Марат БАСКИН | ГЛИКЕЛЭ

ГЛИКЕЛЭ

В День защиты детей вспомнилась еврейская сказка, которую мне рассказывала мама.

Давно это было. Много воды утекло, много дождей прошло. Крыши соломенные поизносились, новыми домами местечко обновилось.

Жил в Краснополье реб Мойшэ-Ичэ. Был он а шнайдер (портной). Хороший был мастер, но как говорят, из тех, кто а цурысэнэ майткес гат (кто сам в рваных штанах ходит). Восемь детей у него было. И все девочки. Роза, Хаша, Голда, Цейтл, Мэра, Двойра, Нехама и младшенькая Гликелэ.

Глык по-еврейски — счастье. Когда думали про имя, жена реб Мойши Хава-Шпринца вспомнила, что была у неё тетя Глыка, у которой муж был в Быхове ребе. Вспомнила и подумала, а подумав, посоветовалась с Мойшэм-Ичэм, и решили они назвать младшенькую Гликелэ, чтобы с ней в дом счастье пришло.

Только счастье в дом не пришло, мимо дома прошло, стороной обошло.

В тот год, когда родилась Гликелэ, переехал с Пропойска в Краснополье портной реб Шмуел-Белиндэр. Его мизинкл (младшенький) женился на дочке ребе (раввина). И мишпоха Белиндэра вся подалась в Краснополье. И так в местечке не богато было богатых заказчиков для хорошего костюма, а тут все они к новому портному пошли. Как-никак швуэр (тесть) самого ребе.

Остались одни орымэ (бедняки). А что с них возьмёшь? Бедняк к портному пойдет, когда десять дырок в штанах наберется.

Бедно, худо дела шли у реб Мойши-Ичи. Но шли. Как говорила, Хава-Шпринца, главное, чтоб на хлеб и воду хватало. А уж без халы обойдемся.

А как неурожай пришел, совсем дела пошли худо. В такие времена и десять дырок не проблема. Никто к портному даже в базарный день не заходит. Одни нищие по домам ходят.

Как-то зашла в их дом незнакомая старушка. Кусочек хлеба попросила. Дала ей последний кусочек Хава-Шпринца и про судьбу свою рассказала.

А старушка и говорит:

— Много я по свету ходила, много повидала, знаю, что у всякой беды, есть своё начало. Думаю, что одна из твоих дочерей беды в дом приносит. Судьба у неё такая, злая, — посмотрела старушка на Хаву, вздохнула и добавила. -Та твоя дочка в дом беду приносит, кто во время сна ручки в кулачки сжимает. Отправь ее из дома. Пусть она свою судьбу ищет. Может, уговорит ее стать к ней доброй.

Сказала такие слова старушка, хлеб дожевала, что ей Хава дала и ушла.

Когда вечером дети уснули, рассказала Хава реб Мойша-Иче про старушку. Рассказала и заплакала:

— Не хотела я смотреть, как дети спят, но нечаянно глянула. Это наша Гликелэ ручки кулачками держат.

Сказала и добавила:

— Только пусть мы будем кашу из камней кушать, но никуда я нашу Гликелэ из дома не пущу!

— Как-нибудь проживем, – согласился Мойшэ. – Бэсэр аймгликлихэр вердн, бэт унзэрэ Гликелэ фарлорн (Лучше несчастливыми быть, чем нашу Гликеле потерять).

Так поговорили они и заснули. А когда они говорили, Гликелэ не спала и все слышала.

Только родители заснули, встала Гликелэ, оделась в свое поношенное платьице, платочек завязала, ботиночки с дырками обула и ушла из дома свою судьбу искать.

Долго ли шла или коротко, притомилась, и тут дом увидала.

Жили в этом доме три сестрицы-кружевницы Малка, Залка и Галка. Попросилась Гликелэ к ним на работу. Работница по дому им надо была, так как целый день они кружевами занимались, готовили наряд для будущей невесты молодого Могилевского ребе Шломы-Довида.

Спросили, как звать ее.

Не решилась Гликелэ назвать свое настоящее имя, и сказала, что звать ее Шлимазэлэ (неудачница, невезучая). Удивились ее имени сёстры, но ничего не сказали. Шлимазэлэ так Шлимазэлэ! Что на свете не бывает!

Все в доме убрала Гликелэ, еду наварила и огород привела в порядок: радуются сестры, что нашли такую хорошую умелую работницу. Вечером собрались они матушку наведать: есть кого дома оставить. А то раньше боялись за свои кружева, как бы их кто в их отсутствие, не испортил.

Ушли сестры, а Гликеле на полу прикорнула и заснула. Сон ее совсем сморил. Глаз открыть не может. Проснулась от крика сестер: кот взбесился, все кружева порвал.

-Ох! С Шлеймазэлэ связались! — сестры раскричались и прогнали Гликелэ.

Долго ли она шла или коротко. Утомилась. Дом увидала. Зашла, ночевать попросилась.

Жил в доме балагола. Впустил он Гликелэ в дом. Поинтересовался, как её звать.

-Шлимазэлэ, — говорит она.

-Ну, раз Шлимазэлэ, — засмеялся он, — так идти спать на конюшню. Там у меня карета стоит, что я приготовил для свадьбы молодого Могилёвского ребе, смотри, не запачкай её, на полу спи!

Только на пол Гликэлэ опустилась, так сразу и заснула: за день устала. Пока шла, ни разу не присела.

Проснулась от крика балаголы:

— Ох, с Шлеймазэлэ связался! Чтобы мои глаза тебя не видели, чтобы мои уши тебя не слышали!

