Эдуард ТОПОЛЬ | Любоморье, страна летающих котов и собак

Эдуард Тополь – писатель, сценарист, продюсер, кинодраматург, публицист. Родился 8 октября 1938 года в Баку. В 1965 году окончил сценарный факультет Всесоюзного государственного института кинематографии. Писал статьи для «Литературной газеты», «Бакинского рабочего», «Комсомольской правды». С 1978 года является профессиональным писателем. Его романы переведены на множество иностранных языков. Создал более десятка сценариев для кинофильмов: «Юнга Северного флота», «Любовь с первого взгляда», «Ванечка» и других. Осенью 1978 года  эмигрировал в США, с 2017 года живет в Израиле.  

Уважаемая редакция «Нового Континента»!

Приближаются новогодние каникулы, во время которых у читателей появится время и, надеюсь, желание уделить больше внимания своим детям и внукам. Позвольте нескромно предложить им почитать со своими наследниками мой новый детский роман «Любоморье, страна летающих котов и собак». А если дети станут присылать Вам свои рисунки к роману, Вы сможете иллюстрировать ими публикацию. Поздравляю всех с Новым годом и желаю легкого чтения.
Эдуард Тополь

Любоморье, страна летающих котов и собак

САМЫЙ ПРАВДИВЫЙ ДЕТСКИЙ ШПИОНСКО-ДЕТЕКТИВНЫЙ РОМАН
для тех, кто верит в чудеса
Алле, Володе, Бусе, Федору и Цапу посвящается

1.

УЧИТЕСЬ РАЗГОВАРИВАТЬ С ДОМАШНИМИ ЖИВОТНЫМИ

Вы знаете, что такое «стартап»? Объясняю: «старт» — это начало. Вспомните, всем спортсменам говорят: «На старт! Внимание! Марш!». И они бегут. Или скажут космонавтам: «Старт!», и ракета взлетает. То есть, «старт» — это команда к новому действию.

А что такое «ап»? По-английски это «вверх». Например, когда собак тренируют, им командуют: «Ап!», прыгай вверх.

Вот и получается, что «старт-ап» — это начало подъема или даже взлета любого нового дела и изобретения.

Почему я про это говорю?

Сейчас поймете.

В нашем городе Йанатен, что в стране Любоморье на берегу Теплого моря, очень много красивых котов и кошек. Они спокойно гуляют по улицам и даже по пляжам, и никто их не прогоняет, не ловит и никуда не увозит. Наоборот, мэр нашего города — а это такая высокая строгая женщина по имени Мириам — приказала поставить на улицах кошачьи кормушки с едой и водой, чтобы кошки всегда были сыты. А ветеринарной службе — вы знаете, кто такие ветеринары? это врачи для животных — так вот, Мириам приказала ветеринарной службе сделать всем городским кошкам прививки от кошачьих болезней. Вы спросите: почему? С чего вдруг такая строгая и важная тетя — хозяйка всего города! — которая обязана заботится о нас, людях, еще и о кошках заботится? Может, она просто кошатница, любительница кошек?

Я узнавал — ничего подобного! У нее в доме — а у нее, конечно, большой красивый дом на берегу моря — нет ни одной кошки.

Так в чем же дело?

Я вам открою секрет. Поскольку в нашем городе коты и кошки свободно ходят по улицам, у нас нет ни змей, ни мышей, ни крыс! В других городах, где я раньше жил — например, в Нью-Йорке, Риме, Бостоне или Торонто — огромные крысы бегают по ночам по улицам, роются в мусорных ящиках, и даже днем вы можете увидеть крысу в метро. Фу! А однажды во Флориде, в Майами, я пришел в детский сад за своим четырехлетним сыном и увидел на дереве, под которым играли дети, огромную толстую змею!

А у нас в Любоморье два миллиона котов и кошек дозором ходят по улицам всех городов, как полицейские, и потому все змеи, мыши и крысы давно от них сбежали.

Правда, какую еду кладет в кошачьи кормушки городская служба? Самую простую и дешевую. Поэтому многие люди, особенно, кошатницы, этих уличных кошек подкармливают. Я, например, знаю одну тетю, которая каждый день варит им целую кастрюлю вкусного мясного рагу, а потом ходит с этой кастрюлей по всему району и раскладывает это рагу по кормушкам.  Конечно, все местные кошки с утра до ночи дежурят возле ее дома и ходят за ней кошачьей свитой.

А мой сосед художник Савелий, с которым мы каждое утро в море плаваем, так он регулярно покупает в магазине колбасные обрезки и рано утром — а он круглый год плавает в море в шесть утра — относит эти обрезки кошкам на пляж. Хотя недавно он мне сказал, что раньше кошек эти обрезки съедают вороны. Да, да, наши городские вороны, сидя на высоких пальмах, еще издали видят, что Савелий идет на пляж и, перелетая с пальмы на пальму, сопровождают его по лестнице к пляжу. Как только он кладет кошкам колбасные обрезки, вороны тут же налетают и расхватывают всё еще до того, как кошки успевают прибежать.

— Но у меня есть конкурент, — сказал мне Савелий. — Ты видел тут чудака в черном плаще и черной шляпе, который, как важный петух, каждый день гуляет по пляжу под черным зонтиком?

— Видел, — сказал я. — Такие чудаки есть в каждом городе. В Архангельске я видел одного — он каждый день, даже зимой, ездит по набережной на велосипеде весь в белом и с белыми крылышками за спиной. А в Баку, в редакцию газеты, где я в молодости работал, каждое утро приходил один старик и показывал свой паспорт, там его имя и фамилия «Ашот Возгенович Акопян» были зачеркнуты, а сверху написано простой авторучкой: «Владимир Ильич Ульянов-Ленин». Он говорил: «Я Ленин, руководитель страны. Вчера я подписал указ, чтобы всем сторожам выдали валенки. Вы почему мой указ не напечатали в газете?». Мы говорили: «Понимаете, Владимир Ильич, Баку город южный, тут валенки никто не носит. У нас на складе нет валенок даже для главного редактора». «Ладно, — он говорил. — Нет так нет, в стране разруха. А сигареты у вас есть? Дайте сигаретку, но так, чтобы народ не видел». Брал сигарету, прятал в карман и уходил.

— Смешно, — сказал Савелий, но даже не улыбнулся. Его, вообще, нельзя рассмешить. — Понимаешь, — сказал он, — этот чудак в черном плаще с руки кормит ворон. Они ему прямо на руку садятся и клюют из ладони!

Но я, конечно, не варю кошкам рагу, не покупаю им колбасные обрезки и не кормлю с руки ни котов, ни ворон. Я и себе-то ничего не варю, а колбасу, вообще, не ем, потому что я на диете. Но у меня есть кошка, ее зовут Буся, я ее сюда из Москвы котенком привез, когда она еще Бусинкой была, то есть совсем маленькой. А теперь она взрослая кошка, и потому стала Бусей и даже Бусильдой Эдуардовной.  Я покупаю ей самый дорогой, вкусный и питательный корм германской компании Naturel — какую-то изумительную вкуснятину с добавлением ее любимого гусиного паштета. И каждое утро, когда иду на пляж, я из трехкилограммового пакета с этим кормом насыпаю горсть в кормушку своей Буси и еще немножко — в полиэтиленовый пакетик для моих кошачьих друзей. Дело в том, что четвертый год, то есть с момента моего переезда в Любоморье и утренних прогулок к морю, я угощаю этим кормом своих пляжных приятелей — рыжего кота Федора и его подруг: большую черно-белую Екатерину Великую, маленькую, верткую и пятнистую Марусю, пушистую Полину и юного серого котика Сережу.

И, конечно, за четыре года нашей ежедневной дружбы я выучил кошачий язык. Не верите? Странно. Вы за какой срок научились говорить по-человечески? Моя мама рассказывала: когда я пошел в детский сад, я уже наизусть декламировал целые стихотворения! Да, да, она сказала: «Ты шел по улице и громко, на всю улицу сообщал: «Климу Ворошилову письмо я написал: товарищ Ворошилов, красный комиссар!..». То есть, за первых два года жизни я выучил русский язык.

Так неужели какой-то кошачий язык сложней русского? В конце концов, что в нем сложного? Просто нужно внимательно слушать, как кошки произносят «мяу!». В одном случае это просто «мяу», в другом «мьяу», в третьем «миау», в четвертом «йау», в пятом «йяу» — ну, и так далее. А кроме «мяу» и «мьяу» у них еще есть «няу», «ньяу», «ниау» и так до бесконечности. А когда рыжий кот Федор сердится или дерется с другими котами, он, вообще, рычит: «Х-ш-сьяау!». При этом ясно, что каждое «мьяу-ньяу» имеют свое значение и свой перевод на русский язык.  Между прочим, у собак тоже не все сводится к «Гав-гав». У собак есть еще «Хав-хав», «Ав-ав» и даже «Тяв-тяв».

Короче, если вы будете четыре года общаться с кошками каждый день, то и вы научитесь с ними разговаривать.  Не верите? Хорошо, у меня есть свидетель моего разговора с кошками, его зовут Вова, ему пять лет, а скоро будет шесть. Вот как мы с ним познакомились.

Однажды я шел с пляжа вверх по лестнице. А это большая лестница — 206 ступенек! И вот иду я вверх, не тороплюсь, и догоняю молодую красивую тетю с мальчиком-блондином, которого она ведет за руку. Тут из кустов выбегает ко мне мой рыжий друг Федор. Выбегает и говорит:

— Мьяу!

Я возмутился:

— Что значит «мьяу»? Я тебя уже кормил!

А он опять:

— Мияу!

Я остановился:

— Подожди, Федор! В чем дело? Ты что, голодный?

А он:

— Йау! Йау!

Я говорю:

— Как это «йау»? Ты врешь! Разве я тебя не кормил сегодня?

Тут этот мальчик-блондин дергает свою маму за руку, останавливает и тихо говорит:

— Мама, дядя с котиком разговаривает.

А она тянет его за руку:

• Идем, дядя шутит.

Я говорю:

— Ничего я не шучу. Этого кота зовут Федор. Федя, я правильно говорю? Ты Федор?

Кот говорит:

— Йау!

Я говорю:

— Вот видите? Он подтверждает. Просто час назад, когда я шел на пляж, я его кормил вкусным кормом «Натурель». А он говорит: «Ничего подобного, я голодный». А врать некрасиво. Правильно, мальчик? Тебя как зовут?

— Вова… — осторожно ответил мальчик.

Я говорю:

— Вот, Вова, познакомься, это кот Федор. Можешь его погладить. Федя, подойди к Вове, он тебя погладит.

И Федя послушно подходит к мальчику и трется рыжей головой об его коленку. А мальчик поднимает голову и спрашивает:

— Мама, можно я котика поглажу?

Женщина строго смотрит на меня:

— Вы уверены, что он чистый?

Я говорю:

— А вы разве не знаете, что в нашем городе всем котам сделали прививки? Вы откуда приехали?

Она говорит:

— Из Архангельска.

Я говорю:

— Тогда все понятно. Вас как звать?

Но она обиделась:

— Что вам понятно?

Я говорю:

— Понятно, что вы нашим котам не доверяете. Только архангельским доверяете. Но мы у Феди спросим. Федя, ты сегодня умывался?

А Федя, между прочим, не просто рыжий, а с такой благородной белой грудью и в белых перчатках на лапах. Просто британский лорд, а не кот. Ходит восьмерками то вокруг мальчика Вовы и его мамы, то вокруг меня:

— Йау… йяу… — мол, еще бы! Конечно, умывался.

Я говорю:

— Вот! Он вам сам сказал: абсолютно чистый кот! И очень вежливо спрашивает ваше имя. Вас как зовут?

Тут она улыбнулась:

— Алла. Но мы завтра улетаем.

Я говорю:

— Напрасно. Федор говорит, что вы ему очень понравились, он хочет с вами дружить и научить Вову с кошками разговаривать. Федя, ты сегодня вечером свободен? Будешь Владимира учить?

— Йау, — Федя говорит. — Йау…

— Конечно, будет, — я говорю. Беру Вову за вторую ручку, и мы уже втроем идем вверх по лестнице. Но я все еще обращаюсь к Федору: — Федя, ты видишь, как мы ошиблись? Мы с тобой думали: если город называется Архангельск, то в нем одни архангелы живут, мужчины. А, оказывается, там есть и архангЕлы небесной красоты…

А Федор идет за нами и гнет свое:

— Мьяу! Мьяу!

