Нина Шполянская | О судьбе Моисея Кульбака

Когда речь заходит о еврейских советских писателях ранней советской поры – двадцатых годов (тогда это понятие еще не было стерто), редко кто в первых рядах назовет Моисея Кульбака или даже упомянет его. Прозвучат имена Бабеля, Уткина, Эренбурга, Светлова, Багрицкого, Каверина, Сельвинского… Среди писателей, творивших на идиш, обычно отмечают Квитко, Маркиша, Бергельсона, Фефера.

А имя Кульбака было настолько вытравлено режимом, что лишь специалисты или особо продвинутые интеллектуалы могут его назвать и похвалиться тем, что читали его.

Первое знакомство Судьба Моисея Кульбака

Как правило, судьбы всех называемых завершены трагично. Судьба Моисея Кульбака не исключение, разве что он попал под каток репрессий одним из первых в этой плеяде. И публиковать его перестали раньше. Но типичным для той поры его жизненный путь, исходя из определенных фактов его биографии, пожалуй, все же не назовешь.

Это может быть выглядеть странно, но о Моисее Кульбаке в нашем городе многие впервые услышали лишь недавно, на встрече в Gespräch-Kafe «Мост», организованном в еврейской общине Майнца. Еще более удивительно, что «первооткрывательницей» этого имени стала для нас член общины, приехавшая в свое время из Польши. Йоанна Вроблевска изучает славистику, в частности русскую и польскую литературу в университете им. Гутенберга. Она услышала об этом еврейском писателе лишь однажды, по радио, а чуть позже, также случайно, в Берлинском книжном магазине ей попалась на глаза книга Кульбака «Зелменяне» в переводе с идиш на немецкий. Полистала, прочитала пару отрывков и уже не выпустила ее из рук, «заболела» этим писателем, потрясенная судьбой и талантом.

Сегодня мы уже можем получить информацию об этом писателе из разных информационных источников, хотя биографические данные в них иногда разнятся.

Зигзаги биографии

Родился Моисей Кульбак в конце девятнадцатого века (1896) в Сморгони, в скромной, среднего достатка и достаточно образованной еврейской семье. В местечке на тот момент три четверти населения составляли евреи, все говорили на идиш, некоторые и на иврите. Основным занятием жителей было скорнячество, здесь работали пятнадцать кожевенных фабрик и многочисленные маленькие мастерские по выделке кож.

Мальчик получил традиционное воспитание. Учился в еврейско-русской школе, вечерами – в хедере, затем в йешивах. Проявлял недюжинные способности в гуманитарных науках. Эмоциональный и темпераментный Мойше рано увлекся литературой и театром. В годы Первой мировой войны, экстерном сдав экзамены на право преподавания, он работал учителем в еврейском доме для сирот в Ковно. После ее окончания жил и работал в Минске, затем в Вильно. Однако творческая натура требовала большего. Писать юноша начал на иврите, но очень скоро предпочел для своих сочинений идиш. Быт еврейского местечка он ярко описал после посещения дедушки в Нарочи. Да и вообще это был его мир, и он стал его главной темой. Первое стихотворение Моисея «Звездочка» “Schterndl“/“Sternchen“ было опубликовано в Ковно в 1916 году и так понравилось читателям, что тут же было кем-то положено на музыку и, разлетевшись по еврейским местечкам, стало своеобразным шлягером своего времени. Сюжет песенки был прост, печален и трогателен: еврейский солдат посылает звездочку к жене, дабы утешить ее и дает наставление старшему сыну – хорошо учиться, уметь читать Кадиш (поминальную молитву). Но в то же время он не теряет надежду на Высшее милосердие, чтобы сыну не пришлось использовать полученное умение…

Молодой литератор пробовал свои силы в разных жанрах, писал стихи, поэмы, прозу, пьесы, переводил на идиш мировую, русскую, белорусскую классику. В первые послереволюционные годы в журнале Бунда был напечатан его трактат „Dos jidische wort“ о народном языке – идиш. Несмотря на то, что это были сугубо теоретические рассуждения, он покорил подписчиков яркостью, убедительностью и красотой слога.

В 1920 году молодой человек переезжает на три года в Берлин. Да-да, оказывается, тогда это было еще возможно. Он планировал учиться в университете, но этого не случилось: закрутилась европейская столичная жизнь с ее театрами, музеями, политикой, безденежьем. Устроился работать суфлёром в театре^, активно участвовал в бурной политической жизни страны. Эти факты биографии сыграли впоследствии трагическую роль в судьбе писателя. А как иначе – выбирай, что приписать «врагу народа», в чью пользу шпионил и «вредительствовал». А удалось поехать в Берлин благодаря недолгому периоду определенной свободы, революционному энтузиазму, той же волнующей политической ситуации в Германии, где жили в тот перид много евреев, также говорящих, пишущих, спорящих на родном для европейских евреев языке. Все это и привлекло буйную головушку Кульбака и потянуло его к новым впечатлениям и приключениям.

