Дмитрий Гаранин | Композитор Александр Лазаревич Локшин: Гений и клевета

Композитор Александр Лазаревич Локшин: Гений и клевета

За последнюю неделю пианистка Елена Кушнерова два раза по Зуму рассказывала о композиторе Александре Лазаревиче Локшине (1920–1987). Опять стал я думать над историей его оклеветания, и абсурдность этой истории предстала мне ещё абсурднее, чем раньше. Молодой композитор, блестяще преподававший в Московской Консерватории, в 1948 году был изгнан оттуда в ходе кампании по борьбе с «космополитизмом». И хотя Дмитрий Шостакович, Мария Юдина и другие называли Локшина гением, он до конца жизни не мог найти работу.

Мало того, органами был запущен слух о том, что по доносу Локшина в 1949 году были посажены двое. Выйдя на свободу после смерти Сталина, они распространяли в кругах интеллигенции версию о том, что органы предъявили им фразы, сказанные ими Локшину наедине, так что Локшин должен быть доносчиком. Несмотря на то, что разговоры могли прослушиваться, большинство людей поверили обвинениям, и Локшин был подвергнут остракизму. Влиятельные члены либеральных кругов (пианист Святослав Рихтер, писатель Юрий Нагибин и др.) зорко следили за тем, чтобы музыка Локшина не исполнялась ни дома, ни за границей. Композитор умер в 1987 году, а двое его обвинителей прожили долгую жизнь, продолжая распространять клевету.

Теперь об абсурдности этой ситуации. Во-первых, якобы стукач был уволен с работы и сидел дома, сочиняя свою гениальную музыку, трудноисполнимую по причине идеологического несоответствия, в частности, в выборе поэтических текстов к симфониям и прочим композициям. Как такое возможно? Ведь стукачи должны быть среди работающих кадров, чтобы на них стучать!

Далее, оба арестованных – математик, поэт и диссидент Александр Есенин-Вольпин и преподавательница английского Вера Прохорова в сороковые годы вели антисоветские разговоры в компаниях и, разумеется, были прекрасно известны органам. То, что их долго не арестовывали, говорит о том, что они играли роль «подсадных уток», скорее всего, не отдавая себе в этом отчёта. За чтение антисоветских стихов Есенина-Вольпина ещё в 1945 году сажали студентов, в то время как сам автор ходил на свободе до 1949 года. Многочисленные свидетели вспоминают, как Есенин-Вольпин поднимал в компаниях тост за то, чтобы «сдох Сталин» или кричал это на улице.

Вера Прохорова не была такой яркой фигурой, как сын Сергея Есенина, но и она была известна своим длинным языком. И женщина она была непростая – из семьи Прохоровых, владельцев Трёхгорной мануфактуры в Москве. Большинство членов этой семьи были уничтожены большевиками, а уцелевшие работали в органах, включая мать и тётку Веры. Кроме того, Вера была племянницей Милицы Сергеевны, второй жены Генриха Нейгауза. Она дружила со Святославом Рихтером. Благодаря своим связям, Вера Прохорова сразу после выхода из лагеря в 1956 году смогла вернуться в Москву и устроиться на работу в Институт иностранных языков, в то время как другие бывшие заключённые жили на 101 километре. Именно эта женщина запустила клевету в круги влиятельной либеральной интеллигенции. Она посвятила свою оставшуюся жизнь преследованию композитора и его музыки.

Я представляю себе, как люди в ужасе разбегались от антисоветских разговоров Есенина-Вольпина и Прохоровой, а потом немедленно садились писать на них доносы, чтобы обезопасить себя, сделав то, что полагалось в то время. В органах должны были храниться мешки доносов на эту парочку. И при этом их не арестовывали, потому что они были нужны в своих ролях. А когда их захотели арестовать, их арестовали, причём обращаясь с ними необычно мягко и попутно замазав репутацию неугодного композитора. Зачем органам понадобился Локшин, к этому времени уже изгнанный с работы, об этом остаётся только гадать. Был ли он настолько важен, чтобы проводить против него кампанию очернения? Или органы просто экспериментировали, отрабатывая различные методы? Пока это выяснить невозможно, поскольку архивы КГБ закрыты. Но что там, в этих архивах, вряд ли очень важно ввиду полной абсурдности дела композитора Локшина.