Я говорю:

— Федя, отстань. Вечером, после урока с Вовой, получишь свою еду.

…Короче, я вам говорил, что у меня есть свидетель моего разговора с котом? Пожалуйста, можете позвонить Вове в Архангельск, его телефон +7-34-45-2195. И заодно передайте его маме привет, скажите: от Федора.

Кроме того, в конце этой правдивой книги вы найдете «Краткий словарь кошачьего и собачьего языка». Выучите его и начните разговаривать со своими четвероногими друзьями. Это очень помогает развитию их и вашего IQ, интеллект

2.

ИЗОБРЕТЕНИЕ КОТА ФЕДОРА

То, что я рассказал вам в первой главе — это вступление, преамбула. А главная история еще не началась, но сейчас начнется. Приготовьтесь.

Итак, иду я однажды по пляжу (а у нас очень красивый пляж с чистым песком цвета сливочного мороженого, и с одной стороны изумрудно-бирюзовое море с белыми барашками волн,  а с другой — высокий откос, целая гора, заросшая зелеными кустами и дикими желтыми цветами, на эту гору нужно по лестнице двести шесть ступенек подниматься!), так вот, иду я по этому пляжу мимо рыбаков с их удочками, мимо девушек, которые крутят хула-хуп, и пенсионеров, которые делают утренний «заплыв по грудь», потом поднимаю глаза на летящие над нами дельтапланы — это такие, знаете, воздушные мотоциклы под цветными парусами, а затем опускаю глаза на горный склон, и что я вижу? Там, среди кустов, мой рыжий приятель Федя осторожно крадется по сыпучему откосу.

Я остановился, кричу:

— Федя! Федор!

А он — ноль внимания, даже ухом не ведет.

Ну, думаю, наверно, он хочет там мышку поймать. Стою и жду.

А Федор нырнул в какой-то куст, что-то там понюхал и тут же выходит оттуда, но уже явно с разочарованным и даже огорченным видом.

Я говорю:

— Федя, иди сюда!

И он зигзагом, как настоящий альпинист на горном склоне, или, говоря по-альпинистски, «змейкой» ловко сбежал ко мне на пляж.

— Мьяу! — говорит.

Я, конечно, достал свой полиэтиленовый кулечек и насыпал ему целую горсть корма. Федор принялся хрустеть едой, я подождал пока он утолит первый голод, потому что пока кошки кушают, с ними бесполезно о чем-нибудь говорить. А потом, когда он поднял на меня свою мордочку и посмотрел благодарно перед тем, как доесть остатки, я говорю:

— Ну? Что ты там искал?

Но Федор не сразу ответил.

Сначала он все-таки доел или, точнее, догрыз крепкий, как мелкие орешки, корм, затем облизнул языком свои рыжие усы и только после этого сказал:

— Дрон.

Я своим ушам не поверил:

— Что ты сказал? Какой еще дрон?

А дроны, если вы не знаете, это такие летательные аппаратики на четырех пропеллерах. Впрочем, есть, конечно, и большие дроны, которые в Америке, в некоторых городах, уже и пиццу могут вам по воздуху доставить. И есть, чтоб вы знали, военные дроны-разведчики, они могут перелететь на вражескую территорию, все там сфотографировать и спокойно вернуться обратно.

Но у нас на пляже нет больших дронов, только маленькие. А, если честно, есть лишь один дрон — у пожилого рыбака по имени Дани. Этот Дани приходит на пляж с большим зеленоглазым псом-хаски по имени Бад, с двумя спиннингами (это такие длинные удилища с лесками на катушках) и с небольшим чемоданчиком. В пяти метрах от воды Дани вставляет удилища в песок, сажает рядом Бада и открывает свой чемоданчик. Вынимает из него маленький дрон, на крючок под этим дроном насаживает леску с блестящей приманкой для рыб и включает моторчик. Дрон взлетает вместе с леской и приманкой и улетает далеко в море, вытягивая из катушки леску на всю ее длину. Тут Дани нажимает на пульте еще какую-то кнопочку, дрон отпускает леску с приманкой, и она падает в воду, а дрон возвращается к Дани.

И после того, как крючки с приманками для рыб заброшены со обоих спиннингов дальше, чем у всех рыбаков, Дани спокойно уходит в соседнее кафе пить кофе-эспрессо. А Бад остается возле спиннингов сторожить момент, когда далеко в море клюнет рыба, то есть схватит приманку и дернет удилище за леску.

Вот такой хитрую рыбалку с дроном устраивают на нашем пляже этот Дани и его голубоглазый пес Бад.

Но какое отношение к дронам имеет мой рыжий кот Федор? Я говорю:

— Федя, я не понял. Какое ты имеешь отношение к дронам? Или у Дани дрон сломался?

— Йау, — говорит Федор. — Потерял пропеллер.

— Что? Дрон потерял пропеллер? И этот пропеллер упал в кусты?

— Йау, — снова сказал Федор. — У тебя еще есть вкусный корм?

Я понял, что продолжение нашего разговора зависит от того, дам я Федору еще «Натурель» или не дам. Но разве мне жалко корм для лучшего друга? Конечно, я высыпал ему то, что оставалось в полиэтиленовом пакете, и, когда Федор доел все до крошки, я сказал:

— Всё? Ты доволен? А теперь сядь на свой хвост и рассказывай. Зачем тебе пропеллер от дрона Дани? Или Дани обещал тебя рыбой накормить за этот пропеллер?

— Ньяу… — сказал Федор. — Во-первых, этот пропеллер сломался, от него в кустах только половина лежит. А, во-вторых, даже если бы он лежал там целый, я бы его ни за какую рыбу не отдал. Он мне самому нужен.

Я удивился:

— Тебе? Зачем тебе пропеллер?

— Ну… — буркнул Федор и отвернулся. — Это мое дело…

— Стой! — сказал я, видя, что он собрался уйти. — Это еще что такое?  Мы друзья или мы друзья только, когда у меня есть «Натурель»?

— Меу? — спросил Федор. — А есть?

— Нет, — ответил я, — завтра будет. Но если ты не скажешь, зачем тебе пропеллер, то не получишь «Натурель» ни завтра, ни послезавтра, и, вообще, никогда. Я с тобой дружить не буду, а буду Катю кормить, Екатерину Великую. Понял?

— Ну, ладно, ладно… — заурчал Федор и стал тереться головой о мои ноги. — Я скажу. Только это не просто секрет, это мое «ноу-хау», изобретение. Дай мне слово, что ты никому не скажешь.

— Хорошо, — говорю. — Пожалуйста. Даю тебе слово.

И вдруг он поднимает морду, смотрит мне в глаза и говорит:

— Нет. Твое слово ничего не стоит. Ты же писатель. Если я расскажу тебе свой секрет, ты про него в своей книжке напишешь, и все узнают.

Вы представляете? Так прямо и сказал!

Я растерялся, говорю:

— А ты мои книжки читал? Я там много чьих-нибудь секретов рассказал? А? Говори! Читал ты мои книги? И, вообще, ты читать умеешь?

— Фррр, — фыркнул Федор. — Подумаешь, читать! Зачем мне читать? У меня теперь свое изобретение есть.

Я говорю:

— Какое? С пропеллером? Ты что, хочешь на этом пропеллере летать?

— Тише!! — воскликнул Федор и испугано оглянулся по сторонам. — Тсс! Как ты догадался?

— Федя, — я говорю. — Я тебе не кошка Катя и даже не моя умная Бусильда. Я человек. Это мы, люди, придумали и пропеллеры, и дроны, и спиннинги и даже «Натурель» со вкусом гусиного паштета. Давай выкладывай свое изобретение, все равно ты без меня ничего с ним не сделаешь.

Тут Федор стал крутиться вокруг моих ног — задумался. А я молчу, сел на камень и жду. В конце концов, мне даже интересно: мы с ним настоящие друзья или просто приятели?

Наконец, он остановился, подставил мне ухо, чтобы я его под этим ухом почесал, потом как-то по-кошачьи вздохнул и говорит:

— Ладно, так и быть. Без тебя я, и правда, ничего сделать не смогу. Ты знаешь, что такое хула-хуп?

Я говорю:

— Конечно, знаю. Это пластмассовый или металлический обруч, который женщины крутят на себе для похудания.

— Точно, — сказал Федор. — А ты видел, как они крутят их тут, на пляже?

— Да, видел, — говорю. — И что?

— А теперь, — говорит Федор, — посмотри, какой у меня хвост? Настоящий бицепс! — и повернулся, поднял свой хвост. — Ты потрогай, потрогай!

Я, так и быть, потрогал — действительно, очень крепкий хвост, сильный.

— И что? — говорю. —  Причем тут хула-хуп?

— А при том! — Федор опять посмотрел мне в глаза, и я увидел на его мордочке очень хитрую улыбку. — Если женщины могут крутить хула-хуп, то я могу точно так крутить на хвосте пропеллер! Понимаешь?

И тут я понял, что он придумал!  Он насмотрелся на девушек, которые приходят на пляж и под музыку из своих айфонов крутят хула-хупы, чтобы похудеть. А Федя решил надеть себе на хвост пропеллер, крутить его, как хула-хуп, и летать, как дрон или даже вертолет!

Я восхитился:

— Федя, ты гений! Завтра получишь двойную порцию «Натурели».

— Спасибо, — Федор отвечает. — Но этого мало. Мне нужно, чтобы ты мне пропеллер достал.

— Гм… — я озабоченно почесал свой затылок. А потом сообразил: — Минуту, — говорю. — А зачем тебе летать? Что ты будешь там делать, в небе? За воронами гоняться?

Тут Федор улыбнулся во все свои рыжие усы:

— Не только за воронами. Ты представляешь, какой у нас будет успех, если твоим помощником при знакомстве с красивыми девушками буду я, Летающий Кот?!

Н-да, подумал я. Писатель и его Летающий Кот — это неплохая пляжная команда.

Только где же мне взять пропеллер для его хвоста?

3.

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Вы никогда не поверите, кто нас выручил! И не догадаетесь ни-за-что! Поэтому слушайте.

В доме, где я живу с моей московской кошкой Бусей, есть еще пятнадцать квартир, и в одной из них, на третьем этаже, живет одинокая женщина с померанским шпицем. Померания это северная, возле Балтийского моря, часть Германии, и шпицы — маленькие и очень веселые собачки — произошли оттуда. И хотя в Энциклопедии написано, что «померанский шпиц — порода собак примитивного типа», умнее и веселее моего соседа белого шпица Цап Цапыча я ни одной собаки, вообще, не знаю! То есть, Бад, большой пес рыбака Дани, тоже, наверно, умный. Но! За четыре года нашего с ним знакомства я никогда не слышал его голоса. Он молчун. Даже когда он хочет сообщить Дани, что удилище дернулось, леска натянулась и рыба клюнула, то вместо того, чтобы позвать хозяина — громко пролаять или хотя бы коротко гавкнуть — Бад медленно и даже как-то высокомерно поворачивает голову в сторону кафе, где Дани пьет кофе-эспрессо или играет с кем-то в нарды, и ждет, когда Дани увидит этот царственный жест и прибежит вытягивать пойманную рыбу.

Поэтому я не знаю, умный этот Бад или не очень, и, вообще, умеет он разговаривать или не умеет. Между прочим, про людей тоже самое можно сказать. Иногда кто-то постоянно молчит, и все думают — вот какой умный, лишнего слова не скажет! А потом оказывается, что он просто разговаривать не умеет, двух слов не может связать.

Но шпицы хоть и маленькие собачки, но такие говоруны! Не зря в той же Энциклопедии про них сказано: «Независимо от размера, шпиц ощущает себя большой собакой, поэтому часто имеет задиристый характер». Вот это как раз про моего соседа Цапа! Когда его хозяйка — она работает на киностудии художником по костюмам, то есть придумывает, как одеть актеров и актрис для каждой роли — когда она уезжает на несколько дней в командировку, то оставляет мне ключи от своей квартиры и просит навещать ее шпица, кормить его и хотя бы раз в день выгуливать. Честно говоря, сначала мне это не нравилось. Мало того, что два раза в день я должен отрываться от работы и Бусю кормить, так еще спускаться с моего восьмого этажа на третий, открывать чужую квартиру, кормить чужую собаку и даже идти с ним на прогулку! То есть терять, как минимум, полчаса рабочего времени, а то и сорок минут!

