СОРТИРОВКА: Эдуард Бреслер

Не суетится пёс и не торопит время -
достоинство храня, спокойно ждёт,
И, глядя на него, я начинаю верить,
что год собаки - не собачий год.

Строка. За ней ещё строка
Бежит к истоку или к устью,
И наполняется река
То радостью моей, то грустью.

Из душного окна дышал хамсин. Пыльные грязные пальмы шелестели засушенными листьями. Зной входил во все щели, распространяя по комнате специфический затхлый запах. Предметы в комнате покрылись толстым слоем пыли. Она витала в воздухе, наполняя собой легкие. Улицы были пусты... Даже собаки, высунув языки, лежали в прохладной тени, не рискуя выползать в душный полдень.

На улице стоял осенний промозглый день. Невзрачный Серый Хлястик начинал его, как обычно. Уже несколько лет он жил на Большой Арнаутской 17, на пальто у одного весомого авторитета.

На улице творилось что-то непонятное. Уже третьи сутки беспощадно лил дождь. Зловеще скрежетали крыши домов, готовые улететь, гонимые ветром. Ночные улицы тускло мерцали фонарями. Ветер гнал по земле сухие листья.

– Какая дикая и жестокая несправедливость! – возмущалась она. – Положить всю жизнь на алтарь любви и остаться ни с чем… Как можно было обречь свою жизнь на муку?

Весенний ветер шуршит в твоих волосах. Яркий солнечный луч запутался в роскошных прядях. Как ты прекрасна сегодня. Мы идем по залитому солнцем городу, радостные и счастливые. Приятный свежий воздух наполняет легкие. Мы бежим, бежим против бьющего в лицо ветра, пугая беспечных птиц.