Михаил ЭТЕЛЬЗОН | Заметки из Бруклина

Заметки из Бруклина

«Только подзаработать»

— Добрый день. Вам еще требуется продавец? Так да? Я видела объявление…

— Добрый день. Вы как-то странно разговариваете. Словно бежите куда-то. Торопитесь.

— Ну да. Я же ищу работу.

— Вы недавно приехали?

— Как вы узнали? Позавчера прилетела. Надо работать.

— Похвально. Сошли с самолета и вперед. Значит, реально нужна работа. И откуда вы?

— Из Улан-Удэ.

— Как интересно. У меня уже работает девочка из Улан-Удэ.

— Но я не бурятка. Я русская.

— А почему вы решили, что она бурятка?

— Так вы же сказали, что она из Улан-Удэ.

— Так и вы из Улан-Удэ.

— Но я русская.

— Хорошо. Я уже понял. Что вы ищете? На несколько дней или полную неделю?

— Конечно, на полную. Надо зарабатывать. У меня нет лишнего времени. Я в сентябре лечу обратно.

— Так вы сюда временно?

— Конечно, временно. Только подзаработать. Я свою Родину менять не собираюсь.

— Гордитесь Родиной? Похвально. А как вам политика правительства?

— Вы, наверное, меня будете осуждать, но я ее поддерживаю.

— И войну в Украине поддерживаете?

— Это не война, но я поддерживаю. Путин все делает правильно.

— И убивает мирных жителей, ваших же братьев-славян, тоже правильно?

— Не убивает, а защищает.

— А война уже идет с Америкой и НАТО?

— Почти война. Запад на стороне Украины, потому что преступники.

— И вы приехали в преступную Америку, которая помогает Украине оружием, а этим оружием убивают ваших русских. Это как совмещается с вашим патриотизмом?

— Нормально совмещается. Я здесь только до сентября. Только подзаработать. И какая вам разница.

— Огромная. У меня вы точно не подзаработаете.

Ps. Вот такое гнилье разъезжает по всему миру, спасаясь, на заработки, на отдых, но всей душой «за родину за путина».

Помощница медсестры

В Америке русскоговорящих много, еще больше их в Нью-Йорке, и подавляющее остальных большинство в отдельных частях Бруклина.

– Добрый день, меня зовут Настя, на сегодня я ваша помощница медсестры.

– Очень приятно. Так моя или медсестры?

– Я студентка, учусь в Бруклинском колледже, а здесь практика.

– На мне? Ну давайте.

– Я должна измерить давление, температуру и остальное. Можно?

– Ну, попробуйте.

– Сначала температуру. Вот эту палочку я должна вставить вам в рот. Откройте рот и высуньте язык. Вот так. Не двигайтесь. Зачем вы так выгнулись?

– Настя, мне больно. Надо под язык, а не в рот. Положить, а не воткнуть или вставить. Так я проглочу вашу палочку и вам будет что рассказать сокурсницам и в суде.

– Да, я помню: под язык. И мягко положить. Но этот провод не дотягивается.

– Попробуйте подвинуть аппарат поближе.

– Так тут стол, он мешает.

– Он тоже на колесиках. Попробуйте его подвинуть.

– Точно. Вот я дура.

– Еще можно поднять спинку кровати и угол языка будет горизонтальным, а не под углом пыток к вашей палочке. Не волнуйтесь так. Давайте вместе померяем уже эту температуру.

– Вот так?

– Да, так не больно, спасибо.

– Теперь терпение, не шевелитесь, аппарат меряет… ждем, уже скоро, терпение…

– Настя, температура меряется за 5 секунд, а не за 5 минут. Это же не ртутный градусник. Ваш аппарат включен?

– Так лампочки горят, я не понимаю. Что-то он делает не так.

– Вы впервые меряете температуру?

– В этом госпитале – да. А в другом были другие аппараты. О, я поняла. Он же все сразу меряет, а я сняла с вашей руки стяжку для измерения давления. Сейчас верну.

– Мне уже 10 раз меряли температуру без давления и давление без температуры. Но давайте, пробуйте, практикуйтесь.

– Вот, я все сделала, сейчас получится, ждем.

– Ну что там с температурой, не меряется она так долго.

– Я не понимаю, давление опять померяло, а температуру никак.

– Настя, я, конечно, никуда не тороплюсь и собственным телом готов помочь русским медикам в Америке, но не стоит ли позвать медсестру?

Приходит медсестра, тоже русская. Смотрит на Настю, на аппарат, опять на Настю, протягивает ей проводок, который Настя не подключила к аппарату. Уходит молча, но с матом в глазах.

– Какая же я дура, и откуда мне знать про эти проводки. В другом госпитале был другой аппарат.

