Вадим Норштейн, играющий сам по себе

Вадима Юрьевича Норштейна с разницей ровно год увидел в двух телесериалах. Один – молодежный, другой – про послевоенное время. Невозможно было не обратить внимание на артиста с характерной внешностью, улыбчивыми глазами, с очевидной органикой. А еще послушал записи группы «ДаНуЧё» и другой – «Черное море», что дало возможность узнать еще и музыканта Вадима Норштейна. И, естественно, задать ему несколько вопросов о кино и музыке. По моей просьбе он, автор текстов песен, которые, в том числе, записывались в группе «ДаНуЧё» и звучат в коллективе «Черное море», ответил на мои вопросы лично. То есть, здесь, сугубо авторский текст без правки и переделки. Как есть.

– Послушайте, Вадим, поскольку у вас киношная фамилия и отчество, да и учились вы во ВГИКе, сразу стоит сказать два слова о ваших родителях? Имеют ли они отношение к кино и почему именно в кинематографический творческий ВУЗ вы решили поступать или смогли поступить?

– Родители мои к кино не причастны. Мама работает в музыкальной школе, а папа проектирует автомобильные дороги. Однако некоторые мои родственники, всё же, имеют отношение к кинопроизводству. Юрий Норштейн, нарисовавший Ёжика в тумане и Сказку сказок, приходится мне дядей по отцовской линии. Кроме того, актёры Анатолий Адоскин, звезда кинематографа 50-х и артист театра Моссовета, и Борис Петкер, один из прямых учеников Станиславского, тоже являются моими родственниками.

Однако это никак не повлияло на меня при выборе института. Я очень хотел быть актёром, и поступал во все учебные заведения, где обучали мастерству. Поступил в первый же год, сразу после школы. Выбирать пришлось, в итоге, между ВГИКом и ГИТИСом, однако, осознав, кто такой Игорь Ясулович, долго не сомневался.

– Кстати, любопытно, что в своем профиле на facebook вы три раза подряд, столбиком, написали – учился во ВГИК. Это значит, что вам трудно давалась учеба, вас выгоняли из института или вы таким стебным образом хотели подчеркнуть, насколько важно вам лично было творческое образование? И что оно на самом деле вам дало, кроме того, что вы снимаетесь в кино?

– Учился я пока один раз и, к счастью, никто меня не выгонял. Хотя не могу сказать, что обучение давалось легко. Было достаточно сложно перестроиться со школьной системы, когда над тобой постоянно стоят учителя или родители, и проверяют всё ли ты сделал. Пьянящий воздух свободы, по началу, ударил в мою молодую голову. Но со временем всё встало на свои места. И я очень рад, что учился именно в кино институте, так как, в отличие от театральных вузов, нам объясняли, как работать с камерой и после выпуска мы имели более чёткое представление об индустрии, в которой предстояло работать. А, благодаря урокам Игоря Николаевича и других преподавателей, мы понимали, как существовать на театральной площадке. Так же учёба во ВГИКе подарила много интересных знакомств, что немаловажно в профессии.

– К слову сказать, каким был Игорь Ясулович, тихий внешне, добрый и интеллигентный человек с типажом сомневающегося человека чеховского типа, в качестве преподавателя?

– Игорь Николаевич учил не только актёрскому мастерству. Для него было важно, какими людьми мы вырастем, свои уроки и актёрскую профессию в целом, он называл человековедением. На этих занятиях он очень подробно разбирал все наши пробы, даже не самые удачные, и никого не обделял вниманием. Это очень энергичный, жизнелюбивый, тонкий, интеллигентный человек, на которого хочется быть похожим.

– В разговоре о том, как возникла группа – собственно трио – «ДаНуЧё», вы замечаете, что познакомились с его участниками тоже во ВГИКе. Вы учились на одном курсе или просто как-то пересеклись на музыкальной тусовке?

