«Новый Континент» Американский литературно-художественный альманах на русском языке
У меня в руках — новая книга Юрия Моор-Мурадова «Иврит на пятерку» – из серии «Занимательный иврит» ставшей в Израиле бестселлером. (Главы из нее мы публиковали на нашем сайте – примеч. редакции). А немногим ранее вышла в свет его же первая книга на иврите – сборник детективных повестей «Дебют частного детектива». Это значит, что обе книги – на русском и на иврите – Юрий писал одновременно. С этим связан и мой первый вопрос автору:
— Юрий, наверное, это ужасно трудно – писать сразу две книги на двух языках? Я бы даже спросил, не было ли у вас в какой-то момент раздвоения личности?
— Напротив, одно помогало другому, мои изыскания в иврите помогали мне находить верные слова и выражения, когда я писал на иврите, и наоборот – мои опыты в написании на новом для меня языке нередко служили для меня темами в моей книге на русском языке об иврите.
— Вот даже как. О книге НА иврите мы еще поговорим. После четырех книг ОБ иврите – почему вы взялись еще и за пятую? Не думаете, что тема уже исчерпана?
Признаюсь, в этом случае не я выбираю тему, а тема выбирает меня. И эта тема – иврит – не отпускает, каждый день я встречаю удивительные выражения – и тянет поделиться со своими друзьями, друзьями своих книг. Это же, например, безумно интересно, что́ имел в виду министр Либерман, когда сказал, что прошел операцию по удлинению у себя фитиля, или почему вдруг повсюду появились плакаты, предупреждающие не «красть рельсы», или когда встречаешь в иврите кальки из русского языка. Такими находками полна и эта моя книга. Я с радостью отмечаю, что расширяется круг моих читателей – это не только большая алия 1990-х, не только новая волна 2000-х – подключается все больше тех, кого мы называем «ватики» – репатрианты 1970-х, иврит у которых получше, чем у меня. Они пишут мне, что, несмотря на свой хороший иврит, находят в моих книгах немало интересного для себя.
— Вы оптимистичны, но всем известно, что судьба писателя в эмиграции обычно плачевна…
Это давний, сложный, болезненный вопрос. Еще до отъезда из СССР я кое-что знал о том, что ждет писателя на чужбине, в отрыве от того, что составляет его суть – от родного языка. Помните у Маяковского: потусовался он в 1920-х годах с российской интеллигенцией во Франции, ужаснулся атмосферой и написал как припечатал в своей поэме «Париж»:
Париж, тебе ль, столице столетий,
к лицу эмигрантская нудь?
Провинция, не продохнуть.
Читал о страданиях Цветаевой в том же Париже, или грустные заметки Довлатова об Америке. Я бы описал ситуацию с писателями в эмиграции, и просто с интеллигентными людьми такой образной картиной: их собрали в закрытой комнате (закрытой потому, что они не знают языка новой страны). Понятно, что люди дышат, потеют, извините, пукают – и очень быстро воздух в помещении становится спертым, душным, в этом замкнутом пространстве тяжело дышать – и это влияет и на творчество самых талантливых, на восприятие остальных. Они чувствуют, что не имеют влияния на внешний мир за пределами этой комнаты. Я тоже, как и всякий писатель-эмигрант – оказался в этой комнате. Но в отличие от многих других, я как бы нашел окно, открыл его – оттуда потянуло свежим воздухом – и к окну потянулись люди. Окно это – мои книги о языке.
— Прежние книги серии «Занимательный иврит» вы посвящали своим близким, эта книга посвящена…
Моим читателям. И это не кокетство, то, что я там написал, не заигрывание с читателем. Я действительно считаю, что главной наградой, главным признанием для писателя является читательский интерес к его творчеству, желание, готовность проголосовать за твою книгу своим шекелем. Нет большего и лучшего признания твоего творчества, чем приобретение книги – особенно в наш век, когда издать свое творение может любой, и когда все меньше внимания к книге на бумаге. Это намного важнее премий, лауреатства, чествований.
— Да, я читаю вот это посвящение: «Моим читателям; они и только они – все мои награды; без них не порадует даже Нобелевка»
Этой книги не было бы, если бы не растущий читательский интерес к ивриту и к тому, как я пишу о нем. У меня действительно нет наград, премий, зато есть главное, чего нет у других награжденных – читательская любовь и признание. Читатели понимают меня с полуслова, откликаются на любой мой намек, на шутку, на аллюзию,
— Каждая ваша предыдущая книга об иврите сразу становилась бестселлером на «русской» улице в Израиле. В чем, по-вашему, секрет успеха?
