Илья Долгихъ | Пленение душ в сети единого братства

Илья Долгих был представлен в Новом Континенте за прошедшие несколько лет дважды. И как автор книги о театре, где описана его закулисная жизнь от имени рабочего сцены, а потом – фотографа на договоре в одном из ведущих музыкальных театров Москвы. Теперь, в третий раз, Илья Долгих предстает, наконец, в том качестве, которое есть его профессия и призвание – артист театра. Он завершил курс образования в театральном учебном заведении, имеет на руках диплом о профильном профессиональном образовании. Тем интереснее его рассказ о том, как он в ряду около сотни молодых артистов принимал участие в работе ежегодного театрального мастер-класса, который традиционно и последовательно организовывает Союз театральных деятелей России. Перед нами взгляд на учебный процесс – так сказать, изнутри. При том, надо иметь в виду два взаимосвязанных момента: повышение квалификации, так обозначим суть семинарских и практических занятий, проходили те, кто уже имеет опыт работе в театре в том или ином качестве, это, во-первых, а, во-вторых, надо учитывать и тот аспект, что Илья Долгихъ – писатель, человек владеющий словом, потому его записки есть не только несколько воодушевленный отчет о том, в чем он лично принимал непосредственное участие, не просто дневник происходившего в одном из уголков Московской области, а еще и хорошая проза, состоятельная сама по себе и в связи с описываемыми Ильей Долгих событиями.

Илья Абель

«Чтобы поймать скворца – нужно думать как скворец».
С.Касьянов (участник XII Международной летней школы СТД)

Все началось с ловли скворца, а закончилось пленением наших душ в сети единого братства, паутинки которых теперь уже не отпустят нас никогда.

В первый, после заезда в школу день, я вышел в холл корпуса и увидел двоих ребят, которые были моими соседями и, накануне мы уже успели немного познакомиться. Некоторое время, мы стояли, обсуждая предстоящий день – день открытия школы – праздничное событие, которое должно было завершиться вечеринкой в честь начала занятий. Постояв немного, мы заметили, что в большом дереве, что стояло в кадке, в углу холла в его ветвях, бьется птица, подойдя поближе, мы почему-то решили, что это скворец. Он явно залетел сюда случайно и не мог понять, где находится и как отсюда выбираться. Мы – трое крупных и высоких парней руководствуясь добрыми побуждениями, решили спасать несчастную птицу. Спугнув его с веток, мы, растопырив руки, пытались направить полет скворца к открытой двери, но он все время менял направление полета, как только мы к нему приближались. Потом кто-то из нас, сняв с кресла, покрывало, пробовал поймать птицу в него. Минут пятнадцать мы безуспешно бегали по холлу и, загоняв себя, и бедную птицу решили бросить это занятие и пойти на встречу в главный штаб школы. Позже, Стас Касьянов, позже ставший моим добрым другом, изрек глубокомысленную фразу: «Чтобы поймать скворца – нужно думать как скворец», – он и на кастинге, который проводился в школе, рассказывал эту историю, про ловлю скворца, и в итоге, попал к тому мастеру, к которому хотел. А скворец нашел выход сам, позже, когда я вернулся в холл, его там уже не было.

Вот так началась наша жизнь и работа в XII летней школе СТД.

Когда я в феврале подавал заявку, я никак не рассчитывал на то, что меня сразу пригласят быть участником, подавал просто на удачу, хотел попробовать и вот – получилось! После того, как я увидел свою фамилию в списках приглашенных, некоторое время сомневался – не мой ли это однофамилец из Москвы, и даже писал администраторам в СТД, с целью уточнения, но выбрали и вправду меня.

Пришлось изменить свои планы на лето, я должен был снимать премьеру Кама Гинкаса «Макбет» в Академическом Музыкальном театре Станиславского и Немировича-Данченко, но отказался от этой работы, в пользу летней школы. К сожалению, нельзя быть в двух местах одновременно.

Первый день – открытие школы – был просто прекрасным. Церемония, в которой участвовали мы – актеры, сотрудники административного корпуса, телевидение и журналисты, А.А.Калягин, губернатор Московской области, Митя Мозговой, множество гостей, музыканты, прошла в очень доброй, веселой и праздничной атмосфере. Мы только начинали знакомиться друг с другом, запоминать имена своих коллег.

