Виктор Хатеновский | Стихи

***

Сентябрьским днём иль сентябрьской ночью
Не встретившись с дерзкой вакханкой воочью
В бесхозных, в разросшихся зарослях вишен,
Ты сломлен; ты, как террорист, обездвижен.
Ты — жертва, мишень для спецназовской пули…
А впрочем, в Москве, в Катманду, в Ливерпуле
Всем тем, кто безвременьем на кол подсажен,
Восторженный скрежет бессонниц не страшен.

***

Злых дум — невпроворот.
Не сводня, не служанка,
Мне от штабных щедрот
Ни холодно, ни жарко.
Без слёз, без медсестёр
Скорбят зловеще тени,
Швырнув судьбу в костёр
Дурных хитросплетений.

***

День протрезвел от нашествия сплетен.
Сдуру расторгнув контракт с ремеслом,
Ты, словно мышь подзаборная, беден.
Дом твой давно предназначен на слом.

Вздорный оскал, властно-барские жесты,
Злую, всегдашнюю склонность к борьбе
Ты предпочёл страстным ласкам невесты,
Ставшей — скандально — ненужной тебе.

Время споткнулось в твоей монограмме.
К дерзким надеждам жизнь пригвождена…
Пьянствует вновь с сатанистами в Храме,
Впавшая в мерзость, родная страна.

***

Хватит дрыхнуть, хватит спать! Хоть ещё не утро —
Расколол вечерний сон колокольный звон.
Егеря почти в упор расстреляли Зубра,
Обложив его со всех четырёх сторон.

Кожу с мясом от костей отдирали, рвали
И бросали через стол злым собакам в пасть.
Бабы прыгали на стол, на носки вставали,
Позволяли на себе даже кофты рвать.

Хохот, топот, злобный лай – пьяная потеха
Водку вёдрами лила в рот дырявый… Вдруг
От трёхсотого стакана поперхнулось эхо,
И стальные топоры выпали из рук.

И заглох надсадный лай озверевшей своры,
Шлёт веселье пузыри аж со дна реки;
И, забыв про рудники, сбив со ртов запоры,
Развязали мужики злые языки:

«Пусть на Кронверкском валу захлебнёмся кровью,
Пусть в сибирских лагерях околеем — всё ж
Мы заткнём гнилую пасть светскому злословью,
Окунём святую ложь в старческую дрожь!

Титулованная мразь балуется раем.
Мы, под красный календарь, чтя Господень гроб,
Пашем, сеем, спины гнём, отдыху не знаем,
Да от злости зверю в лоб запускаем дробь.

Хватит дрыхнуть, хватит спать! Громом с колоколен,
Въевшийся в печенки страх, враз – под топоры!
Звонари, давай, давай! Не жалей ладоней!..
Тихо, бабы! Это ж вам не хухры-мухры!»

Бабы — в слёзы, бабы – в плач: «Ой, землёй могильной
Вас на Кронверкском валу забросают!»… Но
По дороге столбовой, по дороге пыльной
Без боязни мужики вышли за село.

Всё ж традициям верны мужики… К тому же
На груди рубахи рвать, чай, не привыкать…
Потоптались за селом в придорожной луже,
Погорланили и вновь – тишь да благодать.

Хватит, бабы, глотки драть! Не тяните жилы!
В равелине кровь со стен смоете не вы:
Звонари в блевоте спят кротки, как могилы,
Мужики в стаканах топят буйные умы.

Племя жалкое рабов, что вам клич Свободы!
Так и будете всю жизнь в страхе спины гнуть.
Взвыли трубы – егеря снова сводят счёты…
Вся надежда на авось да на как-нибудь.

***

…………. Маме, Нине Павловне

Сколько непритворных слёз,
Бедствий, стрессов нервных
Отпрыск ваш Вам преподнёс,
Будучи, во-первых —
Хворым, хрупким, щипцевым,
Вздорным… С колыбели —
Плакальщицы стадом злым
Над блаженным пели:
«Для тебя под Минском вы-
Выдолблена яма!»…
Где б я был, когда б не Вы,
Дорогая мама?!

