ПРОЗА

Почему эта фраза не всегда является отправной в обсуждениях особенностей творчества выдающегося английского юмориста Джерома Клапки Джерома, догадаться можно, но не с воздушной легкостью.

Роман-симулякр, или антидокументальная хроника из жизни одного подвида.

Уточка-мандаринка жила в Казанской оранжерее давно и стала совсем ручной. Селезня же привезли недавно, и он ещё очень дичился людей: едва только приблизишься к декоративному водоёму под сенью банана и финиковой пальмы, он тут же отплывал к противоположному берегу.

Вряд ли сегодня найдется человек, не слышавший хоть раз историю избиения младенцев жестоким царем. Противостояние добра и зла в классическом виде. Но откуда появились эти душещипательные страсти: с чего бы всесильному царю гневаться на еще не рожденных детей?

Будем смотреть правде в глаза: из-за повышения сознательности общества по отношению к гражданам с особыми потребностями, к инвалидам, к людям с отклонениями появились модные диагнозы.

Роман-симулякр, или антидокументальная хроника из жизни одного подвида.

Если кто думает, что умение преподнести себя есть дар, заслуживающий лишь иронию окружающих, - так он серьёзно заблуждается. Лёва Вайсберг обладал множеством способностей, но все они мало чего стоили бы, не располагай он выше нами означенной, краеугольной. Лёва умел рассказать.

Мягкий перестук копыт в тумане. Холодный пар укутал всадника и лошадь так, что казалось, они движутся по реке. Оба хорошо знали дорогу. Ещё поворот, и справа нависла тёмная глыба замка. Всадник, задрав голову, издал негромкий свист. Лошадь тихонько заржала, предчувствуя отдых. Высоко на стене показалась фигура лучника.

Слыхали новость?.. Деревня Пучки попала в книгу рекордов Гиннеса! И документ есть, где чёрным по белому записано, – дескать, в названной местности отмечена рекордная плотность дураков на квадратный километр! Подпись, печать…

В местечке почти каждый имел какую-нибудь кличку. Но почему-то из огромного множества кличек запомнилось одна – Пан Пшибыжский. Такое имя придумали местному аптекарю. Когда пристала к нему эта мянушка, как мы говорили по-белорусски, я не знаю. И даже не знаю, почему. Может потому, что он носил шляпу.