Алексей МЕЛЬНИКОВ | Второе воскресенье сентября

Второе воскресенье сентября

Я себя не помню без них — без  пары приземистых бронзовых  Т-62, что по сию пору  целятся  острыми  пушками с эбонитового постамента в стену кабинета отца, вызывая почтительный интерес  всякого, ненароком посетившего его скромные ветеранские покои: от  врача скорой, ставящего обезболивающий, до городского депутата, делающего себе имидж. Особенно же очаровывают своей миниатюрной грозностью зятя-шведа, каждый раз начинающего свой визит к нам с посещения комнатного отцовского «танкодрома».  Эти нейтралы, судя по всему, сильно неравнодушны к военной тематике, заметно по ней скучают в отличии, скажем, от нас, русских, пресыщенных как многочисленными войнами, так и одержанными в них громкими победами с неимоверными жертвами.

Наверное, эти танки  родились вместе со мной. Правда, мама всегда говорила почему-то  не «родились» (в данном случае — о нас с братом), а «нашёлся» (теперь уже — точно обо мне). Где нашёлся? Кем? И разве меня перед рождением теряли?..  Ну, нашёлся, так нашёлся. Танки же, точно знаю, не нашлись, а появились — из мастерской танкового полка, где в Группе Советских войск в Крампнице служил отец. И где меня трехлетнего пытались засадить в люк настоящего, но я горько заплакал и не полез.  Повторил попытку только через двадцать лет,  уже в тверских лесах, когда сдавал вождение на Т-55 в военном лагере МИСиС. Когда инструктор-солдат, лёжа на броне, кричал мне в люк команды «Стоп!», «Вперёд!», «Назад!»

Я плохо при этом соображал, всё боясь боднуть бронёй какую-нибудь близкую сосну. Некоторым  нашим студентам такое удавалось. А самые бестолковые крушили сосны наповал.

Домашние же наши танки, напротив, отличались миролюбием. Были вполне ручными и добродушными. Всегда бережно заворачивались в махровые полотенца и надежно упаковывались  в коробки перед очередной сменой места службы отца. Точно кошки перед новосельем, первыми вносились в очередную съемную квартиру, как бы осеняя своим присутствием новые офицерские покои (впрочем, какой у зампотеха танковой роты может быть покой?), благословляя таким образом наши грядущие будни в ранге членов семьи советского танкиста.

Между маленькими нашими  танками помещался  земной шар, тоже бронзовый — весь целиком. А из него в космос устремлялась бронзовая ракета, которая временами отваливалась от плексигласового постамента. Видимо, ротный скульптор хотел провести  параллель между древним  классическим сюжетом о трех китах-слонах, на которых, по библейским преданиям, покоилась земля, и временами нынешними, когда покой обитателей планеты зиждился исключительно на мощи и тактико-технических характеристиках советской бронетехники. А также – наших ракет стратегического назначения.

Иногда эти танки отцом дарились. Происходило это примерно раз в двадцать лет. Отец торжественно надевал китель с медалями, фуражку и словно хлеб-соль подносил на вытянутых руках увесистый дар. Сначала — мне, школьнику. Через пару десятков лет — моему сыну, тоже школьнику. Преподнёс бы, думаю, сейчас и правнуку, да полуторогодовалый малыш  весь земной шар,  да ещё с танковым эскортом в придачу вряд ли удержит. Хотя к тяжелой гусеничной технике, что рычит на стройплощадке за окном, уже неравнодушен.

Как и всех членов семьи у наших танков были и свои именины — второе воскресенье сентября, День танкиста. Когда отец радостно принимал от нас очередную открытку с танковым профилем, брал блокнот, надевал очки и садился обзванивать однокашников по Академии бронетанковых войск имени маршала Советского Союза Р. Малиновского. С каждым годом количество звонков уменьшалось. Но бронзовые танки всё также верно стояли на страже у изголовья отцовского дивана.

Рядом с ними всегда лежит книга — может быть, самая важная в квартире. Для отца — библия. А может — послание апостолов. Точнее — одного из них,  принимавшего когда-то у отца диплом по ГТД-1250 —  Николая Попова. Того самого, что создал в КБ Кировского завода самый красивый в мире танк. Сделавший, по сути, культурную революцию в танкостроении. Удивлены?.. Да, танки тоже бывают по-своему красивыми. А ещё  — благородными. И даже иметь непосредственное отношение к культуре. Как, мы уже точно знаем,  наши милые домашние Т-62, так и те,  что придумал Попов — грозные, быстрые и даже летающие Т-80.

Мы чуть ли не всей семьёй над ними трудились. На большом оборонном  заводе. Отец с братом корпели над газотурбинными  двигателями, теми самыми ГТД. Я занимался литьём. Дочка-школьница в каникулы — цветами на заводских клумбах. С некоторых пор наши замечательные Т-80 перестали выпускать. И демонстрировать их меткую стрельбу в прыжке на подмосковных танкодромах. Перестали оснащать этими бронированными красавцами войска. Крепить ими оборону державы. Но мира от этого вокруг почему-то не прибавилось. Даже — наоборот, все расплевались на земле и пересобачились. И стали друг другу врагами – внутренними и внешними. Пробовали, знаю, оживлять лучший в мире танк, да позабыли, как это делать. Может и к лучшему — уж больно времена неблагородные. Не всяким, видно, суждено быть охраняемыми красивыми  машинами…

Алексей Мельников,

Калуга.