Отмечу, что я встречался с композитором Локшиным раза три в 80 годы и, как минимум, один раз был у него дома. Мы слушали его музыку и музыку Шостаковича. Время от времени я говорил, что мне в музыке представляется, и Локшин с доброжелательным интересом это слушал. Чем больше в сетях общаюсь я с творческими людьми, пресыщенными своими успехами и не отличающими чужих от стенки, тем более необычной представляется мне скромность, с которой держался этот музыкальный гений. И я называю его так не вслед за Шостаковичем и Юдиной. Это было и остаётся моё личное мнение на основе слушания его музыки. Александр Лазаревич произвёл на меня тогда неизгладимое впечатление. От него исходило какое-то излучение, которое должно, по идее, исходить от святых.

Через некоторое время музыка Локшина должна была исполняться в Союзе Композиторов. Я пригласил на концерт моего приятеля и ровесника из Физического института, где тогда работал. К моему глубокому удивлению, тот сказал мне, что на концерт не пойдёт и мне идти не советует, потому что Локшин – злой гений и музыка его бесовская. Он предложил свести меня с людьми, которые открыли бы мне глаза на Локшина. Встречаться с этими людьми я не решился, потому что, зная Локшина и его музыку, не смог бы поверить в негатив, который они собирались на меня обрушить, и только бы испортил отношения в учёных кругах. Со стороны Локшиных в то время об этой истории я ничего не знал, поэтому к серьёзному разговору был не готов.

В заключение хочу ответить на пару утверждений, с которыми всё время приходится сталкиваться. Самое частое, что люди говорят, это что не надо ворошить эту историю, пусть звучит музыка, а слухи угаснут со временем сами собой. Если же о клевете говорить публично, то ещё больше народу о ней узнает, что подорвёт репутацию композитора. На это можно возразить, что дело тут не в количестве, а в качестве. Широкие массы об этой истории, действительно, не знают. Но влиятельные инсайдеры ещё как знают, и они прилагали сверхчеловеческие усилия, чтобы музыка Локшина не исполнялась. Так что сама собой музыка звучать не могла – нужны были мужественные люди, готовые идти против течения, как, например, дирижёр Рудольф Баршай. В советское время клевета передавалась из уст в уста, а в эпоху перестройки и гласности вышла в печать и на радио, главным образом стараниями Веры Прохоровой. Не ответить на обвинения значит их признать. А ответить на них по достоинству значит победить, потому что та сторона привыкла полагаться на свои связи и привилегии и поэтому не готова к публичной дискуссии.

Второе частое утверждение, близкое к первому, это то, что доказать всё равно ничего нельзя. На это можно ответить, опираясь на презумпцию невиновности. Если доказать ничего нельзя, то не надо распространять слухи, порочащие человека. Людей, которые этим занимаются, можно публично назвать так, как они этого заслуживают – независимо от их положения и заслуг. Вместо того, чтобы затруднять себя доказательствами невиновности.

Третье частое утверждение – это то, что арестованные заслуживают уважения и им надо верить. Надо ли говорить, что арестованных при Сталине было полстраны, также как и стукачей? Сидели все возможные группы людей, в том числе и сами стукачи. Пребывание в местах заключения не даёт никому права на оговор. Тем более, если основанием для оговора является информация, исходящая от органов, как в данном случае.

Дмитрий Гаранин

Дополнительная информация и ссылки:

[1] Выступление Елены Кушнеровой об А. Л. Локшине в лектории Евгения Берковича: https://youtu.be/0wqo-jb97Ao

[2] 9 симфония А. Л. Локшина на стихи Леонида Мартынова – исключительно оригинальное, самобытное произведение мастера, одно из моих любимых. Вполне публицистические строки Мартынова, оголённо-режущие и лишённые какой-либо поэтической красоты, обволакиваются грозной ритмической игрой оркестра в некую клокочущую чёрную магму. За советским адом следует контрастный финал, «разговор с богом», жизнеутверждающий и производящий неизгладимое впечатление. Певец-баритон Юрий Григорьев, исполнявший эту симфонию на запись под руководством Рудольфа Баршая, потом говорил, что опасался, что после исполнения всех арестуют. Вот ссылка на это потрясающее исполнение: https://youtu.be/t5ZWedeABlQ

[3] Роман Максима Замшева «Концертмейстер», построенный на истории композитора Локшина, получил титул «романа года 2020».

[4] Сайт А. Л. Локшина: http://lokshin.org содержит информацию о его музыке на английском и материалы о травле композитора в русской части сайта.