Владимир Гладышев | Последняя воля

.
Об авторе

Доктор педагогических наук, профессор Николаевского национального университета имени В.А.Сухомлинского.
Автор 23 пособий и монографий, свыше трёхсот статей по методике преподавания литературы, культурологии и эстетике, четырех романов, опубликованных мультимедийным «Издательством Стрельбицкого».
Опубликовал свыше пятисот статей по актуальным проблемам преподавания литературы, философии, политологии, культурологии в различных периодических изданиях и альманахах Украины и зарубежья.
Как сценарист сотрудничает с рядом телеканалов.

Последняя воля

ТАТЬЯНЕ ИВАНОВНЕ
с уважением и благодарностью

— А это то, что ты любишь больше всего на свете!

Мужчина достал из вместительной хозяйственной сумки ведерко с мороженым и протянул его девушке, руки которой и без того были заняты: букет цветов, книга, огромная шоколадка, еще что-то…

— Обожаю мороженое! — на красивом лице появилась улыбка, и сердце мужчины тупо заныло. Опять эта боль в сердце…

“Ну когда же это закончится, сколько можно?.. Прекрати, не смей заводиться! Все хорошо… Опять “обожаю”… Когда мы были вместе и нам было так хорошо, как, казалось, никогда и никому не было на свете, ты говорила мне: “Я тебя обожаю!” Господи, что это были за слова, что они со мной делали… И тут же — “обожаю мороженое”! Хорошо, что хоть что-то из того, что ты “обожаешь”, осталось неизменным, утешает твое постоянство… в отношении мороженого”.

— Знаешь, я, кажется, нашла себе новую работу, и она мне очень нравится, хотя это будет и труднее, чем сейчас. Знаешь…

“Знаю… Это на новой работе ты была так поздно, что мне не удалось поздравить тебя с днем рождения — не звонить же в час ночи! Зато я содержательно пообщался по телефону с твоим… с человеком, с которым ты сейчас живешь. Ничего не скажешь, очень приятный голос уверенного в себе человека, отлично знающего, что у него все хорошо. Он у тебя прямо герой латиноамериканских сериалов: жгучий брюнет с огненными глазами, эдакий себе красавец! Ну не бухти: нормальный парень… Хам, конечно, но это не страшно. Для нее, во всяком случае. Просто ты не можешь смириться с тем, что именно он — а не ты! — живет в одной квартире с ней…”

— Очень рад, что тебе понравилось…

— Сколько ни вспоминаю, не могу припомнить, чтобы ты когда-нибудь дарил мне что-то, что мне не понравилось бы… — задумчиво сказала девушка. — Умеешь ты сделать человека счастливым!

— Так уж и счастливым…

“Чего это она вдруг? Мороженое, что ли, сделало ее счастливой?.. Странное какое-то счастье… Или у нее сейчас все так “хорошо”, что даже такая мелочь — замена счастью?”

— Все хорошо, — как бы откликаясь на его мысли, задумчиво сказала девушка. — Ты знаешь, теперь все хорошо… Очень странно, правда: с тобой было хорошо, очень хорошо… — и сейчас тоже все хорошо… Странно, правда?

— Все нормально, — быстро отозвался мужчина. — Все нормально…

“Как же у тебя все просто: хорошо да хорошо!.. И не понимаешь ты разницы между тем, что такое хорошо и что такое счастье… Вот ведь в чем дело-то… Когда ты выскочила из встречного потока прохожих промозглым декабрьским вечером, подошла ко мне — не было ничего, просто встретились не очень молодой уже преподаватель и его бывшая студентка. Мало ли их было, таких встреч?.. И это твое испуганное: “Я вас давно люблю…” Мне надо было сбежать сразу же, но как?.. Вспомни, мы почти два месяца держали дистанцию, и не только потому, что были на “вы”, совсем не поэтому… Ну не мог я поверить, что это все — настоящее! Так не могло быть — со мной-то уж точно не могло…”

— А ты когда-то говорил, что в жизни каждому из нас дана только одна-единственная счастливая встреча, а все остальное будет хуже, — ласково упрекнула девушка. — Видишь, ты был не прав…

— Это не я так говорил, а писатель Бунин, — усмехнулся мужчина, — Иван Алексеевич… Все претензии к нему, лауреату Нобелевской премии по литературе за одна тысяча девятьсот тридцать третий год…

— Ему теперь от моих претензий ни жарко и ни холодно! — засмеялась девушка. — Нет, но я серьезно…

“Слава Богу, что ты пока этого не понимаешь… Это действительно так, девочка, и ничего тут не сделаешь: хорошо тебе может быть с очень многими людьми, но счастье — это совсем другое. Счастье — это совершенно другое…”

— Забудь об этом, — попросил мужчина. — Если хочешь, вспомни Толстого: “Кто счастлив — тот прав!” И все дела!

