Дина МЕЕРСОН | Шелест крыльев за спиной

Шелест крыльев за спиной

Так и живем. А что нам еще остается? Сердце болит войной – той, далекой и здешнею, нашей. Новости утром и вечером, перед едой, полною чашей. Проходят с трудом. Вот ведь блажен, кто курит. Всем прочим – глотайте свой кофе. Поможет не очень и все же, из опыта: горький горячий лучше, чем сладкий со сливками. Впрочем, у каждого свой. Ты только не стой. Жизнь не стоит от слова горит. Попробуй уйти в быт.

Двигайся, кашу вари, играй на гитаре, кошку погладь, иди на работу, с работы. Годятся любые заботы, свадьбы, разводы. Роды. Похороны. Нет. Не годятся. Только куда от них деться, разве зажмуриться? Память уносим с собой, мы жаждем свободы, музыки, и тишины, и рутины. Там, в Украине. Здесь, в Палестине. И слушаем сводки погоды как обещание мира и света.

Кто говорит, что у нас два сезона, осень и лето? Наша зима холодна и промозгла, ее не согреть силой. Нынче весна не спешила. Возможно, мешала война. Все же пришла, пробежала, зажгла анемоны, белый миндаль окунула в февраль торопливо, лиловым окутала сливы. Птицы, туманы, хамсины, уж травы пожухли, термометр бьется в ознобе, Солнце в тревоге. Лето стоит на пороге, лето шагнуть не решается. Нам не до лета. Нету покоя. Ну, нету.

Там – там война затяжная. Тут – постоянная. Сводки последних известий. Тревога, усталость, бессилие, боль. Мысли о вечном. Господи, как Ты позволил? Так и живем. А что нам еще остается? Жить. Эту жизнь поднимать, как ведро из колодца. Делать, что дОлжно и ждать. Верить. Молиться. Опять? Как всегда? Да.

***

В жизни всегда есть место жиже,
Боевой, кипучей, застывшей, жесткой.
Спасибо, Боже, что меня не изнасилуют в Буче,
Хотя не факт, что не зарежут на каком-нибудь перекрестке.

Я хочу отвлечься, жизнь идет, однако.
Покупаю свитер. Готовлю седер.
У меня опять болеет собака.
Интернет медлит, барахлит сервер.

В новостях сказали, седые дети не плачут,
Их детство осталось там, в Буче.
Четверо маленьких евреев хоронят маму.
Ее араб зарезал. Но это другой случай.

Над Храмовой горой не молитвы, но камни.
В мире нет мира, нет Храма, нет веры.
Господи, ну скажи, куда мне?
Эйн ли эрец ахерет…

Народ – капризное Божье чадо.
Всевышний смотрит усталыми глазами.
— Яви нам чудо! Ну яви же нам чудо!
— Сами, сами, быстренько, сами.

Господи! В мире боли и соли
Сможем ли выстоять, по крайней мере?
— Держитесь за землю. В ней ваши силы.
Вы сможете, Я в вас верю.

***

Как же мне быть с этой ношею, что не по силам? Может быть, сил мне, о Господи, Ты добавишь? Ношу не брошу; как ни крути, бросать некрасиво (вот оно, слово истинной женщины, не какой-то там бабы).

Все образуется, рано ли, поздно ли, так или сяк ли. Только, боюсь, не останется места для радости. Радость энергозатратна, а силы иссякли. Радость хранится в музее в разделе «древности».

Впрочем, сейчас не об этом, мне бы вот сил наскрести, чтобы дойти до конца — и не узнать его, этот конец, не упасть бы, Ты уж прости. Не до поминок сейчас, не до пиара ушедшему знатного, не до скорби недельной и пустоты запредельной у тех, кто был рядом, кто после останется. Тяжко им, Господи, ноша у них велика, а тут я еще падаю, и начинаются с бубнами танцы…

Нет, так нельзя, надо дальше идти, поддержать, проплатить. Только б сил подкачать. И вот еще, мелочь, поди: мне бы спать по ночам… это ж немного для просьбы одной, ведь правда же, Господи?

Ночь на меня глядит.

***

Время пришло, решило разбрасывать камни.
Камни послушно легли, да и что они сделать могли бы.
Выждали время, замшели всеми боками,
Вросли в травы, вжались кто в пыль, кто в глины.

Камни лежат, они собирают время
Звонкое, как пустые бутылки
Кудрявое, как мальчишьи затылки
Их солнце целует в губы, дождик целует в темя.

Однажды Время придет собирать свои камни,
Тяжелое Время, не знающее покоя,
Усталое Время с натруженными руками
Скажет: «За мной! Вперед, мои Камни, по кОням!»

И камни протянут собранное веками:
Время, звонкое, как пустые бутылки,
Кудрявое, как мальчишьи затылки.
Время, полное сил, они отдадут до капли

И мир устоит, он не рассыплется в клочья.
И волк с ягненком возляжет не то, чтоб, но как бы.
Будут ясными дни, станут нежными ночи
А Время поймет, что время разбрасывать камни.

***

Ласточки в стаи, сельдь в косяки
Звери в стада и прайды
Я на другом берегу реки
Между ложью и правдой

На смерть, как на свет летят мотыльки
А ведь, казалось, могли бы…
Я на другом берегу реки
Средь немых и болтливых

Ходит печаль по кромке беды
Ест у меня с руки
Вижу, дрожат огни у воды
На другом берегу реки

А по воде все круги, круги
Камнем брошенных лет
Я на другом берегу реки
Здесь никого нет.