Берлин той поры был поистине олицетворением свободного мира, в котором есть место всем, в том числе беженцам и мигрантам. Именно поэтому тут сконцентрировались те, кто по разным причинам не мог остаться на родине. Город стал своеобразной столицей еврейской литературы, здесь возникли издательства, литературные дискуссионные клубы. Моисей публиковал свои первые стихотворные и прозаические произведения и в них, и в польских и даже в американских изданиях. Немецкая критика писала, что Кульбак сумел возвести идиш в статус европейского литературного языка. Но гонораров и мизерной зарплаты не хватало на его бурную активную жизнь. Какое-то время он даже подвизался в гастролировавшем вильнюсском Еврейском театре.

Кроме того, постепенно приходило разочарование: видел меняющиеся настроения в обществе, страх перед гражданской войной, проявления антисемитизма. В этот период молодой писатель создает свой первый роман „Mesch’ech ben Efrajim“ («Меcсия из колена Ефремова»), подтверждающий апокалиптическое видение мира автором.

…И Моисей вернулся. С 1923 и до 1928 годы он жил в Вильно, преподавал в еврейских гимназиях и в учительской семинарии, часто выступал с лекциями и статьями о еврейской литературе. Нельзя забывать и тот факт, что на первых порах советское государство стало первым, полностью уравнявшим евреев в правах с другими народами, что вдохновило и стимулировало всех, кто был зажат многочисленными запретами и ограничениями черты оседлости. Конечно, хотелось действовать, творить, вершить историю. Романы «Montog», «Драма Якова Франка» (фальшивый Мессия), изданные в 1923-1928 годах в Вильнюсе, имели большой успех у читателей. Позже Кульбак перебрался в Минск.

Период успеха

Увлечение театром в школьные годы также не прошло даром. Вместе со своими учениками он ставил пьесы из классического репертуара. Наиболее яркими его переводами считаются гоголевский «Ревизор» и «Как закалялась сталь» Николая Островского. Разнообразные таланты и активная жизненная позиция Кульбака не могли не быть незамеченными. Его избрали председателем основанного в 1927 году Всемирного еврейского ПЕН-клуба (да-да, оказывается, тогда и это было еще возможно. Власти заигрывали с народом, массовый террор еще не проглядывался). Членом Союза советских писателей Белоруссии он был с момента его основания. Работал в журнале «Штерн». Здесь же в 1929 году было опубликовано в нескольких номерах последнее и самое значительное произведение писателя – роман «Зелменяне». Книга была переведена на русский язык и имела грандиозный успех. Трогательно, с печалью, юмором и добротой описывает Кульбак, как традиционный еврейский двор теряет привычный уклад, как, с одной стороны, сопротивляется, с другой, рвется к новому, непонятному, но красиво декларируемому. И, конечно, традиция сдается напору современности. Двор превращается в фабрику. «– Мотеле, почему ты не идешь молиться?

Чернявый Мотеле, от которого уже потихоньку попахивает сеном, подходит к ней, отворачивает у ее уха платок и кричит:

– Бабушка, я пионер!

А она качает головой:

– Ну да, он уже молился!.. Когда же ты молился?»

Читаешь и вспоминаешь то Бабеля, то Шолом Алейхема. Но при этом стиль настолько своеобразен, что перепутать его с чьим-либо невозможно.

Дальше в судьбе – все вполне стандартно: начались и набирают силу сталинские чистки. В 1934 году сотрудники спецслужб составили справку:

«Прибыл в 1928 году нелегально из Польши в БССР. Будучи в Польше, состоял заместителем председателя национал-фашистской еврейской литературной организации. Группирует вокруг себя националистически настроенных еврейских писателей, выходцев из социально чуждой среды, имеющих связи с заграницей

– Спецсообщение секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР «О ходе подготовки к I Всесоюзному съезду Союза советских писателей» от 12 августа 1934 г.».

В сентябре 1937 года писатель Моисей Кульбак был арестован по обвинению в шпионаже, подготовке диверсий, а уже через месяц осуждëн как «враг народа» выездной сессией военной коллегии Верховного суда СССР (председатель – Иван Матулевич) и расстрелян. Реабилитирован военной коллегией Верховного суда СССР в декабре 1956 года.

Когда ничего не изменишь, приходится лишь сожалеть и принимать ситуацию. Но что следует делать, это узнавать и распространять информацию. Сегодня есть возможность познакомиться с творчеством незаурядного человека и писателя Моисея Кульбака. Книга «Зелменяне» после огромного перерыва вновь издана в 2008 году на русском языке.

Нина Шполянская