Елена Тамаркина | Этой ночью мне не спится…

СОПЕРНИЦЫ

Скулы резкие матовы,
а сама – как тростинка.
Молодая Ахматова –
это чудо-картинка!

А Цветаевой данные –
зелень глаз, пепел волоса.
Как дожди долгожданные,
лились строчки на полосы…

Две великих соперницы,
как вы обе нам дороги!..
Были вы – современницы.
И… губили вас вороги.

АКТРИСА

Вместо песен – лишь
строчки,
отрывки, обрывки. –
Словно рваные нитки – вещь
уже не связать!
И напрасно манят белизною
листочки –
мне уже ничего никогда
не сказать…

Всё потеряно – время,
язык и возможность
говорить и творить
на любом языке…
Это так. Я – мертва!
Как мертва непреложность. –
Даже эхо
мой стих не повторит теперь
вдалеке.

Всё так просто: убита
невидимой пулей.
И убита – невидимо:
Вроде, жива…
Всё на месте, как будто… –
Господа! Вас надули!
Господа, расходитесь! –
Актриса мертва!

– Так нежданно-негаданно?
– Ложь! Отговорка!
Всё намного сложнее.
И – проще, увы…
Просто… сломано что-то в душе,
на задворках,
неприкаянно сжалось,
не подняв головы.

1993

ИТАЛЬЯНКА

Больница «Вольфсон». Ночь.
И крик «Signo-о-оra!»
всё не смолкает долгие часы.
Старуха-итальянка «Per favore!»
Кричит. «Avanti!» – бредит.
Шепчет: «Si…»…

Но к ней подходят редко.
Не прикрыта
несчастная иссохшаяся грудь… –
Здесь, на земле, она уже забыта.
Её душа
ещё вершит свой путь.

Второй час утра 3 января 2003. Больница «Вольфсон», Тель-Авив.

*****

Душа стремится
к совершенству,
как будто к райскому
блаженству. –
Его достичь ей не дано.

Как почва под ногой
Неровна:
то камни на пути,
то брёвна.
Но это то, что суждено.

ВЕЧЕРНИЙ ИЕРУСАЛИМ

Как стемнеет, сверкаешь камнями
драгоценной короны своей.
В ней волшебно играет огнями
золотистыми свет фонарей.

Этим сказочным светом увенчан
путь к тебе, твоим вечным камням.
Ты особым сияньем отмечен.
Ты – открыт. И врагам, и друзьям.

«TOBEGO BEACH»*,
или НА ЗАКАТЕ

Звёзды выткались на платье
голубого дня.
Вдруг – картина на закате
в небе для меня:

будто ангел тронул струны
нежно и легко –
ярки перистые руны
в небе высоко!

Для меня – все краски эти!
Шёлк и кашемир!
Я богаче всех на свете:
для меня – весь мир!

Море слизывает пеной
из песка кулич.
Перламутров серп Селены
над «Tobego Beach».

*Кафе на набережной Бат-Яма.

АРХИПЕЛАГ РИФМ

Взвеют рифмы – словно змеи,
Встанут на дыбы.
Звуки трубные развеют
Сумерки судьбы.

Море выплеснет на сушу
Свой девятый вал,
И оправят звуки душу
В правильный овал.

Трепеща, над морем взреет
Робкий белый флаг.
Вновь мечтою овладеет
Рифм архипелаг.

ТИШИНА

Сегодня тишина молчит.
Со мною говорить не хочет.
Она не шепчет, не журчит.
Молчанье это душу точит.

Но есть другая тишина!
Она беседует со мною –
и мысль рождается, вольна,
и крылья плещут за спиною!

Люблю такую тишину,
несущую прилив с отливом,
солёно-горькую волну
с зелено-синим переливом.

*****

Ближневосточная зима.
И дни до Рождества недолги.
А солнце сводит нас с ума,
расцвечивая в Яффо ёлки.

В сухой декабрьский денёк
под вечер обещают дождик…
А небо так оформить мог
один-единственный Художник.

2009

ТЕЛЬ-АВИВ

Шуршанье шин,
жужжанье голосов,
взрезающие воздух вскрики
прохожих, визг
ослабших тормозов,
сирены вой.
И только взгляду – лики…

НОЧЬЮ

Этой ночью мне не спится.
Тишина вокруг.
Люди спят, собаки, птицы.
Спишь и ты, мой друг.

Спи, любовь моя былая,
жилка на виске…
Что там очи застилает?
Жизнь – на волоске?

Спи, ещё недоголублен,
недонежен мной.
Мной навечно недолюблен –
краток путь земной…

Спи, недопитая чаша
терпкого вина…
Вот как жизнь проходит наша.
Наша жизнь. Одна…

*****

Упругий ветер спину гнёт,
И чёрный ворон в небе кружит…
А я вам говорю, что сдюжу –
Из сердца нежность не уйдёт.

Елена Тамаркина