– Настя, вы не дура, вы просто сильно волнуетесь, и создается такое впечатление. Успокойтесь. Подключите провод и уже померяйте температуру, которая за это время точно повысилась. А давление измерять еще раз не надо.

– Спасибо вам. Так, подключила. Палочка под язык, поехали. О! Вот ваша температура. И пульс, и кислород в крови. Давление тоже померяло, немного повышенное. Надо же, какой аппарат. В другом госпитале такого не было.

– Замечательно, поздравляю, мы с вами что-то еще делаем на мне или внутри?

– Да, я должна вас осмотреть.

Через шторку лежит русский пенсионер, который стонал всю ночь, ругался с американскими врачами и медсестрами, но тихо лежал последние 15 минут. Слушал родную речь. Наконец-то подал твердый голос.

– Настя, вам надо замуж.

– Я замужем. К сожалению.

– Все равно! – на этом его участие в разговоре закончилось. Ни я, ни Настя не решились спросить, что означает «все равно».

– Настя, я правильно услышал «к сожалению»?

– Да, правильно. Не всем же повезло с мужьями.

– И давно?

– Семь лет. Давайте я вас осмотрю. Так надо.

– Давайте.

Настя осматривает мое тело со всех сторон, больную ногу ощупывает, переспрашивая, больно ли мне. Продолжает жать, пока не слышит «больно». Практика. Осмотр закончен без неожиданностей. Вдруг Настя насторожилась, на лице испуг.

– Настя, что случилось, что еще вы увидели на моем ветхом теле?

– Нет, ничего. Но я забыла надеть перчатки, я не имею права прикасаться к пациенту без перчаток. Дура я дура. Понимаете почему?

– Я догадываюсь, ведь можно перенести с одного на другого инфекцию, да и самой заразиться.

– Да, это такие правила. Вы мне разрешите еще раз вас осмотреть, но в перчатках.

– В перчатках вы увидите что-то новое?

– Мне для практики надо, чтобы запомнить. Знаете, как трудно поступить, а потом учиться и не вылететь, и все экзамены сдать. Я сильно волнуюсь, стараюсь все делать правильно, а все равно то одно не так, то другое.

– Настя, одеваем перчатки и начинаем осмотр.

– Спасибо вам, вы добрый, не все такие терпеливые.

– Так мне уже самому интересно.

Настя повторяет всю процедуру осмотра, но решает послушать мои легкие, сердце и все, что там еще осталось.

– Дышите, не дышите, вдохните, выдохните.

Я стараюсь выполнить ее команды, но замечаю, что она меня не слышит. Буквально не слышит, ибо резиновые присоски слухового аппарата не касаются моего тела. Они лишь нежно шевелят волосы на моей груди.

– Нормально, – объявляет Настя, – дЫшите.

– Вроде бы да.

– А теперь померяем пульс, – Настя прижимает присоску к груди, смотрит на свои часы и напряженно считает.

– Настя, так аппарат уже проверил пульс точным электронным способом? Вы его проверяете на часах?

– Для практики. Я же вам сказала, что в другом госпитале был старый аппарат. А если я попаду в госпиталь, где их вообще нет, или электричество кончится? А как это делают в отсталых странах, если я подпишу контракт?

– Логично.

– Вот! Я умная, среди лучших студентов.

– Верю.

– Ну я пойду? Мне надо вашего соседа помыть.

– Идите, он уже ждет. Перчатки не забудьте.

Она уходит к соседу, он кряхтит и ругается пока его переворачивают и протирают. Я отдыхаю от моей помощницы медсестры. Через 30 минут она возвращается со своим преподавателем, профессором, как её назвала Настя.

Профессор решил проконтролировать выдачу мне лекарств и втирание мази. С лекарствами разобрались быстро: вот здесь, на экране, видишь, название лекарства и доза. И проконтролируй имя и фамилию, у него бирочка на руке. Нет, не доверяешь, смотришь на бирочку и спрашиваешь. Любой врач знает: бирочка —  это главное. Иногда ведь пациент и ответить уже не может. А вот это мазь. Где взять? В той же тумбочке, где и лекарства. Ты ведь уже брала.

Настя выдает лекарство и принимается за мазь. Небольшое замешательство, но перчатки победоносно одеты, хотя и после лекарства. Настя наносит мощные мазки на ногу, как художник импрессионист, и пробует втирать. Профессор занят на телефоне, я на страже.

– Настя, сюда не надо мазать вообще.

– А куда, у вас же здесь красное, почти бордовое, как сильный ожог.

– Эта мазь не от солнечных ожогов, спросите профессора.

Профессор отрывается от телефона: что вы делаете, куда вы мажете, это для пальцев, на экране же было об этом.

– Ой, я так волнуюсь, у меня даже руки дрожат. Не там намазала.