“Господи, как же я был счастлив тогда, когда мы были вместе! Дожить до почти что сорока лет и не знать, что можно быть таким счастливым — смешно?.. Но ведь такой и была моя жизнь: работа и дом. А дома — мать, которая очень сильно заботилась о моей нравственности и которую нельзя было оставить одну, потому что она всю жизнь отдала мне и сестре… Как мать “спасала” меня от “несчастливых браков”, как она старалась на корню пресечь любую попытку устроить личную, как говорится, жизнь!.. При этом она свято верила, что делает мне хорошо, искренно верила… И сестре было хорошо: мать-то пристроена, нет проблем, а раз в неделю можно побыть хорошей дочерью… три часа… Все остальное время — живи, Валерик, с мамой, она знает, что тебе нужно! Так вот и жил, пока Таня не появилась…”

— Вот-вот, умнейший человек он был, Толстой!

— Это Лев Николаевич Толстой, — с улыбкой уточнил мужчина.

— Знаю-знаю-знаю, не учи ученую!

— Не буду, — пообещал мужчина.

“Ты все быстро поняла, когда познакомилась с моими… Поняла, почему я… такой, почему живу один. Как я радовался тогда, что тебя это не оттолкнуло! Кажется, даже поверил в то, что, наконец-то, и мне Бог послал счастье… Поверил, что мы с тобой можем быть счастливы, нужно только немного потерпеть”.

— Впрочем, нет, учи… иногда, — задумчиво сказала девушка. — Все-таки мне иногда… нужно, чтобы был человек, с которым можно было бы… поговорить, ну, вот как мы с тобой сейчас, чтобы он все понял и спокойно все объяснил. Понимаешь, спокойно? Сейчас я вдруг подумала, что мы с тобой за полтора года ни разу не поссорились, правда?

— Не успели… Времени не хватило…

— За полтора-то года? — засмеялась девушка.

“Да как с тобой можно было ссориться, как?! Из-за чего? Зачем? Дикость какая-то: ссориться с тобой… Может, поэтому для меня было как гром с ясного неба твое: “Мы должны расстаться!”. Вот ведь дебил чертов! Вместо того, чтобы спокойно переговорить, выяснить, что к чему, попытаться исправить ситуацию, ты сразу же сказал: “Будет так, как ты хочешь”… А она хотела?! Может, она-то как раз и ждала, что ты начнёшь ее … уговаривать, может, ей просто нужно было высказать все это — а потом… как назад? У тебя все оборвалось внутри после ее слов, но сказать-то ты сказал только эти свои идиотские слова…

Но ты был прав! Нельзя было ее тогда трогать, нельзя было на нее давить. Вот ведь в чем дело: ты никогда не давил на нее, она всегда имела возможность самой принять решение — а это неправильно! Женщина должна знать, что мужчина сильнее…”

— За полтора-то года, — подтвердил мужчина.

— Времени было — вагон и маленькая тележка, Валер…

“Вы расстались. Как ты жил после этого? А никак. И не жил вовсе. Потому что после того, как ты был счастлив, оставаться одному — это не жизнь… Ты много работал, очень много, здесь у тебя, как всегда, все было отлично. Даже, скорее, именно то, что тебе было страшно плохо, одиноко и бесприютно, в работе помогало: ты выкладывался на все сто, иногда удавалось достучаться до чего-то такого в студентах, о чем они и сами не подозревали, что в их душах это есть… А после этого приходишь домой — и эти бесконечно долгие одинокие вечера… Слава Богу, что я не пью, а то бы уже точно спился от одиночества и тоски. У нас таких пол-университета, одиноких и неприкаянных, которые без рюмки ни полшага…”

— Ну, значит, не судьба. Впрочем, если это тебя огорчает, то можно прямо сейчас… восполнить пробел…

— Нет-нет-нет, хватит с меня!.. — девушка осеклась и искоса посмотрела на мужчину, который сделал вид, что ничего не понял.

“Мне очень плохо от того, что я не сумел сделать тебя счастливой, очень плохо… Моя проблема, мне ее и решать. Господи, как хорошо, что ты была в моей жизни, что я все-таки был счастлив!.. Наверное, все, что сейчас со мной творится, — это расплата за счастье, за то, что оно все-таки было… Но как же страшно его терять, как же страшно снова возвращаться в эту тюрьму одиночества…”

— Может, пройдемся? — предложил мужчина.

— Да-да, мне пора, помоги мне, пожалуйста…

“Если бы ты была счастлива, мне было бы… все-таки мне было бы легче! Легче, потому что я знал бы: ты счастлива! А так — тебе хорошо… С ним, Олегом твоим, суперкрасавцем и супермужчиной… Который устраивает по телефону бабский допрос “кто-что-почему-зачем?”, а потом сообщает, что тебя нет дома… Из-за которого цветы, что я тебе подарил, ты отнесешь к родителям… Из-за которого… Стой! Это не твое дело, ты для нее сейчас — никто и ничто, ноль без палочки, далекое прошлое, от которого нужно как можно скорее избавиться, и скажи спасибо, что она согласилась с тобой увидеться и ты можешь поздравить ее с днем рождения!..”

