«Новый Континент» Американский литературно-художественный альманах на русском языке
Здесь яркие цвета и аромат садов.
И горы с морем рай нам обещают.
Но если новизны принять ты не готов,
То райские услады не пленяют…
– Ты посмотри, какая природа вокруг: горы, покрытые сосновым лесом, цитрусовые сады! Ты представляешь, как это прекрасно весной, когда все зацветает? Какие это ароматы! А воздух, нет, такого чистого воздуха ты вряд ли где- нибудь найдёшь!
– Да здесь повсюду прекрасный воздух! Но есть места и поближе к морю, – пытаюсь я найти изьяны в этом живописном месте.
– А зачем тебе море? Нет, я понимаю, что если бы можно было, проснувшись поутру, распахнуть ставни и любоваться восходом светила из пены морской, то это да! Но теперь таких свободных домиков практически не осталось, а если и есть, то цена на них не досягаемая. Да и плавать ты особо не любишь.
У мужа всегда много контраргументов, и при желании убедить он может, кого угодно.
Да, плавать я не люблю. Здесь даже спорить не приходится. Тянется моя боязнь воды из детства, такая своего рода гидрофобия, связанная с двумя неудачными, слава богу, попытками утонуть. Первая случилась в аквапарке. Нет, все было под контролем родительским, но то ли водный поток, щедро лившийся с горки, был слишком стремительным, то ли я оказалась неожиданно очень проворной, но сьехавший первым по водной горке отец долго с удивлением шарил в воде, пытаясь нащупать меня. Потом на смену удивлению пришла паника, и к поискам присоединились другие очевидцы события. Все закончилось успешно: меня, испуганную и нахлебавшуюся воды, извлекли из пучины, но вопрос, как я умудрилась пролететь мимо спасительных и ожидавших меня внизу отцовских рук, и поныне не находит ответа.
Эпизод забылся, и любовь к воде не пострадала бы, если б не еще одно водное приключение, случившееся со мной через пару лет после того знакового посещения аквапарка, в деревне у бабушкиной родни.
Лето, каникулы, тепло, даже жарко по нашим не южным меркам и, конечно, все стремятся к воде, к славной мелкой речушке, предлагающей взрослым и детям свои освежающие забавы. Все купаются, и я не исключение. На мне – небольшой, совсем не по размеру, спасательный круг, но главное, что он есть, утешаю себя я, потому что плавать так и не научилась. Детвора поднимает брызги вокруг себя, делает невероятные кульбиты на воде, и я не отстаю, но неожиданно для себя проскальзываю в отверстие круга, не до конца, и мои ноги застревают в нём. В итоге круг держит на поверхности воды не мое субтильное тело, а ноги. Голова и тело полностью погружаются в воду, а на поверхности речушки, словно поплавок, торчат мои ступни, которыми я бешено колочу по воде. О последнем обстоятельстве поведали спасатели, которые в связи с повышенной активностью моих конечностей, никак не могли быстро высвободить «утопающую» из тесных обьятий круга, ставшего для меня капканом.
Мои начавшиеся было водные симпатии окончательно и бесповоротно перешли в стадию устойчивой фобии, сопровождающей меня и поныне.
– О чём ты задумалась? – удивляется муж, – пока я живоописую тебе местные красоты, похоже, ты меня не слышишь?
– Слышу-слышу, пожалуй, ты прав, а к морю, когда очень захочется, можно и проехать на автобусе или пешком дойти. В конце концов, пешие прогулки весьма полезны. Сам Лев Николаевич Толстой проходил по пять киллометров в день и считал это залогом крепкого здоровья.
– О, Толстой, – тут же перебивает меня муж, – «Анна Каренина» – это классическая вещь, она помогает понять душу русской женщины.
Тут уж я прерываю распалившегося супруга:
– Правда, в одну из таких прогулок Лев Николаевич ушёл очень далеко и больше не вернулся ни к жене, ни к детям.
– Это ты о чём? – искренне недоумевает муж.
– Да так, о странностях мужского восприятия женской души. Кстати, улица называется «Чамарасы» (с тюркского – буквально «посреди сосен»), а сосен меж тем не видно, – перевожу разговор из философской в бытовую плоскость.
Оглядываемся вместе вокруг и не находим обещанных сосен.
– А-а-а, возможно, имеются в виду сосны, которые растут в горах? А горы нас окружают со все сторон, – миролюбиво высказывает свою версию муж.