– Мы с Лёхой учились на параллельных курсах и подружились на том, что нам нравилось играть на гитаре и сочинять песни. Сначала это были просто посиделки между парами и по вечерам в общежитии, и мы решили делать группу. Поначалу у нашего коллектива было другое название и с нами недолго играл мой однокурсник. Потом в институтской курилке нам повстречался Нарек, который пришёл во ВГИК на сценарные курсы. Мы неплохо пообщались, договорились встретиться на репетиции, и очень неплохо провели последующие 5 лет.

– Как вы определяете сами стиль этой группы? Формально, она вроде бы молодежная по простодушной искренности, но при прекрасных текстах, ироничных и содержательных, при неброской, как бы под сурдинку – музыке, в которой есть что-то блюзовое, если не ошибаюсь?

– Стиль группы ДаНуЧё, особенно первый альбом «Чё хоть», определяется как позитивный идиотизм. На этой пластинке собрано всё наше тогдашнее представление о том, как надо делать музыку. Там было место и для блюза, и для романтических баллад, и поугарали мы там неплохо. А вот второй альбом «Вот ведь» уже получился более осознанным и однородным. На нём было меньше идиотизма и больше музыки. А по жанру это скорее был уже поп-рок. Хотя я не очень люблю разделять музыку на жанры, музыка либо есть, либо её нет.

– Насколько я понимаю, ровно пять лет назад «ДаНуЧё» дала последний концерт, если верит соцсетям. В чем причина окончания этого проекта? В том, как написано, что каждый участник пошел своим путем, или сам проект уже требовал выхода к другим горизонтам?

– Всё хорошее, точно так же, как и плохое когда-нибудь заканчивается. Вот и в нашем случае пришло время расставаться, чтобы каждый пошёл своим путём дальше. У меня в тот момент был очень напряжённый рабочий график. Я много гастролировал по заграничным фестивалям со спектаклем «Буря» в постановке Декланна Доннеллана, тогда же снимались сериалы «Второй шанс» и «Чёрные кошки». Нарек уехал учиться в другую страну, а Лёха активно начал режиссировать. Мы просто решили взять паузу, которая длится до сих пор. Не знаю, может быть когда-нибудь мы соберёмся вновь.

– Кстати, вы выступали только в клубных программах или были концерты другого уровня? Да и несколько слов было бы уместно сказать про оба ваши диска, которые вышли. Какие они с вашей точки зрения – творчески или иначе успешные?

– Музыка, в написании которой я принимаю и принимал участие, в первую очередь нравится мне. Судя по откликам слушателей, им тоже приятно её воспринимать. Какого-то большого коммерческого успеха всё это предприятие не приносило, но и занимался я этим всегда больше, как хобби. Для многих забитый под завязку 16 тонн – это большой успех, в моей жизни это было. Так же был концерт в Костроме, на который пришло 5 человек. Ощущения были странные, но в целом и тогда тоже было не плохо. Важно, чтобы люди уходили с выступлений довольными, это обычно удаётся.

– А теперь сделаем так сказать флэш-бек, наплыв и поговорим о ваших работах в кино. На двух с небольшим минутном ролике представлены кратко и точно ваши герои в фильмах разных режиссеров. Вы всегда играли и играете персонажей с четкой национальной, прямо скажем, еврейской характерностью, как это было, например, в сериале «Черные волки», где при знакомстве ваш герой представляется Моня-сапер?

– Играть мне доводится абсолютно разных персонажей. Хотя, как вы подметили, среди них, конечно, много евреев, что в общем абсолютно логично, учитывая, мою национальную принадлежность. Но, к счастью этим дело не ограничивается. Сейчас как раз заканчиваются съёмки фильма «Танцы на высоте» в котором моего персонажа зовут Мага. Это комедия про горских ребят, которые отправляются в Москву, чтоб вернуть убежавшую невесту. А на заре карьеры в одном сериале даже исполнил роль сержанта по фамилии Иванов. Так что об узкой национальной направленности говорить не приходится.

