Давид Ланди | Феникс

Коротко об авторе

Меня зовут Давид Ланди, мне 48 лет, из Волгограда, автор романа «Биоген». Роман вышел в издательстве «Рипол Классик» 2016 год, серия «Юлии Качалкиной», нон-фикшн. Закончил писать новую книгу «Дневник Бога». В данной публикации — рассказ из этой книги.

Феникс
(из дневника дьявола)

Я знал, что моей дочери будет уготован ад. Поэтому зачал ее от птицы Феникс…

От своей матери она получила красоту и неуязвимость. От отца великую гордыню, за которую я был низвергнут с небес…

Надеясь спасти малышку, я вынес ее из своего царства и поселил в чужой семье. Войдя ночью в дом зажиточного купца, я выкрал из люльки спящую девочку и отправил ее в ад, положив на освободившееся место свое чадо.

Ночь была черной, но я сделал ее еще черней, окутав дом мраком, что окружает меня, когда я появляюсь на свет. Выполнив задуманное, я вернулся в свой мир с чувством исполненного долга и сомнениями не свойственными мне…

Но одна нянька не спала в эту ночь. Она слышала шорохи и скрипы половиц. Утром нянька подошла к моей дочери, похожей как две капли воды на прежнее дитя и взяла ее на руки. Женщина поцеловала ребенка в лобик, и не учуяла запаха своего молока. Тогда она достала из халата грудь и поднесла к устам младенца. Как только моя девочка приникла к ее соску, она поняла, что ребенка подменили…

Много лет нянька молчала об этом происшествии, страшась того, кто входил ночью в дом. Она молилась за душу исчезнувшего дитя и за свою душу, так как знала, что скрыв преступление, она совершила великий грех. Несколько раз она порывалась рассказать все своей хозяйке – матери ребенка – но видя ее счастливое лицо рядом с подрастающей девочкой, она всякий раз отказывалась от этого шага.

Шли годы. От тяжкого бремени нянька начала увядать. Моя дочь любила ее и когда та окончательно слегла, принялась ухаживать за кормилицей, как ухаживала за ней когда-то нянька. Вскоре стало понятно, что смерть уже стоит у ее кровати, и к женщине позвали священника. Исповедуясь на смертном одре, нянька призналась во всем духовному отцу…

В тот день моей девочке исполнилось шестнадцать лет. Она увлекалась живописью. Рисовала дворцы и окружала их мифическими садами. На берегу моря она строила песочные замки и, когда нахлынувшая волна разрушала плоды ее трудов, глаза девушки увлажнялись, а задумчивый взгляд уходил свозь песок в землю, проникая в подземный мир.

Я видел ее грусть, но не мог ничем ей помочь, ибо помощь не моя стезя.

Дочь полюбила юношу, и они стали встречаться в укромном месте. Любуясь красотой волн, они забывались, теряя связь с действительностью. Теплый ветер окутывал их шелком таинственных прикосновений и, побуждая к неге, перебирал песчинки у ног влюбленных.

Так проходили минуты, и часы… Случайные касания рук заставляли вздрагивать юные сердца и трепетать души от чарующего предвкушения блаженства.

Иногда дочь выходила на лодке в море и, подняв парус, уплывала к островам, где проводила весь день. В такие дни она искала ответ на мучающие ее вопросы, в которых не было привычных фраз. Их задавали чувства ее души. Чуть слышные шепоты трав, шорохи ветвей и шелест моря напевали ей мелодию снов, погружая в колыбель жизни.

Так росла она, не зная собственной силы, и собственного отца…

Они схватили ее на рассвете, и, собрав народ, объявили, что она дочь сатаны! Люди привязали мою девочку цепями к каменному столбу и решили сжечь! Палач привел мула, тащившего за собой повозку с хворостом, и стал обкладывать ее тело со всех сторон. Весть мигом облетела город, и люди повалили к месту казни, ожидая представления. Когда толпа заполнила всю площадь, священнослужители подожгли кучу хвороста, на которой стояла приговоренная, и стали выкрикивать молитвы.

О, если бы вы видели муки моей дочери! Если бы вы видели ее муки…

Сквозь пламя бушующего костра собравшийся народ с удивлением наблюдал, как слезает с девушки пылающая кожа, и как она покрывается новой, еще более нежной. Ужас и восторг охватил людей! Толпы зевак стали стекаться к костру, чтобы поглазеть на это чудо. Чтобы узреть собственными глазами ее муки! Ее финал…

Они несли с собой вязанки дров, так как дрова стали платой за вход на площадь… Они тащили дрова на мулах… Они запрягали быков и те тянули из чащи леса сухостой, выдирая деревья с корнями…

Они жгли ее три года!!!

– Не горит! – кричали люди, подтаскивая стволы столетних дубов.

– Нееее гоориииит!!! – разносилась по улицам весть из уст в уста.

Они сожги в округе все сараи, весь лес и все корабли! Несколько раз они готовы были отступить, но страх перед тем, кто выйдет из пламени, если костер потухнет, заставлял их отдавать последние сбережения на закупку новых дров и армию крестоносцев призванную охранять город…

– Отец мой!– стонала все эти годы моя девочка, – кто бы ты ни был, как бы тебя не звали – зачем ты меня покинул? За что мне такая боль?!! – и языки пламени пожирали тысячи ее алых губ и тысячи белых лиц…

– Вы видели, когда-нибудь как горят ваши дети?.. Вы знаете эту боль?!!.

