Юта БИРКАН | Бархатцы прекрасные

Бархатцы прекрасные

Бархатцы прекрасные
И неприхотливые:
Яркие, манящие –
Сердцу, взору милые.

Я хочу его понять… Сделать мне это вовсе не легко. Если только принять за истину утверждение о том, что каждый человек пытается найти оправдание своим неблаговидным поступкам. Человеку нужно лишь немного подумать, и желаемый довод находится сам. Но станет ли качество совершённого им поступка иным?

Борас тяжело опустился в кресло: ломило спину, и любое неловкое движение только усиливало боль. К физической боли, усиливая дискомфорт, добавилась и августовская жара. Она изматывала, плавила тело, которое тут же становилось влажным, поэтому, как только он сел, футболка прилипла к мокрой от пота спине. Но у него нет сил, чтобы выпрямиться в кресле. Со стороны кондиционера не доносилось ни звука: он наглухо закрыт и бездыханен. Живительная прохлада притаилась в нём до поры до времени – до нажатия нужной кнопки на пульте. Борас всегда выключает кондиционер, когда выходит из кабинета – не удивительно, что теперь его накрыла душная завеса горячего воздуха. Не глядя, он протянул руку и взял пульт со стола. Он всегда его кладёт на одно и то же место. Очень удобно, когда вещи находятся на своих местах – их не нужно долго искать. Нажал на кнопку, но спасительная прохлада не спешила устремиться к его потному, разгорячённому лицу. Кондиционер, возрождённый к жизни, долго «вздыхал, охал», а потом с трудом вытолкнул из себя тонкую струйку холодного воздуха. Борас вытащил из кармана салфетку, промокнул ей лицо, а потом вытер шею.

Сегодня не столько жара виновата во внезапно сморившей его усталости – причиной всему стал неприятный разговор на работе. Обычно Борас сам прерывает ненужные беседы, внезапно замолчав и отвернувшись от подчинённого. И может себе это позволить: он – Большой Босс. Взволнованный работник некоторое время продолжает свой монолог, но, натолкнувшись на полнейшее равнодушие, теряется, а через секунду и вообще видит удаляющуюся спину босса. Впрочем, так бывает не часто: решительных людей, способных ему долго возражать, найдётся не так много. Убеждать же Борас умеет, ну, а если его доводы кому-то покажутся недостаточно вескими, он легко расстаётся с несговорчивым работником. Не сразу, конечно. Зачем уволенному платить выходное пособие? И какое-то время Борас вынужден терпеть строптивца. Для реванша он будет ждать подходящего момента, а пока займёт наблюдательную позицию: будет искать уязвимые места, которые есть у любого человека. Но когда ждать надоедает, Борас сам создаёт «нужные обстоятельства». И неугодный работник увольняется по собственному желанию.

В ту пору, когда Борас только приступил к руководству отелем, он вынуждено терпел упрямых сотрудников, хорошо знающих свою работу. Он изо всех сил пользовался их опытом, которого у него на тот момент не было. И вот, по прошествии пяти-семи лет, бывший юрист стал успешным отельером и владельцем нескольких отелей. Его неуверенность и страхи остались в прошлом. Там же остались многие из тех, кто поддержал его на пути к успеху.

Помощник, с которым у него утром случился неприятный разговор, тоже фигура из прошлого. И, похоже, Борас уже знает, как поступит с ним.

Он улыбнулся. Но вышла не улыбка, а усмешка. Слишком долго они проработали вместе, и когда-то хорошо понимали друг друга, могли откровенно, по-дружески, поговорить. А в последнее время оба избегают общения с глазу на глаз и встречаются только по крайней необходимости. Невидимая остальным, лопнувшая между ними струна доверия не отразилась на работе помощника – тот, как и раньше, самоотверженно трудился. Но манера общения помощника: всегда на равных, без особого пиетета, к которому за время руководства Борас успел привыкнуть – стала сильно задевать его. С чего это помощник решил, что они – на равных? Может, из-за портрета Че Гевары, который Борас гордо носит на футболке, а самим команданте часто искренне восхищается? Выходит, если Борасу нравится поэзия, то он обязательно должен быть поэтом? Забавная логика. Стихов он, правда, не сочиняет, но с поэтами, а не с пламенными революционерами, у него гораздо больше общего: он любит выпить, и его любят женщины. Первым он никогда не злоупотребляет – всегда в меру, а вниманию к его персоне со стороны женщин позавидует любой поэт!

Бархатцы прекрасные
И неприхотливые:
Яркие, манящие –
Сердцу, взору милые.