– Когда смотришь на вас в таких ролях, то нет ощущения, что вы, Вадим, что-то играете. Ваши герои органичны и достаточно убедительны, так что ваше присутствие в кадре, игра в определенной сцене видятся очень естественными и практически документальными?

– Благодарю за приятные слова, я стараюсь.

– И это при том, что вы написали у себя на странице в facebook, что известный режиссер и актер Смирнов, сын писателя-фронтовика, снявший фильм «Белорусский вокзал», вроде бы говорил, что вы переигрываете в роли Мони-сапера, а потом согласился, что вы все сделали правильно. В чем тут дело, на ваш взгляд?

– С Андреем Сергеевичем мы уже снимались в нескольких сериалах. Это безумно интересный человек, у которого есть чему поучиться. К тому же мы, если можно так выразиться, представители одной школы. Дело в том, что Смирнов с Ясуловичем однокурсники, в своё время они учились у Михаила Ромма во ВГИКе. Что же касается наигрыша, то я намеренно искал не совсем здорового психологически человека, учитывая все обстоятельства, через которые ему пришлось пройти. Ему сложно наладить контакт с внешним миром, с людьми, которые его окружают, ведь по сути всё, что было ему дорого, всё, к чему он привык прекратило существовать, и надо вливаться в новую жизнь. А как это сделать он пока не понимает, поэтому всё воспринимает в штыки. Видимо со стороны казалось, что это наигрыш, однако я точно понимал, что делаю.

– Уже достаточно давно артист московского еврейского театра «Шалом» заметил как-то в разговоре с ним, что всю жизнь работал евреем. С вашей точки зрения киношные персонажи в вашем активе – это уже амплуа, или просто режиссеры выбирают вас за характерную внешность, явную культуру или по каким-то другим причинам? И не мешает ли вам то, что в какой-то момент в ролях этих используется ваша типажность, при том, что вы не фальшивите в них и смотритесь достаточно правдиво?

– Не могу сказать, что стал заложником какого-то одного амплуа. Среди моих героев есть злодеи, герои любовники, маменькины сынки, бандиты и откровенное быдло. Разные режиссёры видят меня по разному, за что я им очень благодарен. Не хотелось бы всю жизнь играть один и тот же образ.

– А теперь снова возвратимся к музыке. Перед Чемпионатом мира по футболу, который происходил в Москве, на поле стадиона окраины города вы записали песню, специально написанную для этого спортивного события. Вы и ваша команда музыкантов настолько болельщики, или для вас в некотором смысле это был способ несколько поиронизировать над пафосом того, что предшествовало и потом сопровождало ЧМ-2018? Чего стоит английский одного из членов российского правительства, ставший и мемом, и пародировавшийся не раз.

– Лично для меня футбол уже давно является частью жизни. Это бешеная страсть, которая может быть только на стадионе. А Чемпионат мира, который проходил в нашей стране, на целый месяц изменил улицы городов до неузнаваемости. Они наполнились улыбчивыми, отзывчивыми людьми, веселящимися круглосуточно. К тому же это один из немногих, если не единственный в Мире праздник, основанный не на том, что кто-то кого-то победил или освободил. Лично я очень радовался этому карнавалу. И вот в предвкушении этого зрелища и родилась песня FIFA 2018, которую мы записали с моим коллективом Чёрное море. Так что это абсолютно искренний порыв. Конечно хотелось бы исполнить её на забитом под завязку стадионе, но так как времени до старта турнира оставалось совсем мало, договориться с организаторами не получилось, а сроки поджимали, вот и пришлось пользоваться тем, что было. Кстати, изначально мы планировали съёмку не на самом стадионе, а на школьной коробке рядом с ним. Мы приехали в Строгино и, пока готовились, моя жена пошла на стадион и спросила можно ли поснимать у них на поле, на что ей ответили, что надо дождаться окончания игры и дальше весь объект в нашем распоряжении. Всё оказалось намного проще, чем казалось изначально. Видимо, люди этим летом в Москве действительно были добрее обычного.

