Яна Вайсман | Лучший город!

Иерусалим…

Этот город — сродни Джоконде, он следит за тобой, под каким углом не прячься. А если прорваться через толпу японцев, щелкающих затворами, то город еще и улыбнется. Он не всегда улыбается, Боже упаси! Скорее, наоборот. Он может оскалиться, показать вам голую задницу и даже издать неприличный звук! Но! Если вдруг, скажем, в пятницу рано утром вы оседлаете 19-й автобус, что курсирует меж двух больниц, то город, подобно остроумному Гензелю, разбросает на всем пути тягучие ириски. Вот вы хватаете одну, жадно суете в рот и тянете свое удовольствие, а за поворотом — еще одна, потом еще и еще…

Я говорила, что обожаю этот город? Я врала. Я не могу без него жить.

19-й автобус. Напротив — тетенька с небольшим приветом в большой синей куртке, но на голове… на голове — шапка плотной грубой вязки, а по бокам — опушка, и тетенька превращается в Меркурия, крылатый шлем, настоящий! Меркурий — покровитель Близнецов, хо-хо, тетушка — мой покровитель! Я таращусь и не могу оторваться, и в дребезжании автобуса различаю фразу из ее разговора с попутчицей: «Да-да, Пурим – дело серьезное, нельзя доверить никому!» Меркурий – настоящий Меркурий!

Между Азой и Берлином в автобус заходит сумасшедшего обаяния чувачок лет восьми. Человек – блондин с голубыми глазами, человек похож на всех мультгероев сразу, за спиной рюкзачок, а в руке базарная тележка. Он с мамой, милой и очень кудрявой, у нее тоже тележка. Они садятся друг напротив друга, мама чего-то говорит чувачку, и он улыбается! Он улыбается так, что вместе с ним улыбается весь автобус, водитель, Меркурий, я и все, все, все.

А вот вдоль улицы Рамбам идет другой чувачок и крепко держит маму за руку. Они похожи даже со спины. Мама в объемном красном пуховике, теплой серой юбке и сапогах, шапка и шарф. Чувачок в красной куртке до колен, серых штанах, шапке, шарфе и рукавицах держит маму за руку и семенит рядом. А вокруг сплошные тролли – вороны. Засмотрелся и плюх… уже падает. Но мама-бегемотиха крепко держит чувачка за лапу, быстро поднимает и он семенит дальше, заглядываясь на ворон.

Электронный объявляльщик объявляет: «Усишкин, угол Бецалель». Все подростки, которые сыскались в автобусе, в едином порыве выдают: «Ушиииискин». Да, факт известный, израильским детям легче сказать Ушыскин, не Усишкин, а также Шаса, вместо Саша. Подростки лыбятся и гогочут, вместе с ними гогочет весь автобус, я, Меркурий, водитель.

Мне выходить. Бегу вниз мимо старого Бецалеля. Вот в прошлый шабат и узнала, что внутри здания сохранились ворота работы Зеева Рабана. Ворота в храм искусств, в Шацовский Бецалель, оттого и на воротах изображен сам Бецалель, строящий ковчег завета, а в руках у него циркуль… циркуль! А все потому, что Рабан был масон. И вот, поди ж ты, циркуль. Он теперь не идет у меня из головы.

Далее по Шацу вниз до Кинг Джордж, огибаю здание первого Кнессета. Оно давно на реставрации и оклеено огромными фотографиями пленарных заседаний. Вот БГ что-то шепчет на ухо Голде, вот Бегин, сосредоточенный и хмурый, там еще какой-то хрен в косоворотке. Сразу вспоминается старая байка. Всем известно, что БГ и Бегин не разговаривали, БГ на заседаниях обращался к Бегину не иначе как: «Эй, Вы там, член Кнессета во втором ряду!» А в конце напрашивается: «Йопвашумать!»

Слева членообразная лошадь, ну, все ее знают, не буду вдаваться в анатомические подробности. Спускаюсь по Гилель, впереди пара в средних годах, спиной чую, тоже в банк. Хочется крикнуть: «За мной будете!»

Он замирает у витрины магазина и пялится на манекен в короткой юбке. Она заметно нервничает, дергает мужа. «Тебе пойдет», — выражение лица ее резко теплеет, и она смущенно тычет его кулачком в плечо.

Банк, Шамай, срезаю по Бен-Йегуде до Яффо, трамвай. Трамвай! Разве может быть скучно в городе, где есть трамвай. Это же наш Медан, наша ярмарка в Тарабаньково. Японские туристы, куда же без них, без них даже Иерусалим – не трамвай. Сидят, в фб своем японском копаются, в каждой руке — лукошко, в каждом лукошке — по три камеры и три штатива. Потом парикмахерская, потом базар. Базар! Вы не поверите, у молочного отдела..
— Робеспьер??
— Пчела Майя??
— Робеспьер!
— Майя!
— Робеспьерушка)))
— Пчееелка!
— Рони!
— Яна!
— 18 лет!
— 18 лет!

И там же чувачок из 19-го автобуса, они с мамой разговаривают… на португальском. Боже, как мило!

Трамвай. Еж лет пяти ругается с бабкой, чтобы она ничего не покупала Йоси, он плохой и ему не положено.

— Тебе конфеты, Йоси — машинку
— Нет!
— Да!
— Нет! Йоси плохой!
Этот срач плавно переходит в 24 автобус, до дома рукой подать.

Еще чувачок в костюме местного гаишника машет палкой у лица родителя.
— Что я сделал, господин полицейский?
— Вы превысили скорость!
— Но скоро шабат, я спешил домой..
— Вот вам штраф 400 шекелей и 700 единиц.
— Тогда, господин полицейский, у меня для вас не будет шоколадок и я эта… уээээуээээ (срывается с места).
— Машина папа! Машина папа! Остановитесь на обочине!

Мы все фыркаем и катимся со смеху.
Тахон. Мне выходить.

Ну, это мой город?

P.S. Лучший город!

Яна Вайсман
Фотоиллюстрации Натальи Волковой