ПРОЗА

Манюня открыла дверь холодильника. В нос ударил запах пролитого пива. Сливочное масло было в отсутствии. – Муртазик, я тебе яичницу поджарю. На подсолнечном масле. Ничего? – громко, чтобы разбудить разоспавшегося бойфренда, крикнула Манюня.

Солдат улыбнулся, он вспомнил, как по дороге на Дальний Восток, где-то уже за Хабаровском, на убогой безымянной станции, против его переполненного и вонючего жесткого вагона, остановился купейный вагон, набитый пьяными дембелями, изукрашенными яркой вышивкой, белыми бабьими кантами, звонкими аксельбантами.

Телефон нежно затренькал, когда Пётр Иванович покупал на рынке помидоры. Мужчина приложил трубку к уху, уронил на заплёванный асфальт полный полиэтиленовый пакет и, грубо толкая людей, побежал к выходу.

После смерти мужчины становятся известными большинство из его тайн: внебрачные дети, дети от неизвестных браков, дети от известных бездетных браков, наивные юношеские стихи на истлевших бумажках в клеточку, не учтённые женским ураганом и налоговым инспектором деньги на сберкнижке, телефоны прежних и настоящих подружек, космические ресторанные счета на двоих с шампанским ...

Если я появлюсь в так называемом приличном обществе и громко скажу: «Привет, я – Сперматозоид» – вокруг повиснет неловкая тишина, как будто я ляпнул что-то непристойное. Вся эта напыщенная, но недалёкая публика сразу, видимо, начнёт возбужденно вспоминать, где я обитаю и куда стремлюсь попасть, начнет сладострастно воображать, как эрегированный мужской член входит в женскую вагину, и как я затем извергаюсь туда в момент конвульсий их совместного оргазма... Та ещё публичка!

Петровская эпоха. 1696 г. В застенке Тайного Приказа допрашивают стрелецкого старшину, на которого получен навет об измене. Тот клянётся-божится, всячески отрицает участие в заговоре. Приказный чин мягок и даже ласков.

Моя подруга Маня решила начать новую жизнь и отправилась на рынок. Потому что в новой жизни домочадцев должен ждать горячий обед на плите, мытые деревянные полы и рушники на стенах, а не полпачки сигарет Мальборо без фильтра и кусок воблы из русского магазина.

Нынешние бизнесмены – такие шутники, что хоть стой, хоть падай, хоть сразу ему в морду заезжай. За ихние шуточки и прочее глумление над трудящимися массами. У нас один такой бизнесменствующий «шутник» чего месяц назад удумал? Он на двери своего магазина написал: «Рекламная акция! Кто сегодня разденется до исподнего, тому товары бесплатно!».

О том, что он от дается во власть всемогущего гриппа, муж объявил в пятницу прямо с утра. Я глубоко вздохнула и приготовилась быть ему родной матерью. Дела, заботы, магазины, аптека. Выходной день. Благоверный лечился градусником. На столе вырос акамол. Меня мое легкое покашливание совершенно не напрягало.

– Ящер ящеру рознь, друг мой Яша. К слову – имя тебе от них досталось, стал быть, бывают такие ящеры, что в честь их и сыну имя дать не зазорно. Вот ты знаешь, почему тебя Ящером кличут? – Ясен свет, знаю, – откликнулся рыжий подпасок годков этак двенадцати, недовольно глянув на старшего пастуха, который был его родным дедом.