Но если бы вы видели, с какой радостью этот маленький пушистый белый комочек встречает меня! С каким восторженным лаем он носится по всей квартире, а потом со всего разбега прыгает мне на грудь, чтобы лизнуть в лицо! Я вам честно скажу: за мою длинную жизнь были женщины, которые любили меня взаправду, по-настоящему. Но чтобы так радоваться каждому моему приходу? Чтобы так визжать от счастья при моем появлении? Даже моя собственная кошка Буся не радуется мне так, как этот чужой шпиц. Нет, Буся меня тоже встречает у самой двери. Но при этом она даже «мяу!» не скажет, а просто ложится на полу на спину, вытягивается во всю длину, как гимнастка или балерина, и ждет, когда я нагнусь и почешу её под подбородком или за ушком. И — всё. А потом смотрит вопросительно — мол, я тут без тебя два часа одна сидела, ты принес мне кошачью конфету? А если я забыл принести какую-то вкусняшку, то уходит в другую комнату и сидит там спиной к двери, чтобы я видел, как она обижена. Вот такой у нее обидчивый женский характер!

Короче говоря, теперь у нас с Цапом мужская дружба, и мне нравится с ним гулять. Особенно, когда у меня работа останавливается и я не знаю, что дальше писать. Тогда я иду за Цапом, надеваю на него шлейку с поводком, и мы отправляемся на прогулку по Приморскому бульвару. При этом, хотя померанский шпиц вроде бы маленькая собачка, но тянет он так, что за ним чуть ли не бежать приходится. И не потому тянет, что хочет удрать, нет, просто ему нужно срочно все вокруг посмотреть, со всеми поздороваться, всех ворон и кошек и распугать, и еще у каждого дерева и столба заднюю ножку поднять и свою метку оставить. Не знаю, что именно эти метки означают — может, это его автограф, а, может, целая надпись: «Тут был Цап Цапыч Шпиц Померанский». И дата. Знаете, есть люди, которые тоже так делают. Особенно, в путешествиях. Приедут в какое-то интересное место, залезут на какую-нибудь скалу или в пещеру и на самом видном месте обязательно нацарапают: «Здесь был Вася из Воронежа». Или «Петя + Галя». Зачем они это делают, я не понимаю. Ну, что другим людям от того, что здесь был какой-то Вася? И какая мне разница, сколько будет, если к Пете прибавить Катю? Если честно, то за то, что этот Петя своей надписью тут стенку или дерево поцарапал, я бы у него эту Галю отнял, а не прибавил…

Но, слава богу, Цап Цапыч ничего во время прогулок не царапает, а крохотная капелька, которую он бросает на бегу под высокую пальму или фонарный столб, никому не мешает.

Зато улыбок и комплиментов за время прогулки Цап Цапыч собирает просто без счета! Потому что он такой бело-пушистый и, размахивая коротким хвостиком, так радостно подбегает к каждому прохожему, а, особенно, к каждой прохожей, что все восклицают: «Ах, какой у вас песик! Можно его погладить?». Все, кроме, конечно, уличных кошек. Почему-то уличные кошки Цапу не улыбаются, а, наоборот, близко к себе не подпускают.

Тем удивительней было для меня знакомство Цапа с рыжим котом Федором.

А произошло это так.

Как раз на следующий день после моей беседы с Федей о дронах и пропеллерах моя соседка-художница по костюмам уехала на киносъемку куда-то в Европу и оставила Цапа на мое попечение. И вот выходим мы на прогулку и вдруг из пышного куста, буквально в десяти метрах от нашего дома, выскакивает к нам рыжий кот. Я своим глазам не поверил, говорю:

— Федор, это ты?

— Ну. я, я… — он говорит, а сам уже спину выгнул, хвост саблей, уши прижал, усы растопырил и ждет, когда Цап на него залает или бросится.

Но я Цапа за поводок удержал, говорю:

— Фу, Цап! Спокойно, это свой.

А Цап видит, что этот кот от него не убегает, а просто замер в бойцовской стойке, и тоже замер — все четыре лапы в землю упер, белая шерсть дыбом, хвостик пистолетом. И оба рычат друг на друга — Федор свое шипящее «Х-х-хшсс!», а Цап — глухое, сквозь зубы «Р-р-р-р!».

Я говорю:

— Тихо, тихо! Мы друзья! Быстро обнюхали друг друга и подружились! Федор, ты как тут оказался? Ты же всегда там, внизу, у моря…

И то ли мой голос их успокоил, то ли Цап понял все, что я сказал, но как-то неожиданно он чуток расслабился, перестал натягивать поводок, а глазами все-таки сторожит Федора. И Федор саблю свою опустил, спину выпрямил, но с места не двигается и смотрит Цапу в глаза.

Я говорю:

— Ребята, познакомьтесь. Что вы, как кошка с собакой? Это раньше вы были врагами. А сейчас двадцать первый век, мир-дружба, даже Израиль задружил с Арабскими Эмиратами, а Бритни Спирс помирилась со своим отцом…

То есть, я своим голосом это их враждебное друг к другу отношение смягчаю. И, чтобы окончательно их примирить, нагибаюсь к Цапу, одной рукой беру его за шлейку, второй рукой глажу, а говорю Феде:

— Между прочим, Федор, я в Интернете видел уже сто роликов про то, как кошки замечательно дружат с собаками, живут вместе, спят обнимку и едят из одной тарелки…

Смотрю, мой Федор с места сдвинулся и медленно, осторожной походкой идет к нам. Но не по прямой, а чуть в обход, по дуге. Я говорю:

— Спокойно, Цап. Сидеть. Это наш друг Федор. Пусть он тебя обнюхает. А ты, Федя, мне не ответил, как ты тут оказался? Ты же внизу живешь, у пляжа…

И Федор, приближаясь к нам, отвечает:

— А ты забыл? Ты же обещал найти мне пропеллер. Нашел?

И я понял, что дело начинает принимать серьезный оборот. Я-то к нашему с ним вчерашнему разговору не очень серьезно отнесся. Если я буду выполнять все обещания, которые даю каждой кошке или коту, то когда мне работать?

Но Федор оказался не каждым. Мечта о пропеллере и полете в небо настолько его возбудила, что он выследил, где я живу, и, возможно, с ночи меня тут поджидает.

Я говорю:

— Извини, Федя, но я не помню, чтобы я обещал тебе достать пропеллер. Я обещал подумать, где взять пропеллер. Это разные вещи.

Тут Федор остановился в метре от меня с Цапом, смотрит то на меня, то на него и молчит. Но как-то разочарованно молчит. Мол, ты же мне говорил, что вы, люди, все в этом мире придумали — и дроны, и спиннинги и даже «Натурель» со вкусом гусиного паштета. А сам не можешь придумать, где взять какой-то пропеллер. И еще другом себя называешь!

И все в его позе стало таким презрительным, что я понял: сейчас он уйдет. Просто повернется и уйдет, и это будет конец нашей дружбы.

Но тут Цап поворачивает ко мне свою маленькую пушистую голову с острыми ушками, смотрит своими блестящими черными глазками и звонким голосом произносит:

— Лав-ав-ав! Лав-ав-ав-аав!

То есть, я вам дам хоть сто тысяч пропеллеров!

Я оторопел. С каких пор собаки понимают и кошек, и людей?

А Цап продолжает:

— Лав-гав-ав! Гав-дав-тяв! Что тут непонятного? Птицы даже на лету друг с другом разговаривают, а дельфины под водой свободно общаются. Это вы, люди, только голосом можете говорить друг с другом. А мы даже без всяких телефонов, мыслями разговариваем, это называется телепатия. Короче, сколько вам нужно пропеллеров?

Тут Федя подходит к Цапу вплотную и рыжей своей головой трется об его бок — приветствует и дружбу предлагает.

Я, вообще, в изумлении: два совершенно незнакомых зверя и сразу — друзья! Правда, я сам уговаривал их подружиться. Но все-таки…

Однако некогда было выяснять подробности ни про их такую быструю дружбу, ни про телепатию. Потому что уже несколько прохожих с детьми удивленно остановились возле нас и смотрят, как рыжий уличный кот трется мордой о померанского шпица и даже вылизывает ему шерсть.

Я говорю:

— Цап Цапыч, где твои пропеллеры? Быстро говори, на нас уже люди смотрят!

— Гав-гав! — скомандовал Цап. — За мной!

И с такой силой дернул поводок, что я чуть с ног не свалился.

А он, радостно лая, уже мчался по улице, я на длинном поводке еле за ним успевал, и рядом со мной вприпрыжку бежал обрадованный кот Федор.

И теперь, чтобы вы не думали, будто я, как другие писатели, сочиняю эту историю, вот вам фотографии моих друзьей Федора, Буси и Цапа.

Видите? Они живые и самые настоящие. И все события, о которых я тут рассказываю, тоже настоящие. Можете сами у них спросить, когда выучите кошачий и собачий язык и приедете к нам в Любоморье.

А пока слушайте что было дальше.

4.

НА СВАЛКЕ

Тут нужен маленький урок географии. Дело в том, что наше Тепломорское побережье такое красивое, что еще тысячи лет назад люди строили здесь города и виллы. Например, совсем недалеко от нас, тридцать километров на север, есть Кесария — древний порт, названный так в честь римского кесаря — императора Августа еще за десять лет до рождения Иисуса Христа! И это не просто какой-то маленький южный городишко, нет, это был величественный город с улицами, выложенными мраморными плитами, с мраморными дворцами, мраморными плавательными бассейнами, красивыми мраморными статуями и даже собственным, из гранита, акведуком — водопроводом! Конечно, за прошедшие с тех пор 2030 лет не все там сохранилось так, как было, и археологи до сих пор откапывают все новые и новые сооружения — огромный театр, развалины царского дворца, царский стадион, древние бани и даже — под водой — искусственный, то есть построенный людьми, порт, о котором Иосиф Флавий, знаменитый древний историк, писал: «Хотя местоположение было неблагоприятным, но царь Ирод так успешно одолел все трудности, что море не смогло разрушить прочность конструкции, а её красота казалась сотворённой безо всяких усилий».

Но, конечно, Цап Цапыч тащил нас не в Кейсарию, да мы и не смогли бы пробежать тридцать километров. Во всяком случае, я бы точно не смог. К тому же в Кейсарии нет и никогда не было никаких пропеллеров. Нет, Цап тащил нас гораздо ближе — на автомобильную свалку, которая находится за нашим городом, возле железнодорожной станции. Такие свалки всегда устраивают рядом с железной дорогой, чтобы поездом, на платформах, увозить оттуда металлолом на переплавку.

— Подожди! — пытался я выяснить у Цапа на бегу. — А при чем тут пропеллеры? Откуда могут быть пропеллеры на автомобильной свалке?

Но Цап лишь коротко тявкал:

— Гав-гав! За мной! Ав! Там увидишь!

И только когда мы добежали до этой огромной свалки, и я, отдышавшись, смог сказать хоть слово, я снова спросил:

— Ну? И где же тут пропеллеры?

Действительно, вокруг не было никаких пропеллеров, а были только горы разбитых машин — старых и новых, сваленных друг на друга, сплющенных в гармошку, раздавленных, помятых, с оторванными колесами и разбитыми окнами. Ужас! Я подумал: Боже мой, у меня было много автомобилей — и «Жигули», и спортивные «Тойоты», и «Лексусы». Но даже когда я ездил на крохотной Тойоте-Tersel, я чувствовал себя, как в танке, никому не уступал дорогу и считал, что могу гонять на любой скорости и, вообще, без всяких дорог. А, оказывается, даже огромные «Мерседесы», «Вольвы» и «Джипы» — вот они, сплющенные, как консервные банки, лежат тут на свалке. И я понял, что перед тем, как выдать водителям автомобильные права, нужно их всех привозить на такую свалку. Тогда, сев за руль своей машины, они уже никогда не будут думать, что едут в танке, и не будут лихачить, как я когда-то…

Но я отвлекся от своего рассказа, извините. Просто я хочу сказать вам, ребята: я уверен, что очень скоро, всего через несколько лет, вы тоже получите автомобильные права и с гордостью сядете за руль своей первой машины. Вспомните тогда этот рассказ, поезжайте на автомобильную свалку и постойте там пару минут — просто постойте, посмотрите на эти горы разбитых машин, и всё, можете ехать дальше по своим делам. И если вы сделаете так, как я вас сейчас прошу, я буду спать спокойно, зная, что вы будете ездить только по правилам и без лихачества.  Спасибо.

