Валентина — приземистая, широкоплечая, с подвижным утиным носом и никогда не глядящими прямо глазами — в момент опасности окружает себя облаком удушающего запаха подмышек.
Далее »СОРТИРОВКА: Георгий Кулишкин
Георгий КУЛИШКИН | Новое
— Ну и что, что краденое? Да, краденое. И кожа, и машинка эта. Все на краденом учились, на краденом работаем.
Далее »Георгий КУЛИШКИН | Срочники
Изо дня в день рискуя свободой и тратя на меня время, и Сергей, и Фёдор Иванович вели себя так, словно без отдачи брали у меня в долг. И будто бы именно поэтому, не переставая, искали случая сделать мне что-то доброе — как бы отплатить.
Далее »Георгий КУЛИШКИН | Вахомчик
Наутро мы разделились: я поехал в райисполком подавать заявку на регистрацию кооператива, а Толик – к энергетикам. Черновик техзадания, который Тоха привёз оттуда, читался, как приговор, ставящий жирный крест на всём том, что под сказочную успешность первых двух шагов успело вскружить нам головы.
Далее »Георгий КУЛИШКИН | Цыпа-Ляля
Светлана Васильевна приближалась к нашему столику походкой, которая возникает у идущих под танцевальную музыку. Она разрумянилась и так светилась изнутри, словно отведала молодильного яблочка. Они – Женька и Светлана Васильевна – поцеловали воздух около щёк, произнесли дежурное «гули-гули». Затем, когда уселись, Женька сказал несколько слов, и румянец на скулах Светланы Васильевны подёрнуло серым, щёки дрябло повисли, а глаза, за миг до того озорные, игривые, запали вовнутрь, приняв в себя застарелую усталость, страх и отчаяние.
Далее »Георгий КУЛИШКИН | Золотой рубль
Из старенькой вязаной варежки в шкафу она выудила заветные светло-зелёные пятёрки. Деньгам неоткуда было взяться враз на крупную купюру, и она наменивала, скапливая неприкосновенный запас, по одной бумаженции достоинством в пять долларов.
Далее »Георгий КУЛИШКИН | Золотой запас
С утра пораньше, как на работу, на «копейке» Толяныча мы приехали за Жекой. Зябко поёживаясь и прикрываясь руками, открыла заспанная голенькая Маруська.
Далее »Георгий КУЛИШКИН | Шульц
Война аукнулась и в дворОвые оклики. Голиков – Гольц, Кальченко – Кальц. Неотмываемо прилипло прозвище к Шуйкову. И пустило корни. Шульцем вслед за детворой, назвавшей сына, взрослые окрестили отца, прибавляя – старший. А внук Шульца старшего уже с песочницы был Шульцем.
Далее »Георгий Кулишкин | ШАРИК
Кто-то принес, или он сам приблудился, но у нас на площадке Шарик возник, когда ему было месяца полтора отроду. Пушистая трехцветная шубка, делавшая из него округлый комочек, предопределила имя. Не пятнами, а вперемежку кремовыми, бежевыми и каштановыми кудельками, его шёрстка была необычайно мягкой и выглядела такой чистенькой, что его, выхватывая друг у друга, мы таскали на руках и без устали чмокали в кожаный, как у игрушки, нос и выпуклый шелковистый лобик. Кто-то из старших помог соорудить для него конурку на нашей лестничной площадке, которая служила местом сбора для десяти детей, обитавших в трех квартирах.
Далее »Георгий Кулишкин | Страхи
По переходу, вскинутому над несколькими разной вышины железнодорожными насыпями, я передвигался на равном удалении от правого и левого перил, чтобы не глядеть вниз, и чувствовал, как у меня готовы подкашиваться коленки даже от мелькания высоты в просветах на рассохшемся настиле. Отца, лётчика, болезненно уязвлял этот страх во мне.
Далее »