Второй день был полностью посвящен кастингу, который был похож на один из туров при поступлении в театральный институт. Нас оценивали режиссеры, которые в этом году были приглашены в школу для постановки спектаклей. Кастинг длился почти весь день, нужно было отсмотреть 90 человек, – дело не простое – и, для нас эти часы были волнительными, я снова чувствовал себя, как при поступлении в институт. Вечером второго дня были вывешены списки распределения, из которых мы узнали о том, к какому режиссеру и в какой спектакль попадаем. Я попал в спектакль «Сон в летнюю ночь» к режиссеру Петру Шерешевскому, и тогда еще не мог понять, как мне повезло.

На третий день начались занятия. Мне, как человеку, привыкшему за последние пару лет к свободному графику, за исключением, съемок, первое время было тяжело привыкнуть к новому образу жизни. Завтрак начинался в 8.00, но я всегда встаю раньше, нужно закрутить усы и прочие мелочи, так что порой вставать приходилось часов в 6, иногда чуть позже. Забегая вперед, скажу, что там ценилась каждая минута времени, потому, что его катастрофически не хватало и если у тебя вдруг появлялось 10–15 минут, которыми ты мог располагать для своего удовольствия, то это было просто подарком судьбы. Каждая минута использовалась с умом. Только после официального окончания занятий можно было расслабиться, но не у всех это длилось долго.

После завтрака, в 9.00 начинался блок занятий – 3 занятия по полтора часа, с пятнадцатиминутным перерывом, которого едва хватало, чтобы перебежать в другой корпус, где проходило следующее занятие и выкурить сигарету. Сейчас интересно вспомнить о том, что только в эти короткие перерывы ты и осознавал, что устал или, что у тебя что-то болит, потому, что сами занятия оказывались такими захватывающими, что все посторонние мысли оставались в стороне, и было желание слушать и выполнять задания учителей. Кстати, всегда больше любил слово «учитель», но не «преподаватель», которое сразу отсылает нас к какому-то среднему, безликому, институтскому, в плохом смысле слова человеку. Но зато «учитель», – как это мягко и приятно звучит. Вспоминается школа и то хорошее, что в ней было. Не говоря уже о сакральном значении этого слова и об учителях древности. Вот мне кажется, здесь в театральной школе, были именно учителя. И мы учились, и учились с удовольствием и полной отдачей. Бывали моменты, когда казалось, что все – это предел, что очень трудно, очень тяжело, невозможно выдержать такой ритм и режим, который был для нас установлен, но все равно, все собирались, брали себя в руки и шли на занятия, понимая, что этот уникальный опыт можно получить только раз в жизни и здесь и сейчас нужно пожертвовать сном, личными пристрастиями и привычками, примириться с дискомфортом, который был у каждого свой, и подчиниться тому процессу, в который нам посчастливилось быть вовлеченными.

Насчет дискомфорта – я, например, – плохо уживаюсь с людьми, и вот здесь, в соседи мне попадается прекрасный человек, актер, музыкант, танцор, с которым мы живем на протяжении всего месяца так, будто мы дружили с ним с детства. Может быть, кому-то и меньше повезло с соседом, но лично мне нечего жаловаться.

Лена Ласковая, Мартин Форсберг, Андрей Борисович Дрознин, Виктор Владимирович Мархасев, Елена Дружникова – вот педагоги, которые были с нами, которых мы успели полюбить и которые делились своими знаниями и умениями. Мастера своего дела, делились опытом, и мы чувствовали себя тут, как дети в школе, но эти и была школа, и мы – слушали, запоминали, записывали.

Возвращаясь после ужина, если не было назначено дополнительных репетиций, отдыхал и вспоминал, как прошел этот день, что было на занятиях, что мы придумали нового во время репетиций над спектаклем и всякий раз не уставал удивляться тому, что я оказался здесь.

Елена Ласковая. Методика преподавания техники сценической речи, у Елены, уникальна. Я, человек, который несколько лет занимался академическим вокалом у разных педагогов, среди которых были и истинные учителя, только на занятиях у Елены я смог почувствовать работу «дыхания» в полной мере. Мне кажется, что только на этих занятиях я впервые смог нащупать свой природный голос (тембр, как говорят вокалисты). У меня всегда были с этим большие проблемы, и я даже придумал фразу, для определения таких людей, как я – «искалеченные вокалом», – и нас немало среди актеров. Искалечены мы, конечно, вокальными педагогами, которые лично у меня сформировали множество комплексов и научили меня таким правилам по звукоизвлечению, которые в итоге только мешают нормально говорить. Во время занятий с некоторыми из вокальных педагогов я терял голос, и не мог потом говорить на протяжении нескольких дней.