Как далеко в мыслях он ушёл от событий сегодняшнего утра. Поэты, женщины, девушки – всё это чистая лирика. Но есть и проза жизни. Его помощник… На последнем совещании тот вёл себя вызывающе. Прилюдно – что возмутительно! – указывал на недостатки в работе и открыто критиковал. Остальные, как всегда, сидели молча, а кто-то позволил себе ухмыльнуться в усы. Это Борас тоже заметил. И когда представится случай, обязательно напомнит весельчаку о совершенной им оплошности.

В кабинете, несмотря на работающий кондиционер, всё равно невыносимо душно. И зачем в такую жару он перебирает в памяти неприятные эпизоды? Может, как прежде, взять и забыть последний рабочий инцидент, посчитав его за слишком эмоциональное обсуждение вопроса? Но Борас упрямо будоражит память деталями произошедшего. Похоже, он сам ищет повод для недовольства помощником, а тот в свою очередь с готовностью ему их подбрасывает. Взять, к примеру, сегодняшнее утро. Борас не вызывал помощника к себе – тот сам пришёл и с порога начал говорить о честности и доверии, об обязательном их наличии, когда работаешь вместе. И кому тот вздумал читать нотации?! Борас способен написать целый трактат на тему честности, в котором докажет, что честность – субъективна и подчинена той цели, которую человек перед собой поставил. Цель Бораса конкретна и ясна – это успешная работа его отелей. И всё, что тому способствует, – хорошо.

Себя он давно убедил в том, что не стоит идти на поводу у людей, зависящих от его воли. Особенно, если речь идёт о деньгах. Его деньгах. Здесь Борас непоколебим. И родственные узы в таком деле не имеют никакого значения.

Несколько лет назад мать Бораса, никоим образом не участвующая в делах отеля, решила замолвить слово за дочерей: по её мнению, девочкам полагалась слишком уж ничтожная часть от доходов отелей. Решила, что эту «ничтожную часть» справедливости ради надо увеличить. Разумеется, Борас отказал ей. А что мать? Она даже не попыталась его понять, обиделась и уехала в другой город. В итоге они совсем перестали общаться. Когда же мять тяжело заболела, Борас не смог выбраться к ней – помешали дела. Так и ушла… Простила ли она его, кто теперь знает. И зачем она вообще просила его о том, чего он не мог сделать и ради неё? В их семье только Борас занимается делами отелей – ему и решать, как делить прибыль.

Желания людей, в особенности те, что больше походят на претензии, вызывают его праведный гнев. Людям удобно считать, что их проблемы возникают из-за действия или бездействия других. Поэтому они охотно обвиняют тех, кто оказался рядом. И Борас в ответ на подобные претензии злится, кричит, возмущается от души.

Только однажды ему пришлось назвать себя подлецом. Вспоминать эту историю он не любит – много в ней недоразумений и неумелых инсинуаций, которые привели к увольнению девушки-администратора, проработавшей с ним много лет. Девушка попросила, чтобы Борас разобрался с клеветником и заставил того извиниться. Борас не стал этого делать, и она уволилась. Она совсем не хотела думать о том, что ему не нужны лишние проблемы, а переживала только о своей репутации. В свою очередь он смог ей только посочувствовать: «Очень тяжело работать с теми, кто подставил. Я хорошо тебя понимаю». А она после его слов так выразительно на него посмотрела, не сдерживая саркастической улыбки, что он тут же поспешил добавить: «Думаешь, что я – подлец? Подлец, конечно». Признаться, он отлично знал её характер – за много лет работы хорошо его изучил. И поэтому был уверен, что она уйдёт, если он ничего не предпримет. А её увольнение было ему только на руку – зачем платить лишнюю зарплату сотруднику? И помощница его поняла – он увидел это в её насмешливом взгляде. Получается, она тоже успела изучить его – времени у неё на это было достаточно. Нет, к её работе у него не было претензий. Но как-то слишком её любили гости отелей. И Борасу не нравилось это. К чему столько внимания работнику, которого он может в любой момент заменить? Неужели не всем еще понятно, что только от него зависит, насколько хорошим будет отдых у гостей отеля, и кто этот отдых будет обслуживать? Этого не стоило забывать никому. А сотрудница, не спешившая скрыться в тени его успеха, сама виновата в том, что с ней произошло.