А теперь вернемся к Цапу и Федору.

Не знаю, о чем они поговорили друг с другом своим телепатическим способом, но, не сказав мне ни слова, оба, бок об обок, как заправские друзья, пошли к будке менеджера или начальника этой свалки. Эта будка стояла рядом со шлагбаумом, который преграждал въезд на свалку, а на будке висел большой щит с выгоревшей надписью: «ЗАЕЗЖАЙТЕ НА ВЕСЫ. СТОИМОСТЬ ПРИЕМА АВТОМОБИЛЕЙ — В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ВЕСА». То есть, прямо за шлагбаумом была металлическая площадка-весы, и начальник свалки, сидя в будке, видел на экране своего компьютера, сколько весит машина, от которой вы хотите избавиться, и говорил вам, сколько вам придется за это заплатить.

Но у нас не было машины, мы пришли или, точнее, прибежали пешком. Так зачем Цап и Федор пошли в эту будку?

Я зашел за ними. Там было роскошно — работал кондиционер, играла музыка, на беззвучном экране телевизора испанская «Барселона» играла в футбол с британской «Челси», и, глядя на этот прошлогодний матч, толстый бородатый начальник ел огромный фахитос — бутерброд из хлеба, вареной кукурузы, куриного мяса, сыра и овощей. Все это многоэтажное сооружение поливают всякими соусами и стараются кушать так, чтобы не уронить ни крошки и не залить соусом свою одежду. Для этого, правда, нужно иметь рот величиной с кастрюлю, иначе и соус, и крошки упадут на вашу бороду, как у этого толстого начальника.

Мы не стали ему мешать, а молча ждали, когда он доест свой небоскреб и вытрет бороду бумажным полотенцем. После этого Цап Цапыч повернул ко мне свою пушистую голову и кивнул ею в сторону толстяка — мол, спрашивай у него на своем человеческом языке.  Я сказал:

— Извините, сэр. Приятного аппетита. Скажите пожалуйста, нет ли у вас пропеллеров?

— Чо? — удивился толстяк. — Каких еще пропеллеров?

Я снова посмотрел на Цапа. И вдруг не то прочел в его черных глазках, не то услышал телепатически: «Не пропеллеров, а вентиляторов!». И сразу все понял: здесь, на свалке металлолома, кроме разбитых и сломанных автомобилей должно быть много и другой устаревшей техники — вентиляторы, кондиционеры, велосипеды, мотоциклы… А у вентиляторов и кондиционеров есть, как вы знаете, лопасти — у больших большие лопасти, а у маленьких — маленькие. Вот их-то умный Цап Цапыч и называл пропеллерами!

— Простите, — говорю я начальнику. — Я оговорился. Не пропеллеры, а вентиляторы есть у вас?

— То-то ж, — буркнул толстяк, запивая бутерброд колой прямо из бутылки. — Площадка 63-Ди.

Мы вышли из будки и по узкой дороге между холмами наваленных друг на друга автомобилей пошли искать эту «Площадку 63-D». При этом маленькие столбики с табличками и цифрами на них помогали нам ориентироваться. По дороге я спросил у Цапа:

— Цап, дорогой, а откуда ты знаешь про эту свалку и вентиляторы?

— Ав! Ав-гав-ав-дав! — коротко ответил Цап. — Мы тут с моей хозяйкой сдавали нашу старую машину.

И я вспомнил: действительно, совсем недавно, месяц, наверно, назад, моя соседка-художница по костюмам хвасталась мне своей новой машиной — ярко-красным, как ее губная помада, кабриолетом «Опель». Это, между прочим, самый простой способ узнать семейное положение любой женщины. Если у нее машина ярко-красного цвета, значит она одинокая и очень хочет привлечь к себе внимание мужчин. Поэтому свою старую машину — маленькую серую «Хонду», которую уже никто не хотел у нее купить, такая она была побитая — Цапина хозяйка отвезла на свалку. И пока она взвешивала ее, платила деньги и искала, куда поставить, любопытный Цап оббежал, конечно, всю свалку и у всех столбиков оставил свои метки. А теперь он обнюхивал каждый столбик и уверенно бежал от одной таблички к другой — 58-ая… 59-ая… — 60-ая…

Возле столбика с табличкой «63» он свернул на боковую дорожку и через сто метров мы увидели сначала целую гору поломанных и сваленных друг на друга велосипедов с колесами и без, а за этой горой еще одну — вентиляторы и кондиционеры! Боже мой, сколько тут было вентиляторов! Огромных, которые создают прохладу в заводских цехах и в ресторанах, больших потолочных, которые вешают под потолком в квартирах, небольших бытовых, которыми пользуются в офисах и кабинетах, и совсем маленьких, настольных, на ножках-прищепках. Почти все были разбиты или поломаны, со ржавыми и вывалившимися моторами, но были и совершенно целые, с целыми лопастями.

Конечно, обрадованный Федор, задрав хвост, тут же бросился к этой горе, стал рыскать по ней по вниз, то вверх.

— Федор, осторожно! Не поцарапайся! Что ты ищешь? — крикнул я.

— Гав-ав! Гав-ав-гав! — поддержал меня Цап Цапыч.

Но Федор не обращал на нас внимания, а продолжать бегать туда-сюда по этой свалке и, наконец, остановился возле небольшого вентилятора с целыми белыми лопастями.

Я подошел поближе.

Федор тыкался мордой в эти лопасти, смотрел на меня и снова касался этих лопастей своими рыжими усами, то есть говорил мне: вот то, что мне нужно. Я присмотрелся — действительно, это были не металлические лопасти, как у других вентиляторов и кондиционеров, а пластмассовые, то есть легкие — именно такие, какие Федору, как коту, будет не тяжело крутить на своем хвосте.

Н-да, подумал я, мой Федор — умница, всем котам кот!

Но вслух я сказал:

— Ты уверен, что этот пропеллер тебя поднимет в воздух? Мне кажется, для твоего веса нужен пропеллер побольше. В тебе сколько килограмм?

— Ав-рав-ав-рав! — вдруг громко, во весь голос, закричал Цап Цапыч. — А мне пропеллер? Я тоже хочу летать!

И так он возбудился от этой идеи, что стал прыгать мне на грудь и тявкать:

— Ав-рав-гав! Да-да-да! И мне пропеллер! Я тоже буду летать!

— Хорошо, хорошо, я понял, — успокоил я Цапа. — И тебе подберем пропеллер. Ты сколько весишь?

Но, конечно, ни Цап, ни Федор не знали своего веса и даже не знали, что значит слово «килограмм». А я решил, что если уж мы попали на эту свалку вентиляторов, то нужно набрать тут как можно больше целых «пропеллеров». А дома их примерить — насадить Федору и Цапу на хвост и посмотреть, смогут ли они их крутить и что из этого получится. Поэтому я стал перебирать небольшие настольные и напольные вентиляторы и искать в них пластмассовые пропеллеры. А когда набрал десять штук, то вдруг подумал: а как я потащу домой эту груду вентиляторов? Я же без машины и даже без тележки. Вызвать такси? Но какой таксист согласится загрузить в свою чистую машину десять грязных вентиляторов и еще кота и собаку?

Как же быть?

5.

ПРОФЕССОР СПИВАК

— Эдуард, ты в своем уме? — осторожно спросил знаменитый музыкант-профессор Леонид Спивак. До пенсии он был профессором Санкт-Петербургской консерватории, а сейчас живет в нашем городе и стал моим большим другом и читателем моих книг. Каждый месяц он устраивает музыкальные вечера в местном Дворце искусств — приглашает своих бывших учеников, которые теперь дают концерты по всему миру, они прилетают к нам на один-два дня, играют для нас Чайковского, Рахманинова и Вивальди и летят дальше — в Москву, Прагу, Лондон, Берлин, Нью-Йорк и Токио. Конечно, на все эти концерты Леня приглашает меня, а за это я благодарю его своей очередной книгой.

Поэтому по моему телефонному звонку Леонид примчался на автомобильную свалку на своей новенькой «Киа», завалил ее багажник и заднее сидение поломанными вентиляторами, а рядом с собой, на переднее сидение, посадил меня, рыжего уличного кота и померанского шпица и повез нас всех ко мне домой. А по дороге осторожно поинтересовался:

— Эдуард, зачем тебе столько поломанных вентиляторов?

Но разве мог я сказать ему, что на их лопастях, как на пропеллерах, будут летать эти звери — рыжий уличный кот и померанский шпиц? Если бы я такое сказал, профессор бы повез меня не ко мне домой, а сразу в больницу!

— Я попробую их починить, — сказал я скромно.

— Зачем? — спросил профессор.

Я молчал. Я не знал, зачем мне десять вентиляторов.

А профессор проявил ко мне сочувствие, он сказал:

— Я слышал, что последнее время многие писатели лишились заработка, их книги люди не покупают, а бесплатно скачивают в Интернете. Если у тебя плохо с деньгами, а в квартире жарко, давай я помогу тебе купить вентилятор.

— Спасибо, Леня. Не нужно, у меня дома кондиционер.

Некоторое время Леонид вел машину молча — мимо новостроек высотных домов, по прибрежному шоссе. Слева от нас гигантские подъемные краны поднимали над стройкой огромные бетонные блоки, а справа до самого горизонта стелилась бирюзовая гладь моря, сверкающая солнечной чешуёй волн и украшенная белыми парусами далеких парусных яхт.

— Знаешь, — после долгого размышления сказал, наконец, профессор. — Конечно, у каждого бывают в жизни тяжелые времена. Но я думаю, что тебе не нужно менять профессию и зарабатывать ремонтом вентиляторов. Лучше напиши новый детектив, я тебе одолжу денег. Много у меня нет, но все-таки…

—  Спасибо, Лёнечка, — растрогался я. — Мы уже приехали.

Действительно, мы как раз подъехали к моему дому, я привязал к фонарному столбу поводок Цапа, чтобы он не сбежал куда-нибудь по своим собачьим делам, а сам стал вытаскивать из машины поломанные вентиляторы и уносить их к лифту в нашем подъезде. Профессор Спивак, кот Федор и привязанный к столбу Цап Цапыч молча наблюдали за мной. И вот, когда я перенес к лифту все вентиляторы, вытер рукавом своей рубахи заднее сиденье новенькой Лёниной машины, отвязал Цапа и сказал ему и Федору: «Всё, господа, пошли домой!», профессор Спивак посмотрел на меня грустным взглядом и тихим голосом спросил:

— Эдуард, ты в своем уме?

6.

НАЗВАНИЕ СТАРТАПА

Только когда я с котом Федором, шпицем Цапом и всем своим громоздким грузом поднялся лифтом на восьмой этаж и вставил ключ в замочную скважину двери своей квартиры, я вдруг вспомнил, кто за этой дверью встретит сейчас меня и моих гостей. Главная хозяйка квартиры трехцветная красавица Бусильда Эдуардовна Кошка Московская, вот кто!

Конечно, моя рука с ключом замерла, не зная — открывать или не открывать?

— Бусинька… — дрогнувшим голосом сказал я в закрытую дверь. — У нас гости. Можно зайти?

Никто мне не ответил. Я подождал и осторожно открыл дверь на небольшую щелку. Конечно, на этот раз моя Буся не лежала, как обычно, вытянувшись на полу, нет. Она еще через дверь учуяла запахи чужого кота и собаки и стала напротив двери в боевую стойку — глаза горят, спина горой, шоколадная шерсть дыбом, усы торчком и хвост трубой. То есть, Буся Московская была готова защищать свою территорию когтями и зубами до последнего дыхания, как во время войны Москва защищалась от фашистов в 1941 году!

— Подождите, ребята, — сказал я Федору и Цап Цапычу и первым зашел в квартиру, закрыл дверь за собой. — Бусинька! Дорогая! — нежно обратился я к ней и нагнулся, чтобы погладить.

Но она отшатнулась, как от врага и предателя.

— Руку убрал! — сказали мне ее горящие глаза.

