СОРТИРОВКА: музыка

9-го и 10-го ноября 1938 года пронеслась по Германии и недавно присоединённой к ней Австрии жуткая волна еврейских погромов, получившая потом название «Хрустальной ночи». А в подмандатной Палестине созданный незадолго до этого Палестинский Филармонический оркестр должен был играть под управлением Артуро Тосканини музыку Рихарда Вагнера. Музыканты оркестра и его основатель, великий скрипач Бронислав Губерман, потрясённые этими страшными событиями, решили больше Вагнера не играть.

Вождь и учитель – так я в шутку называю Альберта Маркова. Есть такой нехитрый приём – произнести с иронией нечто возвышенное, чтобы люди с хорошим вкусом не поморщили нос. Ирония служит прикрытием того, что на самом деле эти слова произносятся или пишутся всерьёз. Так вот: Альберт Александрович Марков – действительно стал в музыке, да и в каком-то смысле в жизни моим Учителем и наставником.

Горели Днепр, Нева и Волга,
Горели небо и поля...
Одна беда, одна тревога,
Одна судьба, одна земля...

После того, как Морозову рекомендовали работать только с русскими поэтами, я стал искать сотрудничества с московскими композиторами.

Я впервые услышал Сашу Градского году в 70-м или 71-м на 1-м рок-фестивале, проходившем в нашем городе Горьком. Во Дворец им. Ленина, где проводились первые прослушивания, попасть было невозможно – мы с Саней Перфильевым проникли туда со двора, через открытое окно библиотеки.

Вадима Юрьевича Норштейна с разницей ровно год увидел в двух телесериалах. Один – молодежный, другой – про послевоенное время. Невозможно было не обратить внимание на артиста с характерной внешностью, улыбчивыми глазами, с очевидной органикой. А еще послушал записи группы «ДаНуЧё» и другой – «Черное море», что дало возможность узнать еще и музыканта Вадима Норштейна.

В рамках ежегодного проекта столичного дома композиторов «Московский музыкальный клуб Григория Фрида», когда каждый четверг можно практически в центре города и за символическую плату послушать прекрасные музыкальные произведения отечественной и мировой классики и в идеальном, можно сказать, исполнении, есть возможность выбирать.

Мне кажется, голос Коэна — голос эпохи, с одной стороны, нам еще предстоящей. И в этом смысле Коэн — плоть от плоти, и авангардист, и футурист, и барочная жемчужина, выпадающая из ряда ему предложенных в соседство.

За короткое время московское издательство «АСТ» в серии «Записки музыканта» выпустило подряд три книги. Это не так давно – заметки Лады Исуповой о том, как она была аккомпаниатором в хореографическом училище на Западе и лаконичные размышления Владимира Зисмана, концертирующего российского музыканта.

Музыка и поэзия существуют для того, чтобы человек мог дышать. Музыка и поэзия – тот же О2, без которого человек задохнется.