Юлия ПЯТЕЦКАЯ | Потому и война

ПОТОМУ И ВОЙНА

О спектакле режиссера Давида Петросяна в киевском театре им. Франко по пьесе шведского драматурга Ларса Нурена

Очень сильная «Война» Давида Петросяна во Франко. Давно меня украинский театр так по-хорошему не убивал. Собственно, никакой войны ни в пьесе современного шведского драматурга Ларса Нурена (1944 — 2021), ни в одноименной постановке нет. Война закончилась. Те, кто могли сто раз погибнуть, выжили. Не выжила только собака, ее пришлось съесть. Съели, проглотили, нахлебались, навидались, настрадались, выдержали то, чего не описать словами. Живы. Мать штопает, старшая наряжается, младшая читает. У нее есть книжка. Вернулся тот, кого не ждали. Слепой, но целый. А жизни нет. Жизни – нет. Нет не только любви, красоты и нежности. Нет даже жалости. Ни у кого ни к кому. Даже боли нет. И нет отчаяния. Есть лишь пуленепробиваемая ненависть всех ко всем и жгучая обида за себя. У каждого – своя, но только за себя. И этой обидой можно ломать стены, крошить черепа, вынимать душу и сердце. Чем они и занимаются. Самые близкие, родные люди. Дети, родители, братья. Других тут нет. Они ежесекундно терзают друг друга по-всякому, и ничего сверх мучений так и не вынесли из своего катастрофического опыта. Из этого опыта не может уже родиться никакая новая счастливая жизнь. Хотя мать носит в себе третье дитя. И придерживает живот.

«Я хочу молодшого братика, щоб було, кого мучати», — говорит в самом начале младшая. В самом начале кажется, что младшую еще можно спасти, ее еще не залепила мерзость человеческого общежития, она еще не утратила наивности, способности удивляться и жалеть. У нее есть книжка, где наверняка про разумное, доброе, вечное. Она пытается ее читать и периодически спохватывается: «Де моя книжка?» А потом уже становится не до чтения. И книжка валяется на полу, под ногами, как мотлох. И книжка забыта на жуткой простыне, на засаленном матрасе, где все тысячу раз отымели друг друга.

Петросян вытащил максимум из этого материала, обойдясь минимумом художественных средств и методов. Любая попытка разорвать аорту, а украинский театр по-прежнему уверенно движется по этому пути как магистральному, материал бы загубила. Вот эти все традиционные истерики, вопли, заламывания рук, свиное рыло декламации, кривлянье, ужимки и прыжки, причудливые корчи, пассы в зал (посмотрите, что придумал режиссер, каково?) превратили бы «Войну» в лютый китч. Здесь много режиссерских тончаков, и нужно смотреть во все глаза, это все-таки театр – визуальное искусство, это все-таки еще и — как, а не только – про что, но метафоры не выпирают, как гвозди из гнилого забора, и тебя не бьют каждые 10 минут по лбу мыслью режиссера.

Мысль о том, что война не заканчивается с войной армий, мягко говоря, не нова и не оригинальна. И ничего нового тут Петросян не добавил. Он просто талантливо рассказал историю одной семьи. Театрально рассказал. Мысль же о том, что любая война начинается задолго до того как сойдутся армии, не столько нова, сколько не сильно популярна. И вот тут режиссер, пожалуй, добавил, и весьма выразительно. Любая война растет из нелюбви, от которой до ненависти меньше шага. Из нелюбви самых близких, у которых не нашлось друг для друга даже крохотной жалости. Потому и война… Потому и война.

П.С. Да, артисты – боги! Спасибо.

Юлия Пятецкая