— Минуточку, Буся! — стал я просить. — Не вели казнить, позволь слово молвить! Цап Цапыч наш сосед с третьего этажа, он к нам на минутку зайдет, а потом я отведу его к нему домой, обещаю. И котик Федор тоже тут жить не будет. Просто у нас общий стартап, мы новый бизнес начинаем. Между прочим, все самые успешные стартапы начинались в гаражах. Майкрософт, Гугл, Амазон, Эпл! Но у нас нет гаража, даже у Цапа его новая красная машина на улице стоит, ты же видела. А у меня для тебя конфета есть, иди сюда… — с этими словами я подошел к кухонному шкафу, открыл его верхнюю полку и достал уже наполовину пустую упаковку кошачьих конфет. Но пару конфет в ней еще оставались, я выдавил из упаковки одну и, держа ее на весу над Бусей, понес эту конфету в свой кабинет. Вообще-то, я не балую свою кошку целыми конфетами, а даю ей обычно только половинку, которую она тут же съедает за милую душу. Но сегодня был необычный случай, сегодня я впервые в ее жизни привел домой таких ужасных гостей — собаку и чужого кота! Поэтому отвлечь ее от битвы с ними можно было только целой конфетой, и Буся, позабыв обо всем и не сводя с этой конфеты глаз, зашла за мной в кабинет.

— Ап! — сказал я ей и положил конфету на верхнюю полку своего книжного шкафа.

Буся присела на всех четырех лапах, прицелилась в конфету глазами, резко оттолкнулась от пола и одним махом взлетела на эту полку, как Елена Исинбаева, чемпионка мира по прыжкам в высоту. А я тут же вышел из кабинета и плотно закрыл дверь. Теперь мои гости могли зайти в нашу с Бусей квартиру.

Конечно, пока я заносил с лестничной площадки эти поломанные вентиляторы, Цап Цапыч тут же трижды оббежал всю квартиру, поскреб передними лапами закрытую дверь моего кабинета и полаял на нее, а, точнее, на Бусю за этой дверью. А рыжий Федор сразу учуял красивую Бусину кормушку под кухонным окном, быстро прошел прямо к ней и мигом съел весь «Натурель» со вкусом гусиного паштета, который лежал там, потому что Буся моя, как настоящая аристократка, никогда ничего, кроме конфет, не доедает до конца.

— Ладно, ребята, — сказал я коту и шпицу, когда занес последний вентилятор и закрыл входную дверь. — Давайте работать, пока Буся дверь не открыла.

— Ав?! — удивился Цап Цапыч. — А она сможет?

— Ты не знаешь московских кошек, — сказал я. — Она, если захочет, коня на ходу остановит! Так что начнем. Первым делом нужно придумать название нашему стартапу. Я предлагаю назвать его «Летающий кот Инкорпорейтед» или сокращенно «ЛетКот». Кто «за»?

— Я против, гав! — вдруг сказал шпиц.

— Почему? — удивились мы с Федором.

— Потому что я тоже буду летать, — заявил Цап. — И название должно быть: «Летающий кот и шпиц Инкорпорейтед», а сокращенно «ЛетКотШпиц».

— Нет, — возразил я. — Идея стартапа принадлежит Федору, он главный изобретатель.

— А ты к нам, вообще, на свалке присоединился, — заметил Федя Цапу.

— Зав-гав-ав! — ответил ему Цап. — А мне принадлежит идея с вентиляторами. Без меня у вас бы не было никаких пропеллеров, и все ваши мечты о полете были бы коту под хвост!

Федя тут же принял эти слова за оскорбление, выгнул спину и принял боевую стойку:

— Какому еще коту под хвост? Мои мечты?

— Тихо, тише! — сказал я. — Мы еще ничего не сделали, а уже производственный конфликт. Я, между прочим, в этом стартапе тоже не последнюю скрипку играю. И полное название должно быть «Летающий Кот, Тополь и Шпиц Инкорпорейтед», или сокращенно «ЛетКотТопШпицИнк». Но таких длинных названий не бывает. Поэтому давайте возьмем нейтральное название, чтобы никому не было обидно. Например, «Бугл». Есть «Гугл», который все знают, а у нас будет «Бугл». Или еще лучше — «Бэгл». Да, «Бэгл Флайт Интернэшинал». «Бэгл» по-английски «бублик», а «Флайт» — полет. И пусть наш «Бэгл» покатится так же легко, как «Эпл», и станет таким же знаменитым. Вы согласны? Кто «за», поднять лапы!

Цап и Федор подняли передние лапы, а я поднял правую руку, и так появилось название нашего стартапа — «Бэгл Флайт Интернэшинал»! Запомните его, вы еще увидите это название в небе, у себя над головами!

7.

ЭКСПЕРИМЕНТ

Но не будем забегать впереди паровоза или, точнее, пропеллера!

Разобрать десяток вентиляторов было делом не сложным, у меня, как у всякого мужчины, был для этого набор инструментов — пассатижи, отвертки, клещи, молоток и гаечный ключ. Через полчаса все вентиляторы были разобраны, а их пропеллеры — колесики с лопастями, вымытые под кухонным краном и протертые бумажным полотенцем — лежали в гостиной на ковре. Федор нетерпеливо ходил вокруг них, обнюхивал каждый и садился рядом, накрывал своим хвостом. Примеривал. А Цап Цапыч все это время сидел напротив меня, следил за моей работой своими черными глазками и нетерпеливо дрожал своим коротким хвостиком — ждал команды, что ему дальше делать. Это у померанских шпицев самое восхитительное качество — они готовы в любой момент броситься выполнять любую вашу просьбу или команду, только скажи. Принести тапочек, поймать жука, стать на задние лапы — да все, что хотите! Если бы я показал Цапу, как держать в лапах пассатижи и отвертку, он бы разобрал эти вентиляторы быстрей меня.

— Окей! — сказал я, стоя над разложенными на ковре пропеллерами. — Теперь приступим к примерке пропеллеров. Федор, в квартире у Цапа я видел напольные весы.  Его хозяйка каждый день себя взвешивает — следит за своей фигурой. Но мне неохота туда спускаться и взвешивать тебя. Я думаю, что в тебе килограмма два с половиной или три, не больше. Как ты считаешь, какой пропеллер может поднять тебя в воздух?

Но Федор не успел ответить — за окном моей квартиры (а я, как вы знаете, живу на восьмом этаже), так вот, за окном вдруг послышался близкий шум мотора. Цап тут же сорвался с места и с громким лаем бросился к окну. А это мимо наших окон медленно летел дельтаплан — под большим, как огромная косынка, разноцветным парусом висела на стропах люлька-коляска с женщиной-дельтапланеристкой в пилотных, как у летчиков, очках и с огромным вентилятором за спиной. Она летела так близко, и мотор с такой скоростью и шумом крутил лопасти, что Цап от возмущения подпрыгивал до подоконника и лаял, не переставая:

— Хав-хав-ав! Вон отсюда! Укушу! Разорву на части!

Я уверен: если бы он мог выпрыгнуть из окна, он бы зубами схватился за стропы ее паруса и перекусил их от ярости.

Но женщина не испугалась. Она помахала нам рукой в кожаной перчатке и полетела дальше. А я сказал:

— Цап, успокойся. Тихо, все хорошо. Эта женщина подсказала мне одну идею. Федор, даже если мы подберем тебе пропеллер, и я придумаю, как закрепить его на твоем хвосте, как ты будешь на нем летать? Вниз головой?

— Почему вниз головой? — удивился Федор.

— Очень просто, — говорю. — Ты представь себя в воздухе. Крутишь хвостом пропеллер, он тебя поднимает за хвост все выше и выше, и ты повиснешь вниз головой, как сосиска.

—  Ничего подобного! — Федор гордо поднял свой рыжий и крепкий, как сабля, хвост. — Видишь, какая у меня мускулатура? Я могу стойку делать на этом хвосте!

Я говорю:

— Хорошо, будем пробовать. Давай возьмем один пропеллер и закрепим его на твоем хвосте у самого копчика. Окей?

— А как ты закрепишь? — спросил Федор.

— Сейчас увидишь… — я надел ему на хвост один из пропеллеров с кольцом, на котором держатся лопасти, чуть шире, чем толщина Фединого хвоста, чтобы кот мог крутить этот пропеллер, как крутят хула-хуп.  Потом достал из кухонного шкафа моток изоляционной ленты, и на хвосте, чуть выше пропеллера, накрутил этой изолентой шайбу — такую толстую, чтобы пропеллер, вращаясь, с него не слетел.

Цап Цапыч сначала внимательно следил за этой работой, а потом, увидев результат, возбужденно залаял:

— Ав-рав-гав!! Я тоже хочу! Мне тоже такой пропеллер!

Я говорю:

— Подожди. Федор у нас главный изобретатель, это его идея, он имеет право на первый полет.

С этими словами я оторвал от шайбы остаток изоленты и говорю:

— Космонавт Федор! Внимание, на старт! Приготовить хвост к вращению пропеллера! Начинаю обратный отсчет: десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… три… два… один! Старт!

Федя бешено закрутил хвостом, пропеллер стал вращаться, но лишь слегка приподнял Федора. То есть, задние лапы от ковра оторвались, а передние продолжали стоять. Мы с Цапом закричали одновременно:

— Быстрей крути! Гав! Быстрей!

Федор повернул морду к своему хвосту, изогнулся весь и с такой силой закрутил пропеллер, что его задние лапы поднялись еще выше. Но передние продолжали быть на ковре.

— Стоп! — сказал я. — Выключи хвост! Этот пропеллер для тебя мал. Он, скорей всего, Цапу подойдет. Но потом. А сначала нам нужно добиться успеха с тобой…

С этими словами я стал откручивать изоленту у Федора с хвоста. Но когда я рывком отклеил последний виток, то вместе с липкой изолентой оторвался кусок шерсти, и Федор даже подпрыгнул от боли:

— Ньяу! — жалобно пискнул он.

— Терпи! — сказал я. — Любишь летать, люби и терпеть. Надевать большой пропеллер? Или сдаёшься?

— Ни за что! — сказал Федор. — Я даже в драке никогда не сдаюсь!

И это настоящая правда — рыжие коты и рыжие люди никогда не сдаются. Я это знаю по себе. В юности я был рыжим. Нет, не просто рыжим, а огненно-рыжим! Это сейчас я седой, а тогда волосы у меня были огромной рыжей копной, как пламя. Между прочим, сто лет назад был такой знаменитый поэт — Сергей Есенин, он писал: «Я иду с головой нечесаной, как керосиновая лампа на плечах!». Так это и про меня. И вот тогда, в молодости, я, если ставил себе какую-то цель, то никогда не отступал. Четыре раза меня не принимали в институт — ни в Баку, где я школу закончил, ни в Ленинграде. А я все равно поступил и даже в самый лучший — в Москве, в единственный в Европе Институт кинематографии! А в Америке меня, вообще, ни на какую работу не принимали, ни-ку-да, даже грузчиком! Потому что я ни по-английски, ни по-испански не умел разговаривать. И я четыре года жил, как нищий, на один доллар в день. А через четыре года стал автором мирового бестселлера и членом Гильдии американских писателей!

Но это я, извините, расхвастался. А на самом деле я хотел рассказать, как говорил себе: «Если ты хотел пробить головой стену, но не пробил, значит ты плохо разбежался. Разбегись снова и пробей!». И я разбегался и бился головой об эту стену до тех пор, пока эта стена не разваливалась.

Правда, иногда за этой стеной не было ничего хорошего, а только яма, в которую я падал. Поэтому, дети, я вам не советую просто так, без разбора, биться головой о каждую стенку. Лучше сначала проверить, что за этой стеной находится, и есть ли смысл тратить время на разбег…

А мой рыжий кот Федор все-таки взлетел — с третьей попытки и на самом большом пропеллере! Причем сразу и под самый потолок! Но, конечно, именно так, как я сказал: головой вниз! Потому что все его силы уходили на то, чтобы крутить этот большой пропеллер, а на то, чтобы при этом поднять свое тело в горизонтальное положение, как делают гимнасты на шесте, сил уже не оставалось. И вот он летает под потолком вниз головой, Цап радостно лает и прыгает как можно выше, чтобы Федора достать, и в этот момент в комнату входит Буся. Как она открыла дверь моего кабинета, ума не приложу! Нет, я видел в Ю-тубе ролики про то, как некоторые умные кошки с разбегу хватаются зубами за дверную ручку, поворачивают ее и открывают дверь. Но чтобы моя кошка Буся умела делать такое? Хотя, я теперь вспоминаю, она эти ролики про кошек вместе со мной смотрела…

Короче, входит Буся в гостиную, и что она видит?

Прямо под потолком, вокруг люстры, летает на пропеллере, вниз головой, рыжий уличный кот, а с пола, с нашего восточного ковра, прыгает к нему какой-то померанский шпиц и лает без остановки. А хозяин, то есть я, стоит и улыбается.

