ПРОИЗВЕДЕНИЯ

Дамоклов меч удерживает нить,
растягиваясь медленно под грузом,
как будто жизнь ползёт под горку юзом
и не желает чуть повременить.

Наши родители - мама Ида Давыдовна Шуман и папа Лев Соломонович Фердман, родом из города Новоград-Волынск Житомирской губернии. Их имена при рождении: Эйдя, дочь Давыда Шустера, и Лейба, сын Шлемона Фердмана. В начале 30-х годов приехала юная пара в Москву, поселилась в бараке в Покровско-Стрешнево. После окончания рабфака Лёва стал учиться в Лесотехническом институте, а Ида - после окончания учёбы в фармацевтическом техникуме была принята на работу в аптеку Феррейна, что на Никольской улице, недалеко от Кремля.

Ещё только подходя к знакомому дому, я понял: что-то случилось, судя по скопившейся толпе, непрерывно и тревожно гомонившей, обсуждавшей некое событие. Более всего голосили старушки, стоявшие поодаль, но кричавшие звонче и тревожнее остальных. И чей-то визгливый голос, перекрыв всё, прокричал: "Какой, к чёрту, водопроводчик, милицию надо!"

Очередная Нобелевская неделя принесла два любопытных сюрприза: две довольно перепутанные (в терминологии новомодной квантовой физики) награды - в физиологии и физике. Первая - за расшифровку геномов архаичных человекообразных и сопоставление из с геномами нынешних сапиенсов. Вторая - за принципиальную ограниченность этих самих сапиенсов (то есть - нас с вами) интуитивно постичь происходящее в природе, а именно: представить "телепатию", "телепортацию" (и бог знает что ещё в подобном роде) элементарных квантовых частиц,  никоим образом друг с другом не контачащих, но "чувствующих" присутствие "партнёра" не то чтобы "за три-девять земель", но и примерно за такое же количество вселенных...

Нина принялась разделывать селедку:  махом отрубила голову — глаза выпученные, рот застыл в безмолвном восклицании. Напоминает? Да, есть что-то.

Распускается липа – недолго звучащий романМежду сердцем моим и стеной городского июля;
Все восторги вовне выпускает тюрьма,
Где я ласковый блик за решётками ливня малюю.

Наврал вам всё доктор Булгаков. Насочинял. Не было ничего: не горело в ту ночь до утра электричество в операционной у профессора Преображенского, и не запирал доктор Борменталь парадное и чёрную лестницу на ключ. Не говорил он Зине и Дарье Петровне хрестоматийного: "Мы заняты, нам нельзя мешать" - и никакой "повторной операции" тоже не было: Шариков-то, Полиграф Полиграфыч из профессорской квартиры сбежал!...

Читатели, познакомившиеся с прозой Марата Баскина, уже навсегда останутся с ней. К этим рассказам возвращаешься, как к чему-то близкому и родному. Так возвращаются к любимым стихам или музыке, когда возникает потребность поговорить с близким другом, а он далеко. Тогда ты открываешь страницы этой мудрой прозы - и жизнь снова начинает казаться яркой, и появляются силы набрать побольше воздуха и начать заново.

Кто не знает Яфу? Ха-ха. Яфу знают все на нашей улице. Яфа – это девочка из дома на углу, дочка учителя биологии. Она, хоть и маленькая, ей-то всего семь лет, но самая заботливая и добрая девочка на свете.

Мы прибываем в парадиз –
в сады и на песок под пальмами.
Прыжок – и вот мы прижились,
и страх с души свалился каменный.