***

Сердце мое считает себя ежом
Ёжится, колется в клетке своей грудной
Мается сердце, труд у него тяжел:
Горячий цех, трехсменка, без выходного

Мне бы с сердцем поговорить по душам
Наставить на путь истинный – где он, кстати?
Где ты, дорога к сердцу, мой след, мой шанс,
Как мне твои разглядеть, так сказать, стати?

Сердце работает, сердце толкает кровь.
Гонит ее по кругу, стучит – ну и ладно.
Передовик производства. А что – кроме?
По ком звонит колокол, для кого зажжена лампа?

Молчит, стучит, живет и не гасит свет.
Не знает ни смысла, ни цели, ни дна, ни покрышки
Жизнь продолжается. Я все ищу ответ
Жду, когда на спине прорежутся крылышки.

И я взлечу, растаю в небе, утону в море
Посмотрю на жизнь с другого ее края
Сердце ёжится – живое, по крайней мере
Ты береги его, клетка моя грудная.

***

Бесцветны будней пресные салаты,
Сочится уксус из ночей бессонных,
Но светлое вино сонат Скарлатти,
Но звон хрустальный вальсов Мендельсона…

Я позабуду дней и дел качели,
Я в долгий ящик отложу заботы,
Ты только утоли моя печали,
Ручьем рояля расплескавши ноты

Пусть жизнь как риф, скалиста и скуласта,
Сбивает шаг синкоп сплошное море,
Но музыка, но мистика, но счастье,
Но чистое дыхание гармоний

У музыки нездешняя прописка,
Она дитя неведомой планеты.
И на плечах усталого артиста
Аплодисментов блещут эполеты.

***

Из окна под утро
тянет долгожданной прохладой
Одеяла предтечей
Ложится на плечи

Махровая простынь
Вот и осень
Вот и пристань
А золота нам не надо

Лето причалило к берегу
Птицы летят
И все чаще тучи за нами следят
Нам бы дождя

Не спеши, не сходи с ума
Дождь это зима
Это радуга и хмельные закаты
Пустые пляжи, молодая трава

Но пока это всё за кадром
Пока мы донашиваем летний сезон
А осень смеется по утрам:
— Что, свежо?

Рано еще раскрывать зонт
Снимайте шорты, вы, пижоны.
Лето ушло
Без фанфар, листопада и прочих врак

Ушло просто так
Оно все еще рядом, здесь, за углом
Но его не зовут назад.
Мы жаждем взглянуть дождям в глаза

Мы ловим утренней свежести намек
До дождя путь далек
Может быть, завтра придет его срок
А пока что осень, уж какая есть
Она оказала нам честь
Встречайте. Милости просим.

СУДНЫЙ ДЕНЬ

Врагов прощать нелегко
Труднее прощать друзей
Боже, Ты далеко
Боже, взгляни на землю
Господи, помоги
Господи, сбереги
Дай отличить, Господи,
Где друзья – где враги
Жизнь проживать Ты, Свят,
В муках велел, в трудах
Был я из праха взят
Знаю, вернусь во прах
Только от сих до сих
Господи, дай мне сил
Благодарить за все
Ношу свою нести
Утренняя звезда
Звезда вечерняя
Молитвою на устах
Веры свечение.

КАСТИНГ ГОСПОДЕНЬ

Что это было? Он не представился, а я забыла. Ангел, Свет, Ветер или Дух Святой? Он меня подхватил и понес над пустотой, над суетой, над небом или над бездной – это неважно, хотя знать полезно.

Он говорил без слов. Он говорил без губ. Поток сознания, тон резок и где-то груб. Тема нашей встречи – творчество: литература, музыка зодчество и много еще чего.

Сочиняешь, корпишь, до утра не спишь? Смотри, дурашка, показываю один раз, и – р-раз – отдернул занавес. А там… не то склад, не то лес. В нем стихи, сонаты, картины…поэмы и каватины … фуэте и гравюры…песня «Полюшко-поле» и шедевры архитектуры… А также всё, что напишут будущие Бах и Басё.

Ты исполнитель, ты инструмент. Лови момент.
И вот прошел ты кастинг и сидишь
важный, как в песочнице малыш:
ты творишь.
И только чувствуешь, как пружинят крылья за спиной. Что со мной?
Просто
ты получил код доступа.
Создатель назначил тебя автором. Кто сыграет эту роль завтра?
(Господин назначил меня любимой женой!)
На день, на миг, на стих.
…Шелест крыльев за спиной…

***

Человек, не познавший добра и зла,
Жил на всем готовом, не ведал смерти
Радости не ведал, горя не знал,
А также гнева, и страха, и чувства меры

Человек был создан, человек был изгнан
Дураком стал, пророком, убийцей, поэтом
И любил своего Бога больше жизни,
Раз за разом нарушая Его запреты

Хитрый Змей выступает как червь сомнения
Намерения светлые стирает в пыль звездную
Добрый Бог то прощает, то шлет знамения
Мышцей простертой нас держит над бездною

Неспешно и тонко мелют Божии мельницы
Человек, а ведь ты не постиг науки
Ах, если б сначала, если б помедленней
Господи, Ты только не опускай руки

Дина Меерсон