Буся села на свой хвост, подняла мордочку и смотрит на Федора в полном изумлении. И даже, я бы сказал, восторге. Да, да, этот Летающий Кот — пусть и летающий вниз головой — которого еще час назад она была готова расцарапать за вторжение на ее территорию, произвел теперь на нее такое впечатление, что когда он, наконец, рухнул с высоты на пол и совершенно без сил вытянулся на ковре, закрыв глаза и еле дыша, Буся, моя московская кошка-аристократка, подошла к нему, уличному коту, и стала с нежностью вылизывать шерсть на его усталой спине и голове!

И Цап Цапыч, чистокровный померанский шпиц, который еще вчера, на улице, презрительно разгонял всех котов и кошек, тоже подошел к Федору, с которого я снимал пропеллер, и передними лапами обнял его за шею.

Вот что значит быть летчиком, с завистью сказал я себе. Даже когда в «Нью-Йорк Таймс», самой главной американской газете, в списке мировых бестселлеров мой роман взлетел в первые строчки, меня ни одна собака не обнимала…

8.

В КВАРТИРЕ У ЦАПА

Но взлетать на хвостовом пропеллере под потолок — это, как видите, только полдела. Какой смысл летать вниз головой? Летать нужно так, как птицы летают, или дельтапланеристы.

— Вот что, ребята, — сказал я своим четвероногим друзьям. — Вы видели дельтапланеристку? Она летела под парусом-косынкой, он держал ее в воздухе. Нам нужно Федору тоже такой парус придумать. Тогда и он будет летать, как дельтапланерист — пропеллер сзади, на хвосте, а парус будет держать его тело горизонтально. Ну-ка, давайте посмотрим в Интернете, какой величины должен быть этот парус…

С этими словами я прошел в свой кабинет, включил компьютер и написал в «Гугле»: «конструкция дельтаплана».

Но ни Цап, ни Буся не пошли за мной, а остались в гостиной возле Федора, который продолжал лежать на ковре без сил. Буся притащила и выложила перед ним свои игрушки — вязаную мышку, маленькую тряпичную овечку и несколько канцелярских скрепок, которые она постоянно сбрасывает с моего письменного стола и прячет под ковер. А Цап, не найдя ничего подходящего, принес ему мои домашние тапочки — мол, пожалуйста, они пахнут писателем, можешь их погрызть. Наверно, так и рождается дружба — из сострадания и заботы…

Между тем, «Гугл» нашел в Интернете два десятка описаний моторных дельтапланов с подвесными колясками и безмоторных, которые называются парапланы, на них парят в воздухе, как на планерах. И я прочел, что при средней нагрузке в 100 килограмм парус дельтаплана должен быть величиной 18 квадратных метров или 180 000 кв сантиметров. Значит, посчитал я, если 180 000 разделить на 100, то получится, что на один килограмм веса нужно 1800 квадратных сантиметров парусной поверхности. А если мой кот Федор весит три килограмма, то, чтобы он держался в воздухе, нужно подвесить его на парус величиной 5400 кв сантиметра или пол квадратных метра. Шарф!, подумал я. Широкий шарф или большая женская косынка могут удержать Федю в воздухе во время его полета на хвостовом пропеллере! Это и будет мое изобретение для нашего стартапа!

Но у меня же нет ни шарфов, и, тем паче, женских косынок, тут же огорчился я. Я терпеть не могу закутывать шею и еще в пятнадцать лет написал такие стихи: «Без пальто хожу по году, дождь и снег я не утру с лица! Говорят: собачая погода, но ведь не кошачие сердца!» К тому же у нас на юге даже зимой не бывает морозов…

Я вернулся в гостиную и говорю Цапу, который, лежа перед Федором, соблазнял его погрызть мой тапочек:

— Цап Цапыч, у твоей хозяйки есть косынки?

— Гв-в-рр! — ответил Цап, не выпуская этот тапок из зубов. — Хрв-рвд! У нее сто тысяч косынок!

Понятно, подумал я, хозяйка Цапа вместо слова «много» говорит, наверно, «сто тысяч», вот он и повторяет: «сто тысяч пропеллеров», «сто тысяч косынок».

— Тогда оставь мой тапок в покое, — попросил я его, — и пошли в твою квартиру.

Повернулся и пошел на выход. И что вы думаете? Все трое — кот, кошка и шпиц — тут же поднялись с ковра и пошли за мной. Причем Федор, подняв хвост, шел впереди, как самый главный, Цап сопровождал его слева, а Буся своим боком прижималась к нему справа, и походка у нее была какая-то не прямая, а, я бы сказал, кокетливая. И я снова подумал: да, нужно было мне не писателем становиться, а на летчика учиться, я бы и по всему миру совершенно бесплатно летал, и лучшие красавицы всех стран и народов меня бы вот так сопровождали. А у писателей какая жизнь? Целыми днями в своем кабинете сижу один перед компьютером, и никто мне даже тапочки не приносит…

Ладно, в кабине лифта мы спустились на третий этаж, я открыл дверь с цифрой «5», и мы вошли в квартиру Цапа и его хозяйки. Вообще-то, эта квартира была точь-в-точь, как моя — такие же окна, и кухонная плита на том же месте, и холодильник такой же, и кухонные шкафчики.  Но, Боже мой, какая между нашими квартирами разница! Если у меня это обитель одинокого мужчины, то есть железные жалюзи, кухонный стол, три стула, старый телевизор на табурете и старый ковер на полу, то здесь красивое уютное гнездышко — на окнах гипюровые портьеры и тюлевые занавески, просторный диван накрыт бархатно-вишневым покрывалом и такими же вишневыми накидками накрыты два кресла, тут же, на диване и на креслах, вышитые подушечки, рядом высокий торшер под кремовым абажуром, а напротив тонкий модный телевизор и под ним музыкальный комбайн с полочкой для дисков. Но самое главное — стены. На них висели большие цветные фотографии хозяйки, когда она была молодой, загорелой и веселой красавицей. На яхте в обнимку с Бредом Питом, на слоне с Хулио Инглезисом, в Голливуде с Джонни Деппом, в Риме с Ричардом Гиром и даже в Париже, на Эйфелевой башне, с Пьером Ришаром!

Конечно, я все это видел и раньше, когда приходил кормить Цапа и выводить его на прогулку. Но тогда это не производило на меня впечатления — ну, живет тут женщина, которая в кино работает, и всё. Зато теперь, когда я зашел не один, а с Федором и с Бусей, я увидел странную реакцию Буси на эту обстановку. Она медленно и внимательно повела глазами по всей гостиной, а потом обменялась с Федором таким взглядом, словно сказала ему: вот, это то, что нам нужно для семейного счастья. И Федор кивнул ей свой рыжей головой, словно сказал: будет, я тебе обещаю!

Но тут Цап нарушил эту идиллию — хозяйски пробежал вперед, лая на ходу:

— Гав-гав! Вперед! За мной! Косынки тут!

Пересек гостиную и по узкому коридору — в комнату, которая у меня в квартире была моим рабочим кабинетом, а тут оказалась — вы не поверите! — большой кладовой с вешалками для платьев, полками для женской обуви и шляп, высокой корзиной для зонтиков и отдельным шкафом для женского белья, шарфов, косынок и прочей бижутерии.

— Вот! — гордо пролаял Цап у этого шкафа. — Тут у нас косынки, шарфы — сто тысяч! Выбирай всё, что хочешь!

Действительно, чего тут только не было! Одноцветные косынки из плотного атласа — красные, синие, зеленые, оранжевые. Легкие и разноцветные шарфы из вискозы и батиста. Цветастые косынки из шелка и шифона, и еще из тканей, которым я и названия не знаю — с абстрактными рисунками, картинами знаменитых художников, портретами Мадонны, Элвиса Пресли, Рональдо и Высоцкого, с Эйфелевой башней, с видами Лондона, Рима, Нью-Йорка и яркими надписями «MONACO», «MONTE KARLO», «SORENTO», «AKAPULKO», «MAIAMI», «BALI».

— Но как я могу их брать? — сказал я Цапу. — Без разрешения хозяйки…

— Бери, бери! — ответил Цап. — Я тут хозяин!

Я удивился:

— Ты хозяин?

— Конечно, — он сказал. — А кто за кем убирает? Кто кого обслуживает, купает и кормит? Если я веду ее на прогулку, значит я ее хозяин! Так что бери, что хочешь, я разрешаю!

А ведь это логично, подумал я. Если я обслуживаю свою кошку Бусю, кладу ей еду в тарелочку, мою ее лоток, вычесываю шерсть при линьке, а она мне даже тапочки не приносит, то кто из нас кому хозяин?

Но я еще сопротивлялся Цапиному напору, я сказал:

— Минуту! Это же не твои, это женские косынки.

— И что? — ответил он. — Ты когда-нибудь видел ее в косынке? Она в машине ездит, а эти косынки и шарфы тут годами пылятся, она их во всех городах покупает, но никогда не носит…

Я подумал: и правда, я эту женщину никогда не видел в косынке, она всегда или в машине, или в отъезде. А от солнца она, вообще, шляпами закрывается, вон их тут сколько! Причем, второй раз в одной и той же шляпе она никогда не бывает. Наверно, думаю, можно взять пару косынок для Цапа и Федора, в крайнем случае куплю ей другие.

Я выбрал две косынки побольше и покрепче — одну атласную голубую, а вторую темную, из батиста. И уже хотел выйти из комнаты, как вдруг моя Буся встала перед мной на задние лапы:

— Льяу! А мне косынку?

Я удивился:

— Что? Тебе-то зачем?

— Как это «зачем»? — она говорит. — Я тоже буду летать.

Я засмеялся:

— Буся, ты — летать? Ты в своем уме? Ты домашняя кошка. Ты на улицу даже нос высунуть боишься. Я как-то вывел тебя на прогулку, так ты от испуга к земле прижалась и дрожишь, я тебя домой на руках принес. Пойдем, я из этих косынок должен сделать дельтапланы для Феди и Цапа.

Но Буся села передо мной:

— Ньяу-у-у! Никуда не пойду, а буду летать с Федором Харитоновичем.

Я изумился:

— С каким еще Харитоновичем? Разве у Феди есть отчество?

— Конечно, — она говорит. — Его папу звали Харитон.

— А ты откуда знаешь?

— Он мне сам сказал. Мы с ним будем вместе летать. Мне тоже нужен парус и пропеллер.

Вы представляете, в каком я оказался положении? Профессор Спивак советовал мне не тратить силы и время на ремонт вентиляторов, а писать новую книгу-детектив. А я не только разобрал все десять вентиляторов, но еще должен из трех косынок и пропеллеров сделать три дельтаплана!  А как их сделать?

9.

МОЯ КОНСТРУКЦИЯ ДЕЛЬТАПЛАНА ДЛЯ КОШЕК И СОБАК

(Техническое описание)

Честно вам скажу: оказалось, что сделать три дельтаплана легче, чем написать одну книгу. Не потому, что я талантливый механик, а потому, что в интернете есть, как я уже сказал, дюжина инструкций, как самому собрать дельтаплан. А про то, как сочинить новую книгу и, особенно, детектив, никаких инструкций нет, для каждой новой книжки приходится все самому придумывать.

А тут я просто посмотрел чертежи дельтапланов для людей и сделал такие же, но поменьше, для Федора, Цапа и Буси. Причем с первым дельтапланом я повозился пару часов, на второй у меня ушел только час, а третий я, вообще, сделал за двадцать минут! Так что, если вашей любимой кошке или собаке нужен дельтаплан — пожалуйста, обращайтесь, я для того и пишу эту книжку, чтобы вы узнали о нашей кампании «Бэгл Флайт Интернэшинал» по производству кошачьих и собачьих дельтапланов.  Мы принимаем заказы по электронной почте, по телефону, по факсу и по вотсапу. При этом вы присылаете фотографию своей кошки или собаки в фас и профиль, сообщаете ее или его пол, вес и возраст, а мы сообщаем вам стоимость изготовления персонального дельтаплана для вашего животного. Эта стоимость, как вы понимаете, зависит от веса животного. Как только вы произведете оплату заказа, мы совершенно бесплатно высылаем вам инструкцию-видеокассету по тренировке кошачьего и собачьего хвоста для быстрого вращения пропеллера.  Срок выполнения любого заказа — десять рабочих дней.

Вы спросите: а как я сделал люльку-коляску для кошачьего и собачьего пилота? Ведь дельтапланеристы, летающие на моторных, с пропеллером, дельтапланах, сидят в таких люльках или корзинках.