Но когда он оставался с глазу на глаз с человеком, от которого предпочёл избавиться, что-то переставало складывалось в его стройной теории о задачах. Какое-то важное звено ускользало из этой теории, и Борас начинал ощущать тревогу. Нет, он, разумеется, не трусил! Чего ему бояться? Но чувствовал себя при этом как-то мерзко. Поэтому слово «подлец» само по себе слетело у него с языка. Он глухо рассмеялся. Теперь-то о себе он так не думает, потому что в конечном итоге все люди получают то, к чему стремятся. Та сотрудница ушла со своей безупречной репутацией, а он продолжает заниматься успешным делом.

Зачем он вспоминает сейчас о том, о чём давно предпочёл забыть? Видимо, разговор с помощником чем-то напомнил ему ту, давно забытую ситуацию. Только на этот раз весь сыр-бор разгорелся из-за пенсий, которые у его персонала оказались меньше положенных. Случившееся напрямую было связано с махинациями в деловых бумагах. Но разве можно сегодня кого-то удивить тем, что в бухгалтерских отчётах зарплаты намеренно уменьшают? Борас и для своей зарплаты не стал делать исключений. В результате всем, кто с ним трудится много лет, была начислена небольшая пенсия. Такая маленькая, что её хватает ровно на две бутылки хорошего виски. Борас рассмеялся и обвёл глазами довольно приличную коллекцию виски у себя в кабинете. Он любит виски. А кто из его подчинённых пьёт виски? В таком случае, какая разница: две бутылки виски могли бы быть куплены или четыре, если бы бумаги оформлялись как положено? Забавно.

Он поставил перед собой бокал, плеснул в него немного виски. Затем открыл минибар. Достал оттуда прохладную минералку и тонкой струйкой перелил её в бокал. Закрыл глаза и сделал первый глоток. Виски освежил его, отвлёк от навязчивых мыслей. Во рту стало немного солоно и горько. Он опрокинул бокал и полностью выпил его содержимое. Не рассчитал – поперхнулся и раскашлялся. Не стоило так спешить.

Спешить никогда не стоит. Это его кредо. Но в случае с помощником он слишком не торопился, и тот настолько осмелел, что посмел бросить ему в лицо неприятные слова, от которых у Бораса сразу потемнело в глазах. Он и сейчас их слышит – запомнил надолго. «За очень скромные средства я превратил твои заурядные отели в «лакомый кусочек». И сегодня за номер в твоих отелях платят столько же, сколько в отеле категории «люкс».

Ему стало смешно. Смеялся Борас довольно долго, беззвучно, вздрагивая всем телом. Со стороны могло показаться, что он просто сильно замёрз, поэтому так дрожит. «Озноб» прошёл, а потом тут же возникло ощущение, будто он увяз в чём-то липком и тягучем и не может пошевелиться. Он не любил этого состояния. Но оно всегда, в моменты сильного волнения, появлялось у него. А всё началось ещё в детстве, когда отец, сильно разозлившись на него, устроил скандал. Что послужило причиной для столь сильного отцовского гнева, он уже и не помнил. Но состояние, появившееся в тот момент, крепко-накрепко врезалось ему в память – внезапный липкий страх и неуверенность, сковавшая всё тело. Во взрослой жизни, в схожих обстоятельствах, страха Борас не ощущал – вместо него наваливалась тяжёлая усталость, он увязал в ней, как муха в густом сиропе, а потом наступало полнейшее безразличие.

Безразличие когда-то погубило его брак.

Он не был влюблён в неё. А его кузина была стройна, как газель, миниатюрна, с копной чёрных густых волос, тщательно уложенных в почти гладкую причёску. На её худощавом лице особенно выделялись крупные карие глаза, которые, сколько не смотри в них, ничего не выражали. Она была молчалива и словно лишена эмоций. Их поженили родители, сочтя этот брак выгодным для обеих семей. Жена присутствовала в его жизни незаметно. Не позволяла себе громко говорить, не смеялась и уж тем более не рыдала. Но тишина рядом с ней была тяжёлой, выжидательной, напряжённой. Пройдут годы, и его многочисленные связи с молоденькими отдыхающими девушками, которые он не будет особо скрывать, не заденут её: словно она и не заметит его постоянных измен, хотя и будет жить в том же отеле. Она не упрекнёт мужа, а будет молча дожидаться его внимания. А потом, чтобы не видеть происходящего, вернётся в город, в котором они когда-то жили вместе: он, она и их дочь. Откроет там салон красоты – чем ещё заняться женщине, лишённой внимания мужа? – и полностью уйдёт в работу. Изредка она будет приезжать в отель, чтобы немного отдохнуть, а заодно увидеться. В её кратковременные визиты на Бораса всегда наваливается тяжёлая усталость с ощущением безысходности. К счастью, она приезжает ненадолго, а  уезжая, забирает с собой его ощущение безысходности.