Метод Елены универсален, он давал результаты после первого же занятия. Помимо этого Елена предлагает особый комплекс упражнений, который может быть использован не только в сценической работе, но и в обычной ежедневной жизни. Это, к примеру, дыхательная гимнастика, аналогов которой я не встречал.

Я уже не говорю о потрясающем методе работы над текстом стихотворений, который показала нам Елена, для актеров – это самый настоящий подарок.

Мартин Форсберг. Еще во время учебы в театральном вузе, я не очень любил подвижные занятия, требующие определенной физической подготовки, и, когда попал в эту школу, уже изначально не был очень позитивно настроен на занятия сценическим танцем. Но первые же минуты занятий с Мартином полностью отбросили все мои сомнения и вопросы по поводу того, что этот предмет мне может не понравиться. Мартин преподает активные упражнения через релаксацию. Это было так необычно, что было трудно поверить в то, что это возможно. Такой метод работы был для меня настоящим открытием, своего рода метафизическим осознанием своего тела, осознанием его на совершенно другом уровне. Коллективные упражнения на расслабление, совместную работу с партнером, на ощущение тела партнера, на доверие ему – были уникальным опытом. Нам всем хотелось, чтобы занятия Мартина длились дольше, не хотелось уходить после их окончания.

Андрей Борисович Дрознин. Самые активные, порой жесткие, и болезненные упражнения были у Андрея Борисовича, но мы все взяли в свой арсенал много нового для разминки и растяжки, причем как в индивидуальной работе, так и в работе с партнером.

Одно из медитативных упражнений Андрея Борисовича, которое должно в итоге привести к рождению фразы: «это все я», – было интересным опытом. Андрей Борисович упоминал о методике Г.И.Гурджиева (немного подробнее) и его правиле постоянного включения, постоянного осознания себя. Я и раньше слышал об это гурждиевской технике, и лишний раз убедился, насколько она действенна.

Виктор Владимирович Мархасев. Еще один педагог по сценической речи. У Виктора Владимировича был другой подход, чем у Елены, более классический, но не менее интересный и полезный. Множество упражнений для разминки, дикции, дыхания, которые лично я узнал впервые и, конечно записывал все, чему нас учил Виктор Владимирович. Хочется отметить потрясающее чувство юмора учителя, и то, с какой энергией он вел занятия.

Елена Юрьевна Дружникова. До знакомства с Еленой я имел весьма поверхностное представление о том, что такое ритмика. У нас не было такого отдельного предмета во время учебы в театральном институте. И здесь на первом же занятии наша группа слегка растерялась и одно из коллективных упражнений на внимание, в котором участвовали все ребята, прошло у нас не лучшим образом. Помню, мы даже расстроились, что вроде бы простое упражнение не смогли выполнить. И как приятно было, потом видеть, как с каждым новым занятием это упражнение, постепенно усложнявшееся, получается у нас все лучше и лучше. Интересно было попробовать новые техники, которые приходилось осваивать заново, держать ритм, следить за действием партнера, самому не отставать от остальных – все это и сближало и помогало открыть новые грани своих собственных возможностей.

В конце курса Елена сделала всем нам приятный подарок – книги своего отца, подписанные ею для каждого из нас.

После того, как блок этих занятий закончился, у нас начались занятия с педагогами по актерскому мастерству. Каждому из участников была предоставлена возможность самому выбирать того педагога, у которого бы он хотел учиться, еще до приезда в школу. Я, посоветовавшись со своим мастером Алексеем Игоревичем Шейниным, выбрал группу Вениамина Михайловича Фильштинского. И, как выяснилось, мой мастер в свое время тоже был учеником В.М. Фильштинского.

Все мы были разделены на три большие группы и первую часть дня занимались постижением основ актерского мастерства.

Невозможно описать то, что происходило на этих занятиях и как их ведет Вениамин Михайлович, могу сказать лишь, что это был бесценный опыт, который, не попади я в эту школу, не смог бы получить никогда.

Так, как работает Вениамин Михайлович над пьесой, насколько детально он разбирает каждую фразу, каждое слово, как проводит параллели между персонажами и какую систему выстраивает для актера, который берется играть того или иного героя – настоящее волшебство. Наверное, в современном театральном мире, так не работает уже никто.

