ЛИТЕРАТУРНАЯ КРИТИКА

У отца Тристрама Шенди, героя романа Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», было две главные семейные обязанности: заводить часы и вторая обязанность, во время выполнения которой отец однажды забыл завести часы. С этого момента Лоренс, как заметил один из его первых биографов, начал писать свой будущий роман.

Елена Цвелик. Винницкие находки. – Boston, MA: M-Graphics Publishing, 2017.

Краткий монолог из пьесы драматурга и поэта Николая Эрдмана «Самоубийца», написанной им в 1928-м, впервые прозвучал в Москве со сцены Театра сатиры в 1982-м. Премьера, наконец, состоялась на родине автора. Несколько спектаклей после премьеры тоже состоялись.

«Если душа существует, неверно было бы думать, что она дается нам уже сотворенной. Она творится на земле, в течение всей жизни. Сама жизнь – не что иное, как эти долгие и мучительные роды. Когда сотворение души, которым человек обязан себе и страданию, завершается, приходит смерть». Альбер Камю «Миф о Сизифе».

Восхитившись «Грехом» Прилепина, я стал читать вещь «Санькя» (2006). – Не идёт. И не потому, что предмет изображения – отвратный: нацболы, а потому что в каждой строчке понятно, что пишет это человек, уже отошедший от нацболов, разочаровавшийся в них, в их пустоте.

Начнем, как всегда с Пушкина, эпиграммы которого были остры и даже злы, и мгновенно расходились среди петербургского бомонда.

Книга Полины Жеребцовой вышла недавно в московском издательстве «Время» в серии «документальный роман». «Ослиная порода» – автобиографическая повесть о детстве.

Первый рассказ автор «Мастера и Маргариты» (цитата оттуда) написал в 1919 году «при свете свечечки, воткнутой в бутылку из-под керосина». Его учителем был, по его признанию, Н.В.Гоголь.

В украинском издательстве «Фолио» вышла книга Полины Жеребцовой «45-я параллель». Вероятно, в России это издание так и не появится. Но это именно та книга, про которые нужно рассказывать читателю.

В память о Вячеславе Всеволодовиче Иванове — маленькая рецензия на его дебютный сборник стихов 2005 года, писанная для книжной полки «Нового мира». Как ни удивительно, он этой (стихотворческой) части своей жизни как-то очень трогательно смущался. Был благодарен за прямой разговор о ней. А я при нём робел — едва умом не тронулся с перепуга, когда Кома попросил произнести вступительное слово на презентации этой книжки в Доме Балтрушайтиса. Не помню, что лопотал — но он, вроде, остался доволен.