ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Горек, горек удел живущего в разлуке с Москвой. Тяжело и муторно привыкать к тихой провинциальной жизни уездного города А. Нет в нем разудалой московской гульбы и движухи. Тихо и покойно проходят вечера. Не томимся мы в пробках по дороге в закрытые клубы и эксклюзивные тусовки. Некуда, совсем некуда, выгулять за пределами Садового новую шубу, или дизайнерскую сумочку, или удачно обновленные губы.

Рассыпаясь мёртвым прахом,
Время корчится в слезах:
Пляшут «воины Аллаха»
На иссушенных песках.

Быль, многие видели…

Я наблюдал рожденье музыки. Однажды.
Она рождалась многократно. В этот раз
я не пытался утолить извечной жажды.
Я понимал: всё это не про нас.

Всё более ценю простые рифмы,
простые неназойливые ритмы,
общенье без претензий и затей -
учусь природной мудрости детей.

В еврейских домах мужчина каждый шаббат поет это своей жене, именно она для него — эшет хаиль, "жена добродетельная".

Ворота, глухая калитка в них, а в особенности звонок-ревун, противно крякнувший на весь двор, нехорошо напомнили мне Куряжскую колонию. Клацнув железом по железу, в калитке, рядом с обрезиненной кнопкой ревуна, образовалась щель, обращаясь к которой мы доложили о цели визита.

Москва простилась с Эдуардом Лимоновым. С писателем, поэтом, публицистом, политическим лидером. Лимонов умер в больнице. Ему было 77 лет.

Иногда в жизни с нами случаются удивительные вещи. Мы не замечаем их сразу, находясь в каком-то вечном движении, а потом, когда наконец-то удается затормозить, останавливаемся и оглядываемся на прошлое с недоуменной улыбкой: неужели так было на самом деле? Может быть, привиделось? Показалось? У каждого в жизни наверняка имеется пара-тройка подобных воспоминаний.

Известно, что главным специалистом по национальному вопросу в России был отец всех народов, и в эпоху его правления и позже в школах проповедовался интернационализм. Я как раз в эти счастливые времена в школу и ходил. Но как бы критически ругательно ни относились мы к советской власти, внезапно поумнев при её крушении, интернационализм мне и по сей день ближе, чем зоологический национализм, получивший право на жизнь при этом крушении.