора не читать!

На детской площадке старшее поколение выгуливало младшее. Самой аристократичной была дама в белом. Аристократично протирая белыми салфетками качели-карусели, она вносила вклад в чистоту среды, окружающей самое дорогое.

Он искал точку опоры. Она искала надежное плечо. Они могли встретиться где угодно: в театре, в кино, на выставке, – но встретились в овощном магазине. От обоих веяло одиночеством.

– Ба, ку-у-у-упи зеленого попугайчика! Ба-а-а-а!!! Ку-у-у-упи зеленого попугайчика! Ну, ба-а-а-а!!! Неужели купила? Молодец! А голубого – слабо?

Он был самый-самый. Всех самее. И всё у него было самое-самое – самой повышенной престижности.