Об авторе
Родился в 1982 г. в Ленинграде. В 2005 г. окончил философский факультет СПбГУ. С 2006 года преподаватель кафедры этики философского факультета СпбГУ,
С 2012 года доцент кафедры эстетической и реконструктивной хирургии Медицинской Академии постдипломного образования (МАПО). Кандидат философских наук (2008г. «Когнитивно-коммуникативный аспект поэтического текста»). Доктор философских наук (2017 г. «Философско-антропологический аспект коммуникации врача и пациента»). Автор спецкурсов «Лицо и личность: онтологический аспект», «Социальная роль внешности», «Дисморфофоби́я. Этико-эстетический аспект», «Рациональность и вера». С 2017 г. научный сотрудник кафедры детской ортопедии и реконструктивной хирургии НИДОИ им. Г.И. Турнера. Курс деонтология и философия медицины (основное место работы).
Автор нескольких сборников стихов, среди которых «Клубок» (2005), «Точка опоры» (2007), «Признаки жизни» (2010), «Иными словами» (2012), сборника новелл «Камушки» (2015), вольных стихотворных переложений произведений Тумаса Трансремера, Сильвии Плат, Дилана Томаса, Шеймаса Хинни, Стивена Уоллеса, Уинстона Хью Одена. Ученик Игнатия Ивановского. С 2007 г. участник ЛИТО «Идентисты» под руководством Алексея Машевского.
ЯБЛОКО В ЛАДОНИ
Прозрачный день, по берегу иду,
Залив сверкает в ясную погоду.
В глубокой лунке заклиная воду,
Сидят, как птицы, рыбаки на льду.
А высоко, со снастью или без,
Как будто бы следя за рыбаками,
В пустые лунки между облаками
Глядят на землю ангелы с небес.
И лёд блестит, и тают облака,
И ветер крохи снега собирает,
А жизнь, мелькнув чешуйкой, ускользает,
Легко сорвавшись с крепкого крючка.
*****
Велосипед блестит на тротуаре,
На скошенной траве лежит матрас,
На мир дворняга смотрит парой карих
И бесконечно удивлённых глаз.
Но не расслышит мир её вопроса,
Однажды, сокращая долгий путь,
Дворняга с лаем прыгнет под колёса,
Погибнет, даже не успев моргнуть.
И некому просить у смерти сдачи
И закричать от боли в небеса,
У вечной жизни влажные, собачьи
Огромные, наивные глаза.
И хочется с судьбой ввязаться в драку,
С трудом глотая слёзы, гнев и страх,
Дрожать и гладить мёртвую собаку,
Неся её до дома на руках.
*****
Спичка чиркает, птичка чирикает,
Время быстро бежит, как всегда,
И будильник на тумбочке тикает,
И бормочет на кухне вода.
Пустота переполнена звуками,
С новой нитью сплетается нить,
И старается разум науками
Безнаказанно жизнь объяснить.
Заглуши вековое течение,
Разорви этот временный строй,
Соберись, замолчи на мгновение,
И ладонями уши закрой.
И когда ничего не останется,
Побори подступающий страх,
И замри, пошатнувшись, как пьяница,
От биения крови в висках.
Вот реальная жизни симфония,
В нашем шуме её не сыграть,
А усилие – значит агония,
Ощути тишины благодать.
Что сумеет на это решившийся?
Через что не захочет пройти
Человек, ненадолго лишившийся
Чувства, хоть одного из пяти?
Чем помогут недавние знания,
Что не стоят теперь ни гроша?
Наблюдает свои очертания,
В тишине, пробуждаясь, душа.
И стволами дрожат неопрятными
Сто деревьев, и стало темно,
Свет закатный с плечами крылатыми
Серафимом стучится в окно.
И в себе не находит смирения,
Оказавшись рабом, Господин,
Расставляет в строке ударения
С покаяньем один на один.
Мир двоится пред взором смотрящего,
Принимает немыслимый вид,
Над картиной пожара горящего
Изумлённая птичка летит.