— Спасибо, — сказала девушка, когда мужчина взял из ее рук подарки. — А цветы я сама понесу, хорошо? Обожаю ромашки!

“Я знаю… Я знаю все, что ты “любишь” и “обожаешь”, но только так и не могу понять, почему же ты меня бросила… Если хочешь — предала. Предала дважды: сначала тогда, когда ушла от меня, потому что после всего, что между нами было, мы просто не имели права расставаться! Мы же Богом созданы друг для друга… Да, у нас были проблемы, но это нужно было просто перетерпеть. А ты… ушла в сторону, даже не объяснив ничего… Это и есть предательство, потому что для меня ты была в жизни всем, ради того, чтобы быть с тобой, я стал “уходить” от матери, готовил все, чтобы мы могли жить отдельно, чтобы были только мы — и никого больше! Это было очень тяжело, ни матери, ни сестре это не было нужно, но я делал это! Я верил в то, что ты меня любишь и что это для нас!.. А ты… просто ушла…

А второй раз ты предала меня тогда, когда появился Олег. Дело не в нем, а в том, как он появился. Собственно, в твоей жизни уже был такой Олег, только тогда он звался Димой, и было это семь лет назад. Помнишь, был парень по соседству, симпатичный, хорошо к тебе относился, даже, наверное, любил… И тебе с ним тоже было хорошо. Что-то, правда, свербило иногда, но ты сама себя успокаивала: все хорошо! А потом появился я — и мы были счастливы… Ты же была со мной счастлива, ты же поняла, что это такое — быть счастливой! И… опять парень по соседству, красавец на этот раз, опять “все хорошо”… Только теперь у тебя есть свой дом, в котором вы и живете… Мне ты не дала шанса, меня ты бросила, а он… И сейчас ты отнесешь домой к родителям те цветы, которые я подарил тебе на день рождения, потому что этот подарок Олегу не понравится… Это и есть предательство, и оно для меня самое страшное, потому что… А-а-а, да что там говорить!”

— Красивые цветы, — сказал мужчина. — Ромашки.

— Спасибо тебе за них. Ой, а который час-то, а?

— Тебе пора…

— Понимаешь, мне не хотелось бы…

— Я все понимаю, Тань, — мягко сказал мужчина, и его некрасивое лицо, которое сильно портили большие очки с толстыми стеклами, стало необыкновенно красивым, нежным и добрым. — Все хорошо. Спасибо тебе за то, что мы увиделись, и… Если что-то понадобится, то ты мне обязательно звони…

— Конечно! — обрадовано подхватила девушка. — Я обязательно буду звонить, обязательно! Ну все, пока! Не провожай меня дальше, ладно? Дальше я сама… Привет маме и Маше, и Анютке тоже огромный привет!

— Она тебя тоже помнит, — сказал мужчина, вспомнив о том, с какой трогательной нежностью относились друг к другу Татьяна и племянница.

— Тогда отдавай мне все мои подарки! — и скоро руки у девушки снова оказались заняты. — Пока! — она осторожно клюнула мужчину в гладко выбритую щеку, пахнувшую хорошей туалетной водой: он готовился к встрече, зная, что Татьяна любит именно этот запах…

… Как и предполагал мужчина, она отнесла цветы домой к родителям, оставив их в своей бывшей комнате. Там, где всегда стояли цветы, которые он часто дарил ей, когда они были вместе.

У нее был странный вкус: она любила цветы желтого цвета, смеясь над тем, что они — “к разлуке”… И он дарил ей любимые ею желтые цветы, вместе с нею смеясь над глупой, как ему казалось, приметой…

Когда она поднималась на свой седьмой этаж, к своей, подаренной родителями, роскошной квартире, в которой ее ждал Олег, она не думала о преданном ею мужчине, с которым только что рассталась. Она думала об Олеге, о своих отношениях с этим красавцем-мужчиной, о… Открывая дверь, она попросила мысленно: “Господи, пусть все будет хорошо!”.

… Она не знала еще, что у нее все будет хорошо.

Очень хорошо.

Потому что мужчина, с которым она рассталась, зашел после этого в собор и поставил свечу возле иконы Параскевы-Пятницы, покровительницы дома, любви и брака…

Он не верил в Бога, но молился, чтобы Тот, волей Кого мы все явились в этот Мир, сделал счастливой бросившую его женщину.

Потому что он любил ее и желал ей счастья.

Он молил Бога о счастье для нее и после того, как вышел из собора, а поскольку он и без того плохо видел, будучи погруженным в свои мысли, он не очень внимательно смотрел по сторонам.

… Сойдя с бордюра, он не видел, что из-за поворота вылетел огромный и хищный “Форд-Эксплорер” темно-синего цвета, который уже не успевал ни отвернуть, ни затормозить…

Последней его мыслью было: “Господи, пусть у нее все будет хорошо!”

Так получилось, что это стало последней волей покойного…

Владимир Гладышев