– Не забудьте ему вытереть этот крем с ноги.

Настя за 10 секунд выполнила работу, которую вчера дипломированный медбрат делал 5 минут. Это вам не температуру мерять. Её никто уже не поправляет и не направляет. Профессор уходит. Настя собирается за ним.

– Настя, давайте эти густые мазки на ноге все же вытрем. Я сам не могу, я под капельницей.

– Ой, да. Я это только что собиралась сделать. А у вас нет салфеток?

– У меня нет, но вы же в госпитале. Почти. Помогаете, тут, как можете. Ну проверьте в той же тумбочке.

– Здесь нет. Что же делать?

– Сходить к медсестре или профессору за советом. А можно открыть туалет рядом с вами и оторвать бумажные полотенца.

– Точно, какая же я дура.

Через час к соседу пришла медсестра, осмотрела его и спросила: «Вас сегодня не мыли?»

– Как не мыли? Настя с подругой мыла.

– Да на вас куски висят, что за студенты, что за будущие медсестры?

Эх, сосед, зря ты произнес это странное «все равно».

А Настя еще приходила, и снова радовала, но не писать же мне роман «Один день из жизни будущей медсестры».

Фен для Грузии

Есть старый анекдот. Приходит грузин в магазин канцелярских товаров:

— Дэвушка, у вас тэтрадь в кружочэк есть?

— Молодой человек, у нас есть тетради в клетку, в линейку, в косую линию, но в кружочек. Такого нет.

— Слушай, мне не надо, что у тебя есть, мне в кружочэк.

— Но такого нет, такого не бывает.

— Ладно, дэвушка, тогда дай мне чернила для восьмого класса и глобус Грузии. 

***

У меня в бизнесе случилась примерно такая же история.

Зашли две грузинки: мама с дочкой.

— Здравствуйте, вы фены продаете?

— Продаем.

— Профессиональные?

— Самые профессиональные.

— Мощные?

— Самые мощные.

— Покажите.

— Показываю: вот, вот и вот, и еще вот это вот.

— И чем они отличаются? Нам профессиональные.

— Я помню, они все профессиональные. А отличаются вот этим, этим и вот этот еще и этим.

— (одна другой) Ну что, какой будем посылать дяде?

— Простите, вы сказали «посылать»? Это для другой страны?

— Ну да, для Грузии, но это не важно.

— Это еще как важно. У вас 220 вольт напряжение, а эти на 110 — они там сгорят. Но у меня есть на 220.

— Нет, не сгорят.

— Я как инженер говорю вам: сгорят и уже горели не раз в странах с 220.

— Понимаете, это в Грузию. Но у нас там не везде 220, где-то и не 220, а гораздо ниже.

— (я в шоке, но беру себя в руки) Это как не везде? Я такое первый раз слышу. У вас одна страна или уже разделились?

— Страна одна, хотя… но напряжение разное.

— Так, делайте что хотите, я вас предупредил, что может сгореть.

— Ну как вы не понимаете, а еще инженер. Доча, объясни ему на английском. Не понимает он.

— Слушайте внимательно, — подключается доча, — если я куплю фен на 220, потому что для Грузии, а напряжение у моего дяди не 220, а меньше, то он не будет такой мощный. Правильно? Вот… Согласны. А если в ту же дырку включить который на 110, то он будет очень мощный.

— Если там 110, то да. Но вы уверены, что в части Грузии 110, а в Тбилиси 220?

— Ну что вы такой — не понимаете. А кто сказал 110? Я не сказала, она не сказала. Это вы сказали. Откуда вы это сказали? Вы были в Грузии? Вы знаете, какое там напряжение у моего дяди? Зачем болтать? Дядя умный, тоже инженер неоконченный. Он сказал, что на 110 брать.

— Я не понимаю, что у вас там происходит. Откуда у вас 110, если во всем бывшем СССР 220 вольт.

— Опять он 110. Да нет там 110, но и 220 там тоже много нет. То 220, то 200, то вообще 150. Это если есть…

— Так оно у вас там прыгает? А нормально нельзя это сказать? Да если даже 150, может сгореть, даже если 5 минут будет 220, а потом 110 — сгорит.

— И что нам делать?

— Вам нужен фен специально для Грузии, прыгающий вместе с напряжением.

— Такой есть?

— Пока нет. Вам проще купить стабилизатор.

— Какой стабилизатор? Нам фен нужен. Да, для Грузии. Стабилизатор дорого. Дядя хочет поставить у себя розетку на 110 и все будет хорошо. Так что вы советуете?

— Купить самый дорогой, самый мощный фен на 220, тогда даже при 200, 180 или 150 он все равно будет хорошо дуть.

— Так бы сразу и сказал. Инженер. Ну давай его.

Михаил Этельзон

Фотоиллюстрация автора