«Воображение – Бог театра», – излюбленная фраза учителя, от нее строится очень многое в методике, которую мы изучали. Мы учились видеть красоту в жизни. У нас даже был такой тренинг, или, если хотите, – задание: каждое утро, выходя на улицу, мы должны были увидеть что-то, что показалось бы нам красивым и запомнить это. И каждое занятие Вениамин Михайлович начинал с того, что спрашивал нас, что красивого мы видели сегодня, выйдя на улицу. Постепенно это вошло в привычку. «А зачем видеть красивое?» – спросите вы – чтобы получать вдохновение и создавать красоту на сцене. В продолжение этой цепочки: вдохновение – важнейший элемент в жизни и работе актера. К примеру, чтение, и в частности, чтение пьесы – это творческий акт, а любой творческий акт должен осуществляться вдохновленным человеком. И вот, так по цепочке, выстраивается целая система, в которой нам посчастливилось себя попробовать, пусть немного, но мы все увезли с собой множество ощущений, воспоминаний, а главное, записей, с помощью которых мы можем теперь пробовать уже сами продолжать совершенствоваться в своей профессии.

Конечно, у нас были и тренинги, и этюды, и чтение пьесы (а то, как Вениамин Михайлович читает пьесы, требует отдельной статьи и отдельного рассказа), и работа «по Станиславскому», и разбор наших вопросов, которых накопилось немало и масса всего, о чем можно говорить еще очень долго. Кстати, Вениамин Михайлович с этого и начал наше первое занятие, он спросил: «Что бы вы хотели, чтобы я вам объяснил, рассказал?», – и мы тут же забросали его вопросами. И в течение всего своего курса учитель отвечал на каждый, не отдельно, но в процессе работы и в конце, стало понятно, что все получили ответы на свои вопросы.

Всего, к сожалению, невозможно здесь описать, да это и не возможно, но я хочу порекомендовать всем, у кого будет возможность где-то встретиться с В.М.Фильштинским, на его семинарах, на лекциях, в летней школе СТД, – не теряйте этого шанса, подобный опыт уникален и неповторим.

И еще одна фраза Вениамина Михайловича, которая мне лично очень близка и, которая должна быть основой всего театрального дела: «Театр должен помогать жить».

Петр Юрьевич Шерешевский, один из режиссеров, которые в этом году были приглашены для работы с нами и постановки спектакля. Как я уже говорил, режиссеры сами выбирали себе ребят, с которыми бы хотели работать в течение этого месяца, мы лишь могли показать себя на кастинге, о котором я писал выше. Уже ближе к концу обучения я понял, насколько мне повезло и в этом, – попасть к Петру, и участвовать в его спектакле.

Несколько лет назад в «Театриуме на Серпуховке» я был приглашен на спектакль «Иванов» по пьесе Чехова, этот спектакль шел в программе «Золотой маски +». Я был удивлен постановкой, приятно удивлен, что в Новокузнецкий театр делает спектакли такого высокого уровня, но тогда я не запомнил имени режиссера. Потом, картины из этого спектакля иногда всплывали в памяти, и я думал, что неплохо было бы посмотреть его еще раз. И вот, в процессе работы над спектаклем «Сон в летнюю ночь» выяснилось, что именно Петр Шерешевский ставил этот спектакль в Новокузнецком театре. Это еще одно из многих странных совпадений, которые случались со мной в школе. В одну из ночей мы смотрели спектакль «Иванов» в записи на экране в одной из наших аудиторий, так что мне посчастливилось посмотреть его еще раз, как я и хотел.

В этом году спектакль Петра «С_училища», был номинирован номинирован на «Золотую маску» в 7 категориях, в том числе и в категории за лучшею женскую роль, которую исполняла Карина Пестова. Карина тоже была приглашена в школу в этом году и участвовала в постановке Петра.

Когда проходили первые репетиции, не было понятно к чему все идет и насколько мне будет комфортно работать в этом коллективе и лишь спустя некоторое время, когда мы все узнавали друг друга ближе, общались и вне нашей работы над спектаклем, я понимал, какая команда у нас собралась. Мы были, конечно, очень разные, но в этом и был кайф работать вместе, в чем-то приходилось подстраиваться, иногда даже ругаться, чем-то быть недовольным, но, когда дело доходило до работы, все как один выходили и делали все, как истинные профессионалы. Мне кажется, что это всегда так и бывает в актерских коллективах. Я не перестаю удивляться тому факту, что пара десятков молодых ребят, совершенно с виду несерьезных, проще говоря, раздолбаев, собираются вместе, что-то пытаются делать и кажется, что все – катастрофа, у нас ничего не готово, и что мы завтра все завалим, – в последний момент собираются и делают все, как надо. Как это может получаться, я не понимаю до сих пор, но это срабатывает, и видимо, так это и будет всегда – таковы актеры. И, пожалуйста, – не меняйтесь никогда.