Пока она спала, кони с привязи сорвались, карету сломали.

Прогнал балагола Гликэлэ, дальше она пошла.

Долго ли коротко шла, к реке подошла. Видит женщина белье стирает. Белья у неё два корыта и еще два мешка стоят.

Не решилась Гликелэ к женщине подойти, чтобы свое невезение в её дом принести. Села в сторонке, ноги в воду опустила. Да женщина сама к ней подошла.

— Не поможешь мне белье постирать? — говорит. — Я прачка Могилевского ребе. У них к свадьбе готовятся. Второй месяц три шадхена (сваты) ему невесту ищут. Помоги постирать бельё, я заплачу. А то вижу, что сама не управлюсь.

— Я и рада помочь, но приношу людям одни беды, — вздохнула Гликеле и рассказала женщине про свою судьбу.

Выслушала ее прачка и говорит:

— Да, судьба у тебя не простая, с характером. Надо с нею подружиться тебе. Давай помоги мне белье постирать. А утром подумаем, что с твоей судьбой делать.

Очень понравилось прачке, как с работой справилась Гликелэ. А когда она заштопала все дырочки на белье, в восторг пришла:

— Знала я мастериц. А такую впервые вижу! Золотые ручки у тебя. Золотой должна быть и судьба.

Утром испекла женщина две большие халы с маком, дала их Гликелэ и сказала:

— Пойдешь вдоль бережка. Дойдёшь до густого леска. Станешь на поляне и крикнешь со всей силы: “Судьба тети Клары выходи, халу от тети Клары получи!” Тетя Клара — это я. Крикнешь так три раза, моя судьба и выйдет. Дашь ей одну халу и попросишь, чтобы она тебя к твоей судьбе привела. Свою судьбу второй халой угостишь!

Так и сделала Гликелэ. Дошла до леса. Стала на краю и позвала судьбу тети Клары. Три раза прокричала и вышла из леса молодая женщина. Отдала ей Гликелэ халу и про свою судьбу спросила.

— Недалеко отсюда твоя судьба на пеньке сидит, — говорит женщина. — Ох, злая, она презлая!

— Какая ни есть, а моя, — говорит Гликелэ.

Показала женщина ей тропинку к судьбе, по ней и пошла Гликелэ.

Долго шла или нет, но нашла свою судьбу: сидит на пеньке старуха лохматая, непричесанная, неухоженная. Платье в дырках. Платка на голове нет, как положено старой еврейке.

Увидала старуха Гликелэ, закричала:

— Вос ду гекумен? (Зачем пришла?)

— Халу тебе принесла, — Гликелэ говорит.

— Обойдусь, – старушка говорит, а сама от халы глаз не отводит.

— Она с маком, с корочкой на маслице, — говорит Гликелэ.

Пошумела старушка, да халу взяла.

А Гликеле вынула из кармашка гребешок и причесала старушку.

А потом Гликэлэ вынула иголку с ниткой.

— Я вам, бабушка, в платье дырочки зашью, — говорит.

— И ум зашьёшь. – забурчала старушка.

— А вы ниточку в зубы возьмите и ум не зашьётся, — Гликеле сказала, — Так мой татэ (отец) всегда говорил.

Оторвала от нитки кусочек Гликелэ и дала старушке.

— А клугер мэн дайн татэ! (Умный человек твой отец!) — сказала старушка и зажала между зубами нитку.

Гликелэ заштопала все дырочки на платье старушки. Как будто их и не было! А потом из своего платочка вывязала старушке на голове красоту, какую у ребецин видела.

Подошла старушка к реке, в воду поглядела, себя не узнала:

-А красавицэ! А найсэ идэнэ! (Красавица! Красивая еврейка!)

Старушка покрутила в воздухе рукой и протянула девочке маленькую коробочку.

-А это мой тебе подарочек! И беги скорее домой!

Гликеле попрощалась со старушкой, взяла коробочку, обещала старушке в следующий раз принести флодун с творогом. И побежала домой.

А в это время прачка принесла ребе бельё. Посмотрел он и удивился: были дырочки и нету. Знал он, как Клара штопает, видит — не её рука.

— Что за мастерица их заштопала? — спросил ребе Шломе.

Прачка и рассказала про Гликелэ.

— Пусть ко мне придет, — говорит ребе, — хочу посмотреть на мастерицу.

Побежала Клара домой за Гликелэ. А Гликелэ уже домой пришла, уборкой занялась.

— Ребе тебя ждет! — прямо с порога сказала Клара-прачка.

— А у меня платье старое, — вздохнула Гликелэ.

И тут вдруг коробочка завертелась, по дому закружилась, открылась, и из неё платье появилось. Да такое красивое, что в сказке ни сказать, ни словами описать.

Надела его Гликелэ и пошла к ребе. Увидал её ребе и сразу влюбился.

— Не ищите мне невесту, — сказал шадхенам, — невеста сама ко мне в дом пришла!

Заканчивая рассказывать эту сказку, мама всегда говорила:

— Бабушка Этта на этой свадьбе была, халу с маком ела, в мёд макала, молоком запивала. И среди гостей старушку видала, которая больше всех скакала и в ладоши била, и песни пела.

А потом мама добавляла:

— Глык из дэр, воз из цуфридн мит зайн гойрл! (Счастлив тот, кто рад собственной судьбе!)

Марат Баскин

Перевод с идиш – Марат Баскин

Художник Иссахар-Бер Рыбак «Моя деревня» 1918