А я вам скажу: никак! Ни собакам, ни кошкам никакие корзинки, коляски и люльки не нужны! Я уже говорил, что у Цапа для прогулок есть поводок и шлейка. Те, у кого есть собаки, знают, что шлейка лучше ошейника, поскольку надевается собаке не на шею, а, чтобы не мешать ей дышать, на грудь и часть спины. А размер шлейки подбирают по весу животного…

Теперь коротко сообщаю, из чего я сделал первые три дельтаплана.

Конструкция, которую я запатентовал, то есть получил документ, что это мое изобретение и — предупреждаю! — никто не имеет права делать такие дельтапланы без моего разрешения, состоит из трех частей: парус из большой плотной косынки, шлейка собачья или кошачья и хвостовой пропеллер (кольцо с лопастями от старого вентилятора). При этом кольцо должно быть чуть больше толщины хвоста, чтобы пропеллер свободно крутился на хвосте, как хула-хуп; пропеллер держится на хвосте с помощью блокирующей шайбы из изоленты, а косынка-парус крепится к шлейке крепкими шпагатными стропами. Понятно?

Конечно, вы скажете, что у Цапа была одна шлейка, мол, где же я взял шлейки для Федора и Буси? Пожалуйста, рассказываю. Вы, я надеюсь, уже поняли, что все шпицы очень активные и резвые собаки. При первой же возможности они могут сорваться с поводка и удрать, куда глаза глядят. А Цап Цапыч не только резвый, но еще и умный. Он быстро сообразил, что когда на нем шлейка и поводок, то нет свободы. А без шлейки и поводка — беги куда хочешь! И что он сделал? А очень просто: как только хозяйка, придя с прогулки, снимала с него шлейку, но забывала спрятать ее на самой верхней полке кухонного шкафа, куда он не может допрыгнуть, он тут же хватал эту шлейку и прятал или под диван, или в спальне под кровать, или в корзину для зонтиков, или еще куда-нибудь, где хозяйка не могла ее найти. Конечно, хозяйка возмущалась и ругала Цапа, но он делал невинную мордочку, хлопал своими черными глазками, потом бегал по всей квартире, изображая, будто ищет шлейку, а затем садился перед хозяйкой и снова невинно моргал глазами. И что приходилось делать хозяйке? Ясное дело — покупать новую шлейку.

Таким образом, в разных тайных местах у Цапа собралось столько шлеек, сколько у моей Буси канцелярских скрепок под нашим ковром.

А поскольку ростом и весом Цап, Федор и Буся примерно одинаковые, то шлейки Цапа легко подошли и умному Феде, и домашней кошечке Бусе.

На этом я заканчиваю техническое описание производства собачьих и кошачьих дельтапланов и возвращаюсь к сюжету своего правдивого рассказа. Потому что главные события еще впереди.

10.

КАК СТАТЬ СИЛЬНЫМ И ХРАБРЫМ

Вы, конечно, знаете, что все великие изобретения должны сначала пройти испытания. Самолеты, ракеты, танки, автомобили, подъемные краны, телевизоры, айфоны и даже электрические зубные щетки перед тем, как стать доступными для всеобщего пользования, сто раз проверяют, как они работают, и это называется одним словом — испытания. А летчики, космонавты, танкисты, крановщики и всякие другие специалисты до того, как отправиться в полет или начать работать, проходят подготовку и тренировки.

Как только мои дельтапланы были готовы, я усадил Федора, Цапа и Бусю в гостиной нашей с Бусей квартиры и сказал:

— Друзья! Внимание! Мы с вами накануне великого события. Человечество миллионы лет мечтало летать, люди тысячу раз пробовали, но человек впервые оторвался от земли и полетел на самолете в небо только в 1902 году. Понимаете? Тысячи лет самые смелые и талантливые делали себе крылья, надували воздушные шары, но ничего не получалось, все они падали и разбивались. И только сто двадцать лет назад два американских инженера братья Райт построили настоящий самолет, совершили первый полет и стали первыми летчиками, их имена навсегда вошли в историю человечества. А теперь подумайте о себе. Вы будете первыми в мировой истории само-летающими котом, кошкой и собакой, то есть вы сами, без помощи людей, подниметесь в воздух, как птицы!..

Цап взвизгнул от восторга, закрутил хвостом и даже подпрыгнул от нетерпения, Буся прослезилась и утерла лапой глаза, а Федор гордо, как знамя, поднял свой рыжий хвост и распушил усы.

Но я сказал:

— Спокойно! Если вы думаете, что сегодня же отправитесь в полет, то вы ошиблись. Вы к полетам еще не готовы. Никто из вас не умеет крутить хвостом так, чтобы долго держаться в воздухе. Даже Федор — вы сами видели — пять минут полетал и выбился из сил, рухнул на пол. А мы не имеем права опозориться перед всем миром. Ведь вам предстоит воплотить мечту о полете всех зверей! Это историческая задача. Поэтому с сегодняшнего дня я объявляют усиленный тренировочный режим. Я куплю самые маленькие хула-хупы или детские обручи, и вы будете крутить их хвостами по десять часов в день. Конечно, для этого нужно иметь сильный характер, терпение и волю к победе, как у космонавтов и олимпийских чемпионов. Только самые мощные хвосты способны крутить пропеллеры с такой скоростью, чтобы летать в небе! Вы будете тренироваться?

— Бу-будем, — вразнобой ответили Цап, Буся и Федор.

— Не слышу, — сказал я. — Мы будем тренироваться?

— Будем, — громче повторили они.

— Нет, не слышу, еще громче!

— Ав! — завопил и подпрыгнул Цап. — Будем!

— Йау! Ау! Будем! — крикнули Федор и Буся.

— Вот, другое дело, — улыбнулся я. — Федор, я назначаю тебя старшим по тренировкам. Буся, если ты хочешь летать с Федором и Цапом, то с этого дня они должны поселиться у нас, чтобы вы тренировались вместе, как одна олимпийская команда. Ты согласна?

…Так это началось. В магазине детских игрушек я купил три детских пластмассовых обруча, и мы начали тренировки с них. Конечно, крутить на хвосте легкий детский обруч могла даже моя неженка Буся. Но через минуту она уставала, ложилась на пол, вытягивалась, как балерина, во всю длину своих передних и задних лап и томно говорила:

— Ньяяяууу! Я не могу больше…

А я говорил:

— Не можешь? Очень хорошо, отдыхай. Никто тебя не заставляет. Там, на пляже, у меня есть несколько знакомых кошек: Екатерина Великая, пушистая Полина и маленькая Маруся. Любая из них с удовольствием полетит вместо тебя с Федором…

— Няу!!! — тут же вскакивала Буся. — Где мой обруч?

И тренировка продолжалась. Правда, заниматься нам приходилось в моей квартире, что совершенно нарушало мой рабочий день. Представьте себе эту картину: в большой комнате, в гостиной, кот, кошка и собака целый день пробуют крутить на хвостах обручи, а они слетают, ударяются о стены, падают, стучат. Разве писатель может работать в такой обстановке? А однажды Федор так раскрутил свой обруч, что тот сорвался с хвоста и вылетел в окно — слава богу, в этот момент никого внизу не было, и обруч никому не угодил по голове, а то бы полиция нас всех арестовала.

Вы скажете: а почему я не проводил тренировки на пляже или в парке? А очень просто: вокруг двух кошек и собаки, крутящих обручи на хвостах, тут же собирались бы толпы зевак, все бы их фотографировали, а кто-нибудь обязательно потребовал у нас лицензию на публичные выступления. Нет, я не мог раньше времени афишировать наше изобретение и подготовку к полетам. Поэтому все тренировки проходили в нашей с Бусей квартире — хорошо, что соседи, которые живут под нами на седьмом этаже, рано уходят на работу, они не слышали грохот падающих обручей.

Я сказал «грохот»? Ох, извините, я проговорился. Я же не хотел раскрывать вам все секреты упражнений для укрепления хвоста. Но слово не воробей, раз уж я сказал «грохот», то придется объяснить. Дело в том, что просто крутить на хвосте пластмассовый обруч вам любой кот и даже любая кошка сможет после одного дня тренировки. Если не верите, попробуйте со своими животными. Во всяком случае, моя Буся уже на третий день могла бы с этим простым номером в цирке выступать. Поэтому я усложнил их занятия — проколол в каждом пластмассовом обруче по маленькой дырочке, сходил с ними на пляж, через дырочки засыпал в обручи пляжный песок и принес домой. А дома запаял дырочки (пластмассу легко паять отверткой, разогретой на плите) и раздал тяжелые от песка обручи Феде, Цапу и Бусе.

—  Вот теперь попробуйте их покрутить!

Буся через минуту снова бессильно упала на бок и вытянулась на ковре:

— Мьяяяууу… Умираю…

Я хотел напомнить ей про Екатерину Великую, Полину и Марусю, но Федор опередил меня. Он подошел к Бусе, пару раз лизнул ее в лобик, а потом что-то негромко замурлыкал на ушко. Не знаю, что он сказал, ни я, ни Цап этого не расслышали, но, думаю, это были какие-то волшебные слова. Потому что Буся тут же встала, ткнулась носиком в его носик, словно поцеловала, и, как ни в чем не бывало — откуда только силы взялись! — стала крутить на хвосте тяжелый обруч. Вот что такое эффект нежного слова! Нежным словом можно не только кошку — слона заставить крутить хвостом хула-хуп!

Но и это не все.

После того, как моя команда освоила хвостовое вращение обручей, я решил поработать над их выносливостью и общим физическим развитием. Потому что в полете нужно быть готовым к любым неожиданностям — мало ли что может в воздухе случиться!

— Ребята, — сказал я. — Никто из нас не знает, какая нестандартная ситуация может возникнуть во время полета. Дождь или град внезапно начнутся или птицы на вас нападут. Двадцать лет назад, когда я жил в Америке, во Флориде, я как-то утром вышел с сыном на пляж. А сыну было тогда два месяца, он только родился. И вот держу я его на руках, объясняю: это океан, это солнышко поднимается, это бакланы над водой летают, рыбку ловят… И вдруг один баклан взлетает над водой, поворачивается к нам и, раскрыв свой громадный клюв, летит на нас. Да-да, представляете, огромный баклан с крыльями по два метра и с клювом, как пасть у акулы, летит прямо на меня и — я вижу по его глазам — хочет моего сына проглотить. А у меня руки сыном заняты, я не могу руками защищаться. Но хорошо, что в молодости я занимался альпинизмом, а потом тренировался в школе каратэ. Поэтому в самый последний момент, когда он уже вот так, на расстоянии одного метра, я сделал выпад ногой с такой силой, что чуть его по клюву не стукнул. Он испугался и улетел. Что я этим хочу сказать? Что самое главное в жизни — тренироваться и ничего не бояться! Сильный значит храбрый, а храбрый даже акулу может победить. Поэтому сегодня мы начинаем тренировать не только ваши хвосты, а всю мускулатуру…

— Дав! — говорит Цап. — Дав-дав! Извините, что перебиваю. А что такое мус-кус-лас-тура?

Я говорю:

— Не мус-кус-лас-тура, а мускулатура. Все наше тело состоит из косточек и мускулов. Косточки крепкие, а мускулы нужно укреплять тренировками. Я вам говорил, что я учился в киноинституте?

— Ав! — подтвердил Цап.

— Йау, — сказали Буся и Федор.

— Так вот, — я сказал, — а жили мы, студенты, в общежитии, то есть в доме, где, как в гостинице, коридор и много комнат. Днем мы учились в институте, а ночью спали в том общежитии по три человека в одной комнате. И я дружил с одним парнем из соседней комнаты, его звали Коля Губенко, он потом стал очень знаменитым артистом. А тогда он был простым студентом и должен был играть в студенческом спектакле одну из главных ролей. Но придумал, что весь спектакль он будет ходить на руках. А как это сделать? И вот, представьте себе, каждое утро, когда все еще спали, Коля вставал в пять утра и в самом конце коридора, у окна, два часа занимался сначала с пудовыми, а затем с двухпудовыми гантелями, а потом еще час тренировался ходить на руках! И научился! Представляете, во время спектакля все другие артисты ходили на ногах, а Коля — на руках! На этот спектакль к нам вся Москва приезжала, Колю тут же пригласили и в кино сниматься, и в самом лучшем театре работать! Зачем я вам это рассказал? Очень просто: ходить на задних лапах может любая кошка и любая собака. А я хочу, чтобы вы стали такими сильными, как мой друг Коля Губенко! То есть, научились ходить на передних лапах, делать сальто-мортале, стойку на хвосте и даже боксировать, как Майкл Тайсон и Николай Кличко.  Поэтому я назначаю Федора старшим по этим тренировкам. Федор, ты согласен?