Не буду рассказывать, как мы работали, это нужно было пережить самому, но скажу, что мы были хорошей командой, которая с удовольствием занимались любимым делом, и в итоге у нас получилась замечательная работа, спектакль – фантазии на тему пьесы У.Шекспира «Сон в летнюю ночь».

У нас, в отличие от наших коллег, были декорации – 8 кроватей с матрацами, которые мы сами собирали и разбирали на каждой площадке и возили по всем театрам, где играли спектакль, и это нас еще больше сближало – такая совместная подготовка к спектаклю. Как и во время учебы в ГИТИСе, монтировочные репетиции, были нашим излюбленным занятием, на которых всегда было нечто подобное первобытному хаосу, в котором никто ничего не понимал, но на следующий день, выходя на показ, все делали всё безупречно.

Петр привез с собой и художницу, которая сделала очень стильное обрамление к нашему спектаклю – Надежда Лопардина. А в конце, Надя подарила каждому из участников нарисованные ей картинки, на которых были изображены все мы, каждому достался свой портрет в стилистике спектакля, а Петр на обратной стороне написал каждому пожелания и добрые слова.

В общем, у нас была одна большая семья. Я часто смотрю на большой плакат – афишу нашего спектакля, который весь исписан подписями и пожеланиями от моих новых друзей и коллег, и вспоминаю каждого из них. Такие плакаты получили все участники школы и в последний день мы подписывали их друг другу на протяжении нескольких часов, чтобы увести частичку воспоминаний о каждом с собой, в свой город или в свою страну.

Конечно, хотелось бы еще рассказать про ребят, которые собрались в это лето под крышей XII летней школы, но я даже не знаю, как к этому подступиться, меня переполняют эмоции, когда я пытаюсь хоть как-то начать. Мне бы хотелось перечислить поименно тех людей, которые стали мне особенно близки за это время, но это будет понятно только нашему внутреннему кругу. Сложно описать ту энергию, бешеную энергию, которая была сконцентрирована в этом месте, когда девять десятков творческих молодых людей из разных стран собираются вместе и начинают творить и на сцене, и в жизни. Думаю, вся жизнь актера должна быть подобна вот такому месяцу, который мы провели в такой замечательной школе. Это было что-то сродни гессовской «Игре в бисер», только с более сумасшедшими воспитанниками и занимались мы не музыкой и литературой, а театром. Хочу сказать спасибо им всем, за то, какие они есть, за то, что сохраняют себя, и не идут на поводу у ложно понимаемой современности, не сдаются и продолжают делать то, без чего не могут жить.

Интерлюдия: Особенно любимыми для меня были дни, когда все уже было отрепетировано, и мы занимались только тем, что ездили в разные театры, собирали декорации, проводили световые репетиции и играли спектакли. В такие моменты мы были какие-то одухотворенные и все были единым целым. Замечательно было ездить в автобусе, общаться и знать, что вечером мы будем играть спектакль, а потом отдыхать. После спектакля мы разбирали декорации, грузили их в машину и уже свободные проводили время в ожидании нашего автобуса у театра, в уже сгущавшихся сумерках, сидели на улице, курили, разговаривали, уставшие и счастливые – мы занимались своим делом, и это было по-настоящему здорово. Возвращались мы уже за полночь, и столовая была закрыта, но нам оставляли еду в главном штабе, куда мы все постепенно подтягивались, и начинался настоящий пир. Кто-то объединялся в группки, кто-то сидел один. Мне очень хорошо запомнились эти ночи, в них было что-то особенно прекрасное. Все были внимательны друг к другу, когда приходила запоздавшая машина с декорациями, то все бросались помогать разгружать ее, несмотря на то, что это привезли чужой спектакль, здесь все было общим, все было своим.

Сейчас меня посетила странная мысль – все это, все, что происходило там в эти ночи можно назвать маленьким идеальным мирком, который смогли создать люди, причем без особых усилий, он возник сам, пусть и на короткое время, но все же он существовал, а значит такое возможно и это не утопия.

Позволю себе закончить своими же словами, которые я произнес на закрытии XII летней школы: «Спасибо за этот странный, иногда тяжелый и трудный, но все равно возвышенный и незабываемы сон в летнюю ночь».