СОРТИРОВКА: поэзия

Почему последний цветок? Григорий, такой чудесный рисунок, прекрасное лицо, но почему последний цветок?
Потому что она увянет позже других.

Дамоклов меч удерживает нить,
растягиваясь медленно под грузом,
как будто жизнь ползёт под горку юзом
и не желает чуть повременить.

Распускается липа – недолго звучащий романМежду сердцем моим и стеной городского июля;
Все восторги вовне выпускает тюрьма,
Где я ласковый блик за решётками ливня малюю.

Мы прибываем в парадиз –
в сады и на песок под пальмами.
Прыжок – и вот мы прижились,
и страх с души свалился каменный.

В каждом веке прежние проблемы:
Поиски врага, амбиций шквал.
Снова маски мечутся по сцене.
Рвутся клоуны на пьедестал.

«Блюз, блюз, блюз... Как добиться ритма блюза в строках?..  Старый Эд вчера сказал, что это почти... Почти блюз!  Вот... Хоть что-то хорошо. Нет, это уже не что-то,  а даже очень много! Значит, и вправду  почти получилось. Эдуард Самюэлевич засекает такое сразу. Вообще-то он Давид Шлёмович.  Но попробуй проживи с таким именем и отчеством! Да еще и с носом еврейской национальности. Зато этот  нос безошибочно чует фальшь в стихах. И  не поспоришь. 

Внучок Ариэль попросил как-то: «Баба,
Придумай мне сказку про храброго краба».
Нельзя в этой просьбе внучку отказать,
И баба про краба взялась сочинять.

…на похмелье уже не поется,
потому что болит голова.
Жизнь проходит, а что остается? –
на дворе
остается
трава,

— Как вы жили перед войной?
— Ждали войну.
— Что вы делали перед войной?
— Ждали войну.

Сколько же всего
напутано
в наших странных головах.