Я истекал кровавыми слезами. Я крушил все вокруг. Я не мог вырваться наружу, потому что Гавриил с Михаилом забаррикадировали ворота в ад.

Я бил о двери копытами, и мои удары сотрясали землю! Ощущая ее дрожь, дочь дрожала вместе с землей и стонала так, что шкура отваливалась на мне кусками, и кровавый пот выступал на моем теле.

– Где ты – отец мой?!. – хрипела она сквозь дым. – Приди за мной! Забери!..

И внемля ее зову, я разгонялся из самых глубин ада и наносил удары, способные сдвинуть Эверест! Но печать Господа и стража Архангелов были непробиваемы…

– Отец мой! – молила испепеленными легкими из костра вечности дочь, – спаси меня или убей!!!

– Убей!!! Убей! Убей. Убей… – Разносилось эхо ее слов по земле, и люди – живущие за тысячи километров от этой площади, люди – затыкали руками уши и прятали головы под одеяла, чтобы не сойти с ума от проникающей в сердца скорби…

Когда крик обогнул землю тысячу раз и достиг элизия – поднялся ураган, и небо почернело от надвигающейся бури…

Жители вышли на улицы и увидели идущую с востока тьму.

Это летела ее мать…

Взмах ее крыльев был ужасен! Ветер, поднятый на земле за тысячу километров до приземления, снес целые города, проник в ад, и затушил пламя моих костров!!!

Она разорвала цепи на дымящемся теле дочери и стала выклевывать жителям города глаза – глаза, видевшие страдания ее девочки… Невыразимыми взмахами крыл она сносила дворцы и сметала улицы. Армия крестоносцев и войско тамплиеров были уничтожены ею за несколько минут! Когти обезумевшей матери разрывали тела всадников вместе с лошадьми, и бросали в пламя полыхающих улиц!

Видя неминуемую гибель подданных, Архистратиг был в замешательстве, потому что знал, что у него нет силы, способной уничтожить Феникс! Но ждать было нельзя, и, призвав на помощь все Святое Воинство, он обрушился на птицу с небес, в тот момент, когда она клала израненное тело дочери на свои крылья, чтобы задуть язвы ожогов и унести девочку в царство полнолуния…

Подобно рухнувшим с небес Андам, Святое Воинство вмяло крылья Феникс в землю на сотню метров! Архистратиг пригвоздил шею птицы к земле, и она выронила дочь из клюва…

…Эта битва по меркам древних богов длилась не дольше мига – каждый ангел вырвал из Феникс по одному перу, и Господь направил на обнаженное тело птицы все лучи Солнца, собрав их в единый пучок!..

…Феникс испепелилась за секунду до мгновения, превращающего жизнь в смерть! Но спустя это мгновение она воскресла из пепла вновь!..

Вместо перьев из ее кожи вылетели языки огнедышащей лавы, и часть бессмертных ангелов испарилась до того, как Архистратиг успел это заметить. Феникс превратилась в гигантскую доменную печь – вулкан, способный уничтожить мир…

Она взмыла в небо!

О, кто бы видел этот взлет!

Взмах ее крыльев был огнеподобен! Он затмил солнце, воспламенил угасшие фитили ада и взорвал вулканы!..

Небо над нею почернело, в тропосфере появилась гигантская брешь, и, космос – столько лет, ожидавший у врат космос – хлынул на землю водопадом вакуума, холода и безмолвия.

Но его мрак натолкнулся на гнев Феникс! Она воспарила над обожжённой землей и Архистратиг – предводитель Святого Воинства, этот юный бог – мальчик, пришедший на смену непобедимых титанов – выжил только потому, что сам Господь простлал над ним свою длань…

Феникс выжгла на этой длани язву безумия размером с Марианскую впадину, подхватила клювом дочь и вознеслась в небо, как не возносился сам Господь!…

И тогда я сломал врата ада!!! Я смел стражу и, вспоров рогами километры скал, которыми был завален выход – вырвался наружу!!!

…Кровавый шлейф в почерневшем небе, это все что я увидел – шлейф, тянущийся за горизонт…

Меня окружало безмолвие… Город лежал в руинах… Кругом была тишина…

И только женщина – мать, у которой я забрал в ту роковую ночь ее младенца – встретила меня посреди площади на коленях…

Протянув ко мне трясущиеся ладони, она исторгла вопль отчаяния:

— Ты жег ее невинную душу девятнадцать лет! Ты лишил дочь матери, матери дочь! Отдай мне ее – прошу тебя! – рыдала она, целуя мои копыта. – Разве ты не слышишь ее стон?..

И я услышал… я услышал стон, который столько лет оставался незамеченным мной в царстве стенаний и ужасов… Он шел из глубины земли… Из самого ее чрева… Он проникал во все уши. Он заставлял плакать воинов и умирать стариков…

…Это был стон ее малышки – девочки девятнадцать лет назад распятой мной на дыбе, и забытой в глубинах ада…

И тогда, я – Ангел древнейшего на земле зла – понял, что нет силы способной утешить эту мать, как нет силы способной вернуть меня в небеса, куда улетела Феникс, и унесла мою дочь…