***
Сегодня вновь, как тридцать лет назад,
Мы будем петь дурными голосами
Про чёрствый хлеб и про вишнёвый сад,
Про заскорузлый быт в смердящем храме;
Про то, как сброд зажравшихся господ
Златым тельцом раздавлен и разрушен;
Про то, что русский коренной народ
Своей стране давно уже не нужен.

***

Благодарю Тя, Господи!
Господь, благодарю —
Её по Красной площади
Не вёл я к алтарю,
И радостью, обещанной
В начале всех начал,
Ты с этой дерзкой женщиной
Меня не обвенчал.
Благодарю Тя, Отче наш —
В стране грехов и грёз
Всё пройдено, всё кончено
Без крови и без слёз.
Доверившись сну вещему —
Слов попусту не трать…
Пролей на эту женщину
Любовь и благодать!

***

………….  Т. П.

Не юродствуй, не остри!
В ночь — без вдохновения —
Буду час, час тридцать три
Размышлять на фене я.
Сможешь ты без трескотни,
Без словесной патоки —
Скукой вскормленные дни —
В Брахмапутре, в Ладоге
Скрыть от шквального огня;
Чтоб узнать смог точно я —
С кем ты выскоблишь меня,
Страсть моя порочная.

***

Судьба, поэт, предрешена.
Признав в тебе единоверца,
Когтит — строптивая жена
Твоё взволнованное сердце.
Взрастёт победа на крови:
Увековечит встреча с бесом
Рождённую не для любви
И ставшую твоим Дантесом.

***

Мне кажется — мы не были знакомы,
Когда, дыша в оконные проёмы
И в полушубок кутаясь овечий,
Мы на алтарь передавали свечи.
Курился ладан. И, как можно строже,
Смотрел на нас всемилостивый Боже…
И я был чужд сомненьям и порокам,
Покуда мы любовь делили с Богом.

***

День вздыбился сугробами.
Мороз воскрес… Метель
Неистовствует — чтобы мы,
Как в прорубь, в канитель
Потешных игр с вакханками
Вгнездились, раздразнив
Асфальт, разбитый танками,
Блиндаж — альтернатив;
Чтоб прошагать жизнь набело,
Не проклинать судьбу…
Чтоб курва-власть не грабила
Страну и голытьбу.

***

Жизнь непроста.
Смерть многогранна.
С верой в Христа
Спит Дона Анна.
Спит Командор.
Скромно и смело
Спят с давних пор
Гамлет, Отелло.
В гроб Дон Гуан
Снёс васильковый,
Модный кафтан.
Для Казановы —
Дочка, жена,
Сваха, невеста —
Где-то нашла
Тихое место…
Сколько их, Бог,
Тех, кто из блюдца
Выпив, не смог
Утром проснуться?!
Выскоблив лбы
Жизненным стажем,
Скоро и — мы
Где-нибудь ляжем.

***

Я был всегда к твоим чудачествам лоялен,
Был терпелив к твоим запросам диким…Ведь
Не многоженец я, как некий Вуди Аллен;
Я мог бы, кажется, терпеть тебя и впредь.

Но — осознал: пора сходить с твоей дороги.
Не надо, милая, твердить мне про любовь!
Твоя любовь… Ты до меня любила многих,
После меня — легко сойдешься с кем-то вновь

***

Стучится ночь в оконное стекло.
Отравлен город сворой негодяев.
И темнота подтрунивает зло
Над городской бессонницей. Бердяев
Невыносим, как боль зубная… Здесь,
Где круглый год спирт заедают салом,
Ты, расчехлив взлохмаченную спесь,
Расправы ждёшь под скользким одеялом?
А, может — мысль к молитве пристегнуть,
И жизнь на прочность испытать — покуда,
Приказом царским прикрывая грудь,
К тебе губами тянется Иуда?!

***

Был дерзок я, как уркаган.
В бескровной схватке с вами —
Краснел, хватался за наган…
Мог землю грызть зубами.
От криков собственных оглох —
Неистовствовал… Следом —
Раскрасил стихотворный слог
Прекрасным чёрным цветом.
Вам трудно мне не сострадать?
Бог — в помощь! Рифмы эти
Грудной братве талдычит мать,
Весь день горланят дети.
Мой стих сильнее топора,
Страшней клыков вампира…
Довольно! Полночь. Спать пора.
Раскурим — трубку мира?!