*****
Мир каждый день висит на волоске,
Но держится, — не наша в том заслуга,
Прижавшись ближе зёрен в колоске,
Мы всё равно не чувствуем друг друга.
Как пригоршня едва поспевшей ржи,
Мы превратимся и в муку, и в тесто,
Но кислыми дрожжами бродит жизнь
И нам упрямо не находит места.
*****
В теле льва живёт душа оленя.
Как нелепо это, как смешно,
Тихо опускаясь на колени,
Закрываю сонное окно.
И смутится вдруг пугливым духом
Хищная, но немощная плоть,
Чем отличен в мире тугоухом
Плач от смеха, знает лишь Господь.
*****
Звучащее легко и временно,
Но звуками оттенена,
Исконной музыкой беременна,
Беззвучно стонет тишина.
Как будто еле слышным шепотом,
Застывшим на её губах,
Делясь мгновенья вечным опытом,
Бранятся Пифагор и Бах.
Рождают общую мелодию,
В ней радость слышится, как боль,
И весь мотив невинен вроде бы,
И прост, как доремифасоль.
Но этой истиной питается
И пропивает свой талант,
И вновь сойти с ума пытается
В подземке нищий музыкант.
*****
Я пою, не стесняясь нелепого вида,
Громким пеньем своим испугав тишину,
И душа, словно танец босого Давида,
Ликованием тронет псалтыри струну.
Легким сердцем и всеми делами своими
Раскаленные угли грехов ворошу,
Призывая Твоё животворное имя,
И псалмами, как воздухом горным, дышу.
Пусть молчаньем надежда во мне остаётся,
Отвергая усталость забав и утех,
Но молитвой счастливой теперь раздаётся,
Беспричинный для тёмного разума смех.
Этим смехом с любою печалью сражаюсь
И отныне не слушаю песен других,
Но в веселии медленно преображаясь,
Продолжаюсь, как Твой нескончаемый стих.
*****
Под землею гладкой и холодной,
Как бесцветный спутанный клубок,
Стонет смерти сын единородный —
Бородатый скрюченный Бобок.
Крепко держит тех, кто мал и молод,
Сыновей из безымянных сёл,
Их апрельский шепелявый голод
В тёмные объятия привёл.
Сквозь поток дождя и конский топот,
Сквозь следов глубокую печать
Различаю я подземный шепот,
Тщетно умоляя замолчать.
Тихий стон становится стихами,
Отливаясь строчками во мне,
Словно сталь огромными руками
Кто-то гнёт и плавит в глубине.
А над нами высоко на троне
Юною невенчанной женой
Радость спит, как яблоко в ладони
Нежно сжав тяжёлый шар земной.
*****
«Умереть — это вовсе не то, что ты думал, а лучше»
Уолт Уитмен.
Всегда за тобою следит,
Не помня причин и мотивов,
Себя ослепивший Эдип,
На гноище стонущий Иов.
Пусть сто превратится в ничто,
Богатый окажется нищим,
Но жизнь это вовсе не то,
Что видишь, а проще и чище.
Бессонною ночью и днём
Не будет покоя и сладу,
Она прожигает огнём
Незримым любую преграду.
Она уничтожит в пути
И скалы, и море и сушу,
Пытаясь найти и спасти
Твою изумленную душу.
*****
Дыши… вдыхай на раз, два три,
Запутавшись в весенних идах,
Услышав тихое: «Умри»,
Не отвечай и сделай выдох.
Покажется последний край,
И в холод серого эфира
Земную горечь выдыхай
В простор невидимого мира.
Разбавленный огонь вдохни,
Не бойся начинать сначала,
Живую память обними
И с ней нырни под одеяло.
Пусть не поднимется рука,
Но в хороводе сновидений
На холст широкий потолка
Неровные ложатся тени.
И побежден, почти разбит
Прошедший день, как вечер ранний
На подоконнике сидит
И слушает твоё дыханье.
Григорий Хубулава
Рисунки автора