СОРТИРОВКА: Мириам Свердлов

Я работаю с детьми. Чем ещё может заниматься пенсионерка, когда дети и внуки уже взрослые, когда дома тебя никто не ждёт? Сидеть на лавочке и сплетничать с соседками? Такое не для меня. Работа спасает.

Друзья моих родителей жили более чем скромно. Ходили в старой поношенной одежде, дома у них царил полумрак – лампочки только в 25 ватт, дома холодно – экономили на топливе, никаких курортов, дач, ресторанов… Только близкие к ним люди знали, что глава семьи – подпольный миллионер. «Корейко». Умел делать деньги там, где работал. Но старательно маскировался, чтоб не посадили.

Вас когда-нибудь унижали? Нет, не так: вы чувствовали себя униженными? У меня такое было в молодости несколько раз. Согласитесь, это травмирует страшно. Недаром же говорят, что больнее всего ранит слово.  В порыве гнева чего только человек не ляпнет, а потом жалеет. Я не имею в виду банальные бытовые ссоры, где может вырваться бранное слово, оскорбление. В тот момент это очень больно, зато потом всё прощается, забывается...

Германия… Каждый имеет на этот счёт своё мнение. Конечно, мы не можем забыть. Мы – послевоенное поколение, выросшее на рассказах родителей, старых, чудом уцелевших фотографий, фильмов о войне. Наши потомки, скорее всего, к тем событиям уже будут относиться всё с большим безразличием и меньшим интересом. Думаю, что это неизбежно.

Это история из жизни моего мужа. В память о нём я решила ее написать. Мой муж Абрам родился в довоенной Латвии, в очень обеспеченной семье. Две его сестры, талантливые молодые девушки-пианистки, учились в рижской консерватории. Когда Латвия радостно присоединилась к дружной семье советских социалистических республик, всех буржуев и прочих неблагонадёжных …

Израильские зарисовки

По роду моей трудовой деятельности меня "командируют" в разные уголки большого Тель-Авива. Вот, например, сегодня в 7:00 я должна была быть на маленькой улочке, которую и улицей не назовёшь, а так, закоулок, с гордым названием Ха-Шомер (Страж). Закоулок этот даже на карте обозначен только пунктиром. Он впритык подходит к центральному тель-авивскому базару Шук Ха-Кармель. Попасть туда можно, пройдя кусок через сам базар и потом свернув налево.

После Второй мировой войны у моего отца из 11 братьев и сестёр осталась жива только одна сестра Рая. Она была любимой сестрой отца, и он ласково звал её Райце. В молодости была она красавица, белокожая с чёрными вьющимися крупными локонами и прекрасными серо-голубыми глазами. Природа не поскупилась.

Моя мечта работать в рижской филармонии осуществилась, и я была безмерно счастлива и горда этим. Тем более, что приняли меня вне конкурса, без всякого блата или знакомства, честно. И в трудовой книжке, под записями о моей недолгой трудовой деятельности в различных учреждениях, появилась новая: "Принята в качестве артистки филармонии".

Наша комната в коммуналке была расположена напротив туалета. Соседский сынишка, маленький Андрюшка, мой друг детства, ночью сонный плёлся пописать и всегда стучал к нам в дверь, чтобы мои родители ему включили в уборной свет. Он боялся своих строгих родителей, темноты и не мог дотянуться до выключателя.