Единственная женщина, которой Борас всегда рад и которую самоотверженно любит – это его дочь. Он баловал её, пока она была маленькой, покупал ей всё, что бы она ни захотела. А когда та выросла, отправил учиться за границу. Но к учебе дочь особо не тяготела, а  вернувшись из Америки, влюбилась в бывшего одноклассника, случайно встретив того на какой-то вечеринке. Борас не воспротивился их браку, хотя мечтал о более выгодной партии для своей дочери, и разрешил ей выйти за того, кого она полюбила. А если что… Что он сделает, если дочь не будет счастлива с избранником, он пока не знал. Но то, что зятю в этом случае сильно не поздоровится, он был уверен: никто не смеет разбить сердце его красавицы.

Зачем, собственно, он так разволновался? У него всё хорошо: есть успешное и любимое дело; есть семья, которая где-то далеко и не нарушает общей гармонии; а ещё и бархатцы – неприхотливые, декоративные и потому прекрасные!

Бархатцы прекрасные
И неприхотливые:
Яркие, манящие –
Сердцу, взору милые.

***

Борас посмотрел в окно. Его взгляд сразу отыскал ровные ряды бархатцев, высаженных вдоль дорожек отеля и под окнами его офиса. Он любит их яркое цветение, многообразие оранжевых и жёлтых оттенков, собранных в цветок-шарик, возвышающийся над сочной зеленью. И садовники, сменяя друг друга на своём нелёгком поприще, ежегодно выращивают его любимые цветы в отельных теплицах.

Он внимательно, по-хозяйски, смотрит на  бархатцы и широко улыбается. Жёлтые, оранжевые цвета – тёплые, как солнце. На каждом кустике – множество солнечных шаров. Когда он смотрит на них, то ощущает невольную радость, какое-то беспричинное счастье. Откуда оно взялось? Неужели для радости достаточно красивого цветка, яркого оттенка? А цветам, в свою очередь, нужна такая малость – солнце, вода и немного удобрений. Каждое утро Борас лично осматривает клумбы: если есть увядающие цветы – их сразу заменяют на свежие, из теплицы. Но с бархатцами, в сущности, совсем не много проблем: они просты в обращении и декоративны одновременно. Редкое сочетание. Редкое, поэтому бархатцы в его отелях – неизменные цветы. Своего рода – фирменный знак.

От монотонного навязчивого треска, который кого угодно может свести с ума, у Бораса разболелась голова. Это цикады за окном никак не угомонятся. Несмотря на плотно закрытые ставни, их стрекотание, отдалённо напоминающее звучание испанских кастаньет, проникает к нему в кабинет. Он с усилием сжал ладонями виски и снова посмотрел в окно, ругая цикад, слишком активных и любвеобильных. И тут заметил двух девушек, идущих по дорожке в сторону пляжа. Грациозные и беззаботные, разморенные щедрым южным солнцем – они так притягательны, что он невольно задержал на них свой взгляд. Тыльной стороной ладони вытер испарину со лба, судорожно облизнул губы. Его волнуют юные девушки – их стройные тела, слегка прикрытые одеждой, пахнущие морем и резедой, восхитительны. Всякий раз, прижимая к своей груди упругое тело, он сбрасывает годы, наполняется молодостью, становясь на миг весёлым и беспечным, как они. Женщины всегда обращают внимание на Бораса. При его появлении они начинают неестественно смеяться, взгляд их увлажняется, движения становятся манкими, и они недвусмысленно смотрят ему в глаза. Но Борас предпочитает только юных девушек. Поэтому он одевается в молодёжном стиле, коротко стрижёт светлые седые волосы, а его ярко-голубые глаза, подчёркнутые тёмной оправой очков, становятся первым, на что обращают внимание девушки при знакомстве. Борас достаточно строен. Только талия уже не такая, как была когда-то. Он посмотрел на свой живот, который внушительно пучился под футболкой. Попытался втянуть его, но безуспешно. Вздохнул. Когда-то и невысокий рост смущал его, а теперь он знает, что дело совсем не в росте мужчины – низкий рост вовсе не мешает ему нравиться женщинам. И тем не менее, покупая обувь, зачем-то выбирает ботинки на высокой платформе.

Борас любит дорогой парфюм. Ему нравится выходить к людям в плотном облаке запоминающегося аромата. И когда он решительно приближается к толпе, все начинают ощущать поток энергии, который будто струится из него. Первое впечатление от встречи с человеком складывается из таких, казалось бы, мелочей. Чтобы усилить это впечатление, знакомясь с отдыхающими, он всегда представляется владельцем отелей. А если среди гостей есть молоденькие девушки, он тут же добавляет, что в отеле они всегда могут рассчитывать на его помощь. Девушкам нравятся мужчины, облечённые властью и готовые решать их проблемы.

Если бы не эта постоянная боль в спине… Чёрт её побери! Уже несколько лет Борас безуспешно с ней сражается. Ни усилия массажистов, ни хорошие лекарства надолго не избавляют его от этой боли – приносят лишь временное облегчение. Последние два года приступы острой боли повторяются всё чаще, и могут возникнуть в самое неподходящее время – во время горячего свидания с очередной красоткой.

И эта ужасная жара летом, когда от любого усилия покрываешься липким потом, а потом включаешь на полную мощность кондиционер, чтобы стало немного комфортнее – и тут же продувает спину. Хорошо бы уехать в Европу!

В Лугано Борас приобрёл небольшую квартиру, в которой поселилась его дочь с зятем.  Швейцарию он выбрал не случайно. Ему она представляется интересной страной с высоким уровнем культуры, где органично смешались и расчётливое спокойствие немцев, и южная безалаберность итальянцев, и французский вкус к жизни. Но размеренность тамошней жизни ему быстро надоедает. В Европе, в кругу семьи, хорошо стареть, окружённым заботой детей и внуков. А пока он не торопится приобрести себе домик в Лугано. Но когда-нибудь он это сделает и обязательно поселится там. Только не сейчас. Он ещё довольно молод и неплохо выглядит. Но как надоели эти цикады, с их безутешным скрежетом любовного томления! Голова раскалывается от их концерта за окном.

Борас плеснул в бокал ещё немного виски. Совсем чуть-чуть. Много он не пьёт – лишь иногда, под настроение. А настроение у него сегодня не самое лучшее.

Он опять посмотрел в окно.

Девушки давно ушли. На время аллея опустела. Только бархатцы встретили его весёлым салютом оранжевых головок.

Бархатцы прекрасные
И неприхотливые:
Яркие, манящие –
Сердцу, взору милые.

Борас бессильно облокотился на спинку кресла. Пока он смотрел в окно, у него затекла спина – нужно её расслабить. Нажал на кнопку пульта, чтобы перевести кондиционер в бесшумный режим. Закрыл глаза. Обычно сон приходит к нему сразу: стоит лишь опуститься в кресло и устроиться в нём поудобнее.

Борас ощутил прохладный ветерок и поёжился. Он действительно замёрз! Куда же пропало солнце? Вместо него на небе серые тяжёлые облака. Похоже, собирается дождь. Тонкая летняя футболка, надетая на нём, совсем не защищает от порывов холодного северного ветра, который проникает через ткань, грубо дотрагивается до тела, заставляя кожу покрыться мурашками. Ему неуютно. Борас идёт по узкой улочке незнакомого городка, серого и одноцветного. Кажется, что серость проникла в его тело, попала в кровоток и потекла по венам, вытравливая радость, заставляя сердце щемить от непонятной тоски. Он ускорил шаг и заметил впереди жёлтые, оранжевые цветы – фейерверки радости на этой невзрачной холодной улочке. Он почти побежал, торопясь слиться с их манящим теплом. А между тем вокруг становилось всё темнее: облака превратились в свинцовые тучи, да и ветер разбушевался не на шутку. Сильный порыв – и ветру удалось быстрей него добраться до жёлто-оранжевого великолепия. Бродяга-ветер резко поднял в воздух цветы, закружил их в бешеном танце. А потом бросил «золотую пригоршню» Борасу в лицо – он успел почувствовать нежное прикосновение сорванных лепестков, которые, повинуясь силе ветра, взметнулись в небо. Борас запрокинул голову и всмотрелся в антрацитовую глубину неба – цветы улетали: оранжевые, жёлтые, яркие, они оставляли внизу только коричнево-серый асфальт.

Борас вздрогнул и сразу проснулся. Кондиционер в режиме «турбо» со всей мощью дул в его подслеповатое лицо – очки он снял прямо перед тем, как облокотился на спинку кресла. Борас надел очки и взглянул на пульт: вместо режима экономии он перевёл кондиционер на максимальное охлаждение.

Юта Биркан