— Йау! — сказал Федор.

— Очень хорошо! Через неделю покажешь мне первые результаты. 

…Тут я должен прервать свой рассказ, потому что не имею права раскрывать секреты наших тренировок. Во-первых, потому что главные упражнения на кошачью и собачью выносливость и хула-хупный метод вращения пропеллера хвостом разработаны котом Федором, это его ноу-хау. А, во-вторых, бизнес есть бизнес. Вот когда вы сделаете заказ на дельтаплан для вашей кошки или собаки, тогда и получите полную инструкцию и видеокассету, как готовить к полетам ваших животных.

11.

ЦЕЙТНОТ

Усиленные тренировки заняли две недели и, наконец, наступила очередь испытательных полетов. Но проводить их в квартире было невозможно — во-первых, у меня в квартире высота потолков только три метра, а, во-вторых, мои курсанты так натренировали свои хвосты, что их пропеллеры, вращаясь, могли теперь разнести не только люстру, но и стены. К тому же как раз в это время раздался телефонный звонок, я снял трубку и ушам своим не поверил, это звонила — угадайте кто?

Правильно: Алла из Архангельска!

— Привет! — сказала она. — Как поживаете?

— Спасибо, хорошо… — ответил я осторожно.

— Что-то я не слышу радости в вашем голосе. Вы рады, что я позвонила?

— Конечно, рад! Еще бы! — сказал я. — А ты как поживаешь?

— Очень хорошо. Мне дали отпуск на работе, и я могу прилететь.

— Куда? — спросил я.

— Куда-куда! — передразнила она. — Куда захочу или куда меня пригласят. Например, к вам, если, конечно, вы приглашаете. Или это не вы звонили мне уже сто раз и просили приехать?

— Я! Я! — сказал я. — Конечно, я приглашаю. Когда ты прилетишь?

— Через неделю. А какими цветами вы меня встретите?

Тут я понял, что она действительно прилетит. Потому что если красивая женщина спрашивает, какими цветами вы ее встретите, то это разведка с очень серьезными намерениями. Но я не был готов к такому вопросу, я сказал:

— Не скажу. Пусть это будет сюрприз.

— Хорошо, — засмеялась она. — Я вам тоже сюрприз устрою. Посмотрим, чей будет лучше. Пока!

И положила трубку. Представляете? У меня в квартире жуткий беспорядок, две кошки и собака крутят обручи и пропеллеры, ходят на передних лапах, боксируют со стульями и делают сальто-мортале и стойку на хвосте, а тут прилетает такая красивая тетя, да еще из Архангельска! А в Архангельске, чтоб вы знали, живут самые красивые в мире женщины — бирюзовоглазые поморки. То есть, дочки поморов, моряков, которые еще триста лет назад сами строили деревянные шхуны и по Северному Ледовитому океану плавали на них в Норвегию и на восток, в Мангазею, первый сибирский город на берегу Енисея.  В Мангазее они покупали пушнину и сибирское золото, везли в Норвегию, а оттуда привозили своим женщинам в Архангельск красивые платья и всякие вкусности. За это женщины месяцами ждали их на берегу Белого и Баренцева моря, сами кололи дрова и топили свои избы, сражались с белыми медведями и зимой, в сорокаградусные морозы, голяком ныряли в проруби на замерзших реках — закалялись!

И вот такая поморская красавица собиралась прилететь ко мне в гости!

Я понял, что, когда она прилетит, ни о каких тренировках и испытательных полетах Федора, Цапа и Буси не может быть и речи, я буду занят этой красавицей с утра до ночи походами в музеи, концерты и на дискотеки! То есть, на все наши приготовления осталась ровно неделя и даже меньше! Потому что надо же успеть всю квартиру пропылесосить и вымыть, убрать следы наших занятий, купить всякие вкусности и найти какие-нибудь необыкновенные цветы. Ужас сколько дел!

И тут, как нарочно, ровно через час — новый звонок:

— Алло! Добрый день, это ваша соседка из пятой квартиры, я звоню из Праги. Как там мой Цап? Вы не забываете кормить его и водить на прогулки?

— О! Конечно, не забываю, — ответил я. — Сейчас он как раз со мной. Цап, это твоя хозяйка, скажи ей «здрасти».

— Гав-ав! — громко отозвался Цап.

Хозяйка засмеялась:

— Вы уже и разговаривать его научили?

— Это он меня научил, — признался я. — А когда вы вернетесь?

— Через неделю, — сообщила она. — Вы не забыли проверить мой почтовый ящик? Там есть что-нибудь?

«О, Господи!», подумал я. И она через неделю! А я так закрутился с этими тренировками и нашим стартапом, что ни разу не заглянул в ее почтовый ящик!

— Алло! — сказал я в трубку. — Алло! Я вас не слышу, связь пропала!

— Ладно, — ответила она. — Ничего страшного. Я буду через неделю. Пока! — и дала отбой.

Я стремглав бросился вниз, к почтовым ящикам в вестибюле нашего дома. Конечно, ящик с номером «5» был забит до отказа какими-то рекламными листовками местных пиццерий и ресторанов, проспектами магазинов женской одежды и косметики и магнитными наклейками с адресами и телефонами салонов красоты и доставки на дом собачьей еды. Но были там и два письма из банка, и так я, наконец, узнал имя и фамилию хозяйки Цапа — Жозефина Бетховен!

«Вот! — сказал я себе. — Вот это у человека фамилия! Не то, что у тебя — Тополь, деревянная какая-то».

Впрочем, а какая еще фамилия может быть у киношного дизайнера, которая снимается в обнимку с Бредом Питом и Пьером Ришаром?

Кстати, имейте, на всякий случай, ввиду, что при переезде на постоянное жительство в другую страну — например, в Америку, Израиль, Канаду или Любоморье — можно оставить свою фамилию, а можно взять новую, любую, какая вам нравится. И тогда в вашем паспорте будет записано «Иван Шварценеггер», «Сережа Моцарт» или еще красивей: «Дуся дэ Каприо»!   Не верите? А я, между прочим, лично знал в Америке Васю Чаплина, Петю Карузо и Оксану Пушкину.

Впрочем, мне тоже можно не расстраиваться.  Недавно прихожу в поликлинику на кардиограмму — это от слова «кардио», сердце по-гречески. Так вот, прихожу на проверку сердца, зашел в кардиологический кабинет, лег на кушетку, накрытую бумажной простыней, поднял футболку до шеи, медсестра в белом халате наложила мне на грудь холодные щупальца кардиографа, глянула на экран своего компьютера и строгим голосом спрашивает:

— Ваше имя, фамилия?

— Эдуард Тополь…

— Ого! — она говорит.

Я удивился:

— Что значит «ого»? В каком смысле?

А она, не отрывая глаз от экрана:

— Ну, у вас и фамилия!..

— Какая? — спрашиваю.

Она усмехается:

— А то вы не знаете! Зачем вы у человека его фамилию взяли? Вы ему кто — родственник или однофамилиц?

— Нет, — говорю, — это моя собственная фамилия.

Она впервые посмотрела на меня:

— В каком смысле?

— Извините, — говорю, — в прямом.

А она:

— Вы что? Тоже писатель?

— Нет, — говорю, — я просто писатель…

Она недоверчиво поморгала глазами:

— Тот самый, что ли?

— Насколько я знаю, да.

— Не может быть!

— Почему?

— Блин! — возмутилась она. — У нас тут, куда ни плюнь — везде знаменитости. Каждый третий или Шагал, или Левитан, или Мендельсон! Вы что, правда Эдуард Тополь?

— Правда. Я.

— Но вы же, — она говорит, — совершенно на писателя непохожи.

Я обиделся:

— Почему?

— Потому что, во-первых, — она говорит, — настоящий писатель должен быть в очках, как Чехов. Или с бородой, как Толстой и Достоевский…

— Нет, — я говорю, — сейчас это не обязательно. А во-вторых?

— А, во-вторых, — она говорит, — у настоящего писателя должно быть большое сердце, это всем известно.

— А у меня?

И тут она, наблюдая на экране за работой моего сердца, заявляет небрежно:

— А у вас обыкновенное сердце, ничего особенного.

А я, чтоб вы знали, человек вспыльчивый, я же в Баку родился, на Кавказе. И к тому же я рыжий, а рыжие все вспыльчивые. То есть, я вспыльчивый в двойной степени. Но все-таки взял себя в руки, сдержался и говорю:

— Знаете, у меня к вам просьба.

— Какая? — спрашивает она.

— Очень большая, — говорю. — Хотя я с обыкновенным сердцем, то есть обыкновенный писатель, но вы на меня, пожалуйста, не плюйте.

После чего встал с кушетки, сорвал с себя холодные присоски датчиков кардиографа и сказал:

— Всё! Спасибо за комплименты. Обойдусь без вашей кардиограммы! Гуд бай!

Хлопнул дверью и ушел из поликлиники.

Вот, между прочим, что бывает, когда у вас громкая фамилия.

Правда, мой строгий редактор скажет: зачем вы детям все про себя рассказываете? Детям, он скажет, не нужно рассказывать, что кто-то может плевать на писателей. Мол, про нас, взрослых, детям нужно рассказывать только все героическое, чтобы они героями росли. Но я с этим не согласен. Я считаю, что детям не нужно врать. Во-первых, если я честно расскажу детям, как я где-то ошибся или даже струсил, то они поверят мне и тогда, когда я расскажу, как я однажды был храбрым. А если я буду рассказывать, что я всегда и везде герой и победитель, они подумают: это он все врет, сказки сочиняет! И перестанут меня слушать и читать мои книжки. Это, во-первых. А, во-вторых, кому я могу рассказать, как меня обидели? С кем поделиться? Если я взрослым расскажу, разве они меня пожалеют? Они скажут: «Да ты слабак! Нюни распустил! Тебе не стыдно?». И будут надо мной смеяться. Нет, взрослым я такие истории ни за что не буду рассказывать! А детям, я считаю, я могу довериться, они надо мной смеяться никогда не будут. Правильно я говорю?

И еще я считаю, что не нужно детям все упрощать. «Ой, дети этого не поймут! Ой, это сложно для детского понимания!». Ерунда! Во-первых, вспомните себя в детстве — что вы не понимали? Вы всё понимали, а когда не понимали, то спрашивали. А, во-вторых, ну и что, если что-то сложно для детского понимания? Зато ребенку даже интересно разобраться в сложном, пусть пробует — сначала с помощью взрослого, а потом и самостоятельно…

Но стоп! Я опять заболтался, хотя, как говорила когда-то детский поэт Агния Барто, «А болтать-то мне когда, мне болтать-то некогда!».

Когда выяснилось, что Жозефина Бетховен из Праги и поморская красавица Алла из Архангельска — обе прилетают через неделю, я понял, что у меня и моих хвостатых друзей полный цейтнот!

Вы знаете, что такое цейтнот? Это когда в шахматных турнирах у шахматистов не хватает времени на обдумывание последних ходов. То есть, шахматные часы уже тикают последние секунды, стрелки зависли над красным флажком, нужно или срочно выигрывать или сдаваться, и шахматисты вынуждены, не раздумывая, стремительно передвигать свои фигуры: «Шах!» — «Шах!» — «Мат!!!».

Вот и у меня уже не было времени выбирать, где проводить испытательные полеты кошачьих и собачьих дельтапланов. Я решил: ладно, будь что будет, проведем испытания на пляже, но рано утром, в пять утра, то есть раньше всех, кто приходит туда на рыбалку и утреннюю зарядку!

Я же вам говорил, что в молодости я был огненно-рыжим, а рыжие никогда не отступают и не сдаются, даже в старости, когда их волосы вместо рыжих становятся белыми.

Продолжение – в следующих выпусках.

Эдуард Тополь

Романы Эдуарда Тополя «Явление пророка», «Юность Жаботинского», «Летающий джаз», «Бисмарк», «Стрижи» на льду» и другие спрашивайте в книжных магазинах, заказывайте «Книга — почтой» на сайте издательства АСТ или выписывайте в электронном виде и аудио на сайте ЛитРеc.