– Группа «Черное море» – это уже совершенно новый ваш музыкальный проект, не только расширенный по составу, а и несколько другой по стилистике, хотя расскажите, пожалуйста, чем он отличается от того, что вы делали с Алексеем Боченинин и с Нареком Арютюнянцем в трио «ДаНуЧё»?К слову, насколько оптимистично вы смотрите на настоящее и будущее этого нового своего коллектива и не мешает ли это вашей семейной жизни?

– «Чёрное море» – это мой авторский проект, которым я сейчас занимаюсь. Я пишу песни, а ребята помогают мне их аранжировывать. Так как в этом составе коллектив собрался только в конце весны, мы находится ещё на стадии становления и поиска звучания. Будем надеяться, со временем нам удастся покорить множество сердец и вершин чартов. Пока же предстоит много работы.

– А сейчас хотелось бы от кино возвратиться к реальности вне музыки. Политкорректно спрошу: как вы относитесь к своему происхождению, что оно для вас не на экране, а во всем, что есть настоящая обычная жизнь?

– Меня целиком и полностью устраивает моё происхождение. Я рад быть частью двух великих культур, которые подарили миру множество талантливых людей. Надо стараться соответствовать, что уж тут скажешь.

– В одном из телесериалов вы играли такого смешного по-своему и искреннего молодого человека из хорошей семьи, который за компанию поехал колесить по округе, постоянно попадая со своими друзьями в те или иные ситуации, как и требует жанр роуд-мови. И здесь, к счастью, ваша специфическая характерность, возможно, и подразумевалась при кастинге, но специально не педалировалась, как в других случаях. Были и другие фильмы, где вашу внешность использовали с большим диапазоном ваших возможностей?

– Внешность актёра – это один из важнейших его инструментов. А в современном кино, когда утверждают по типажам, этот инструмент становится особенно важен. Поэтому раз в несколько лет я стараюсь что-то менять в своём облике. За счёт этого, наверное, и получается разноплановость.

– И последнее пока: насколько понятно, глядя со стороны, для вас все же главное – кино, а музыка есть отличное, колоритное, яркое дополнение к ней. И тут же, что для вас, артиста с кинообразованием работа в московском театре Булгакова, спектакли которого показывают в той самой нехорошей квартире, которая смачно описана автором в романе «Мастер и Маргарита»?

Значит, кино, музыка, театр, семейная жизнь – все у вас вместе, или все же что-то на первом месте?

– Мне нравится играть в театре, там на всё есть только один «дубль», а ощущение, что на тебя смотрят сотни людей доставляет определённое удовольствие. Это позволяет держать себя в тонусе и спасает от деградации в профессии. В настоящий момент в моём арсенале числятся три названия в разных театрах. Это, как вы сказали, спектакль «Будь здоров школяр» в театре Булгакова (кстати, сам театр находится не в «нехорошей квартире», а в соседнем подъезде), спектакль «Контора», который чаще всего в Москве идёт в Доме музыки, и спектакль «Мел. История любовная» в театре Шмелёва. В данный момент репетирую ещё в одном спектакле, премьера которого назначена на начало ноября. Но о том, что пока не сделано говорить не стоит.

Выделить же, что для меня на первом месте – кино, музыка или театр, честно говоря, затрудняюсь, потому что всё это очень близкие виды творчества, которые делают жизнь наполненной. А семья даёт силы для того, чтоб заниматься всем этим безобразием.

– Надеюсь, будет случай и повод продолжить с вами разговор о кино, театре, музыке или о чем-то еще, что будет вам интересно, и что не вошло в вашу краткую характеристику в интернете.

– Благодарю за вопросы! Было интересно вспоминать некоторые вещи.

Беседовал Илья Абель