– Возможно, – задумываюсь я и вспоминаю красивые названия здешних улиц, немного чуждые моему городскому восприятию: «Медовый камень», «Чёрный камень», «Улица роз», «Весенняя улица» – романтика и нежность повсюду. Маленькие домики окружают апельсиновые сады, нежно-ядовитые кустики разноцветного олеандра опоясывают заборы, то там, то здесь свешиваются гроздья медовой глицинии, благоухающей по весне, по обочинам дорог расположились раскидистые деревья акации серебристой или мимозы с желтыми феерверками мартовских цветов по всей длине веток, местами встречаются трепетные кустики айвы, персиковые и абрикосовые деревья, по-особому прекрасные в период активного сокодвижения: именно в этот период на темно-коричневых безжизненных ветках распускаются розовые, белые, лососёвые цветы, предшествующие появлению мятной листвы.
Муж прав: конечно, это красота! И для нас, уставших от городской сутолоки и быстрого темпа жизни в городе с его стрессами и испорченной экологией это живительный источник энергии.
***
Мы быстро устроились на новом месте. Дома в нашем поселке не стандартные, построенные разными строительными компаниями без единого архитектурного плана, где-то с элементами восточной архитектуры – для любителей классики, коих здесь большинство, встречаются и элементы минимализма – для продвинутых клиентов с толстым размером кошелька.
Межэтажные лестницы во многих домах открытые, без привычных нам подьездных коридоров, продуваемые и щедро посыпанные садовой почвой, которую приносит с собой ветер. Местные хозяюшки ревностно следят за порядком и по очереди, если нет специально приглашенного человека, тщательно убирают грязь на лестницах, поливая их водой из шлангов.
К уборке жилища здесь вообще особое отношение: гость может появиться совершенно неожиданно и обнаружить стирильно чистый дом. Если хозяйка дома работает, она старается найти помощницу по хозяйству, следящую за чистотой дома, ну а если не работает, то содержит хозяйство в порядке сама.
Традиционно уличную обувь оставляют за порогом дома, а в дом входят босыми. Тут возникает вопрос: а как обстоят дела с воровством? По-разному, но в основном за обувь можно не переживать. А чтобы само жилище стало неприступной для воров «крепостью», окна на первых и вторых этажах домов снабжены решетками. Если такого не случилось или вор не боится высоты и смело забирается на крышу трехэтажной постройки , то не обходится и без курьезов: воришка, решивший в ночное время забраться в квартиру и встретивший там хозяев, быстро ретируется назад через окно:
– Аби (обращение к мужчине), извини, ошибся.
И все зависит от «аби»: вызовет полицию или спокойно махнет рукой и скажет:
– Смотри, больше не ошибайся!
Отношения между людьми во всех аспектах жизни добрососедские! Поэтому в здешних краях говорят: не приобретай дом, приобретай соседей.
В справедливости этой народной мудрости мне пришлось убедиться практически сразу.
Утром первого дня нашего размещения на новом месте, не успев вдоволь насладиться чудесным видом на горы из окна нашей новой кухни, я услышала настойчивый звонок в дверь.
«Кто бы это мог быть? – удивилась я. – Знакомых у меня пока нет.»
Терзаемая любопытством, я поспешила к входной двери.
На пороге стояла женщина средних лет в традиционных шароварах и с покрытой платочком головой. Женщина приветливо улыбнулась:
– Я ваша соседка, – сообщила она, – заходите ко мне на чашечку чая.
Не зная, что предпринять в данной ситуации, дабы не прослыть невежливой, быстро соглашаюсь и, прихватив коробочку конфет, иду к соседке.
– Меня зовут Сафия, – сообщает мне моя новая подруга, – я жила здесь неподалеку, в деревне, пока не переехала в посёлок. А ты откуда?
Борюсь с желанием показаться невежливой и ответить уклончиво, (в былой моей городской жизни существовал некий другой этикет отношений и беседы о «сокровенном» велись никак не в первую встречу):
– Я из России, – произношу с паузой.
– Хорошо говоришь по-турецки, – одобряет она и не удивляется, что я из другой страны: в посёлке много смешанных браков.
Россиянки, украинки, белоруски, прибалтийские девушки- все здесь «идут» под общим названияем «рус».
– Дети есть? – звучит следующий вопрос.
Чувствую себя, как на допросе. Вот ведь она, привычка, – вторая натура: сразу не пускать человека в душу, стараясь не ранить неудобным вопросом.
– Нет, – практически давлюсь ответом и с ужасом жду вопроса: «А почему? »
Но моя «допросчица» улыбается и машет рукой:
– Еще успеешь! Молