ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Жизнь и смерть Петра Николаевича Луковкина Рассказ Профессор Луковкин накануне своего шестидесятилетия испытывал чувства… собственно, те же самые, что и всегда – ему недодали. Недооценили его уникальный вклад. Только в преддверии юбилея чувства эти стали куда как драматичнее. Он, бессменный руководитель кафедры, доктор, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ, автор …

Расскажу-ка я вам про своего знакомого и в некотором роде даже наставника — он как-то обучил меня некоторым трюкам масляной живописи. По профессии он был художник и звали его Леон, вернее так звали его сначала, а потом... Однако, не будем забегать вперёд; всё по порядку. В своё время он набирался знаний и шлифовал технику живописи в художественном училище им. Серова, которое в их кругу язвительно называлось «Серóвней». Такая издёвка была совершенно справедлива потому, что назвали это замечательное училище не в честь прекрасного художника 19-го века Валентина Серова, написавшего «Девочку с персиками», а в память его однофамильца — советского художника-функционера Владимира Серова, сделавшего карьеру на изображениях Ленина, причём без всяких там персиков.

Часто с сыном стали читать рассказы о кошках. Это вовсе не удивительно, если в доме есть кот. Очень мне нравился в детстве рассказ А.И.Куприна "Ю-ю". В нём как раз шла речь о замечательной кошке писателя. Написано увлекательно, как и все рассказы Куприна, читается легко и с интересом. Но в рассказе есть ещё и эпизоды, в которых писатель коротко рассказывает о других животных.

* * *
С ума никто уже не сводит,
Как ни прекрасна визави.
Любовь с годами переходит
В воспоминанье о любви,
Такой неисчислимо-давней
И не забытой до сих пор,
Хотя за ней закрыты ставни,
И двери взяты на запор.

В Ханаанских горах, за пределами современной европейской цивилизации находится поселок Пкиин, населенный в основном друзами, христианами и мусульманами, но имеющий богатую еврейскую историю. Относительно связей с цивилизацией - одна гидовская история. Однажды вечером я шла по Пкиину с туристами из Санкт-Петербурга. Естественно, о чем-то говорили - конечно, по-русски. На одном из крутых виражей с нами поравнялась религиозная друзская женщина. Мимоходом она поинтересовалась, откуда мы. Услышав, что из Питера, остановилась, поставила сумки и выдала монолог, поразивший мое воображение: «Я была в Петербурге этим летом, больше всего мне понравился Петергоф и Эрмитаж, но Пушкин и Русский музей тоже интересны». Поправив платок, она взяла сумки и отправилась дальше по своим делам, оставив меня в полном замешательстве. Я не предполагала, что религиозные друзские женщины могут быть настолько продвинуты в знании достопримечательностей бывшей российской столицы. Но мой рассказ о Пкиине я хочу начать с его еврейской истории. Когда на этом месте появились первые евреи, известно только Творцу, но это точно произошло более двух тысяч лет назад. Там, где евреи, там и синагога.

Давно порывался написать об архетипических символах гоголевских «Мёртвых душ». Дмитрий Львович Быков в одной из лекций назвал поэму Гоголя «русской Одиссеей», где Манилов, по его мнению, соответствует сиренам, Ноздрёв – Эолу и Полифему, а Коробочка и Плюшкин – Сцилле и Харибде. Быков доказывал свою теорию, напоминая о том, что время создания «Мёртвых душ» совпадает со временем работы Гнедича над переводом Гомера и поэтому поэма Гоголя, якобы, могла быть высокой пародией на свою античную сестру.

История эта, прямо скажем, странная, и кому-то может даже показаться неправдоподобной, но, посудите сами, разве такое можно придумать?

По пути на рынок по привычке задержался возле бабушек, торгующих на улице – за сотню метров до рынка, всякой всячиной, включая книги всевозможных жанров. Они не новые, поэтому не очень дорогие, но, вместе с этим, весьма интересные. Я с удовольствием ими понемногу пополняю свою домашнюю библиотеку. Книга в неделю, иногда – в две недели. Причем это… Книги - книги с большой буквы.

True story
Зима в этом году на Среднем Западе пока что вполне сносная. Морозов как таковых еще не приключилось, а выпавший в новогоднюю ночь снег лежит себе на непроезжей части дорог и в парках, никому особо не досаждая. И хотя я не большой любитель зимы, белизна снежного покрова и эффектные белые шапки на деревьях меня не раздражают, а напротив, радуют глаз.

33
Две тройки неслись
Обгоняя друг друга
Под ливнем, под солнцем
В магическом круге.
По рыжей земле,
По зеленым пролескам
Средь мхов и камней
Над утесом отвесным.