Я и сам не сразу понял, но теперь уже могу более или менее сформулировать: я рассматриваю иврит через волшебную призму русского языка, русской и европейской культуры, близкой моим читателям.
— Эта ваша книга, как и предыдущие, написана легко, занимательно, с юмором. А удалось ли вам увлечь своим творчеством тех, кто читает на иврите? О чем ваша первая книга на этом языке?
Это не просто сборник детективных рассказов – что может заинтересовать только узкий круг любителей детективов
— Не думаю, что это узкий круг!
— Надеюсь. Я как бы изобрел для первой своей книги на иврите новый жанр: завершив каждую повесть, я потом рассказываю читателю, как я, человек, обретший иврит уже в зрелом возрасте – ее, эту повесть, писал. О том, с какими трудностями сталкивался, что помогало и что мешало, и как я выкручивался… Знали бы вы, как новичка, неофита в тупик могут поставить самые простые выражения. В этих «мостиках» между повестями я веду разговор о жанре, о том, как писатель передает свои взгляды читателю, в чем я вижу миссию писателя, о судьбе русского писателя в Израиле.
— Вы задумывались над тем, будет ли ивритоязычному читателю интересно ваше творчество?
Дело в том, что я перед этой книгой «запустил» пробные шары – писал и публиковал на иврите статьи, и убедился, что они вызывают особый интерес, есть отклики, люди мне пишут, высказывают свое мнение, спорят.
— Мало есть примеров, когда человек, не знавший чужого языка, уже взрослым смог овладеть им настолько, что пишет и публикует на известных сайтах статьи, и вот – издал книгу… Признайтесь, было страшно приступать?
— Я люблю ставить перед собой трудные задачи, то, что на иврите называется «этгарим», challenge на английском. На встречах с читателями я шучу о своих книгах – чтобы понимать, говорить на иврите, нужно прочесть все пять моих книг серии «Занимательный иврит», а чтобы писать на иврите – нужно их написать.
— Как это – писать на иврите?
— Сменить язык для писателя – это как сменить подругу, завести новую любовницу. Объятья, губы, слова, ощущения – все другое, свежее, новое. Испытываешь как бы гормонально-тестероновый взрыв. Приступая к каждой картине, я немного волнуюсь: смогу ли свои чувства и мысли выразить на иврите? На русском, после десятков лет писательства, такой интриги для меня уже нет. Знаете, если бы остался в русском – я был бы сейчас писателем на исходе творческого пути, подводящим итоги последней книгой. Сейчас я чувствую себя молодым, начинающим с первой книгой, и впереди – огромный путь завоевания ивристкого читателя.
— Трудно русскоязычному писателю известить о вышедшей книге даже русскоязычных читателей. А вам удается как-то донести весть о своей книге до читающих на иврите?
Уже есть первые публикации о ней. К примеру, на сайте «Екум тарбут» («Мир культуры») вышла рецензия на мою книгу, опубликован отрывок из нее. Отрывок из книги с краткой ее характеристикой опубликовал на своем популярном сайте «А-зира а-лешонит» («Сфера языка») Рувик Розенталь. И еще один аспект, неожиданный для меня самого. Выяснилось, что я как бы воспитал себе читателя для моей книги на иврите: некоторые из репатриантов, полюбивших серию «Занимательный иврит», приобретают и мою первую книгу на иврите – чтобы на практике проверить, насколько им удалось продвинуться в новом языке. Несколько человек купили мою книгу на иврите в качестве подарка своим детям и внукам, не читающим на русском.
— Вы говорили в прошлом, что сразу по приезде в Израиль поставили перед собой цель писать на иврите. Вы чувствуете удовлетворение от того, что реализовали свою мечту?
До этого ещё далеко. Сейчас я понимаю, что истинная цель была не писать, это полдела, а найти себе читателя на иврите. Удовлетворение придет, когда книгу будут покупать и читать. И еще, я для себя вывел правило: Ты можешь считать себя полноправным писателем на новом для тебя языке, если твои намеренные ошибки читатель воспримет как художественный прием, а не как ошибку не совсем грамотного новичка. Этого я пока не чувствую. Но тем не менее – я счастлив от того, что мои родившиеся в Израиле внуки будут читать меня на родном им языке; это очень много. Родители им говорят, что их дед – писатель, они должны были верить на слово. Они ждали – и вот получили книгу – и смогут сами оценить. Скажу вам что-то личное – это трагедия писателя, когда он осознает, что его дети и внуки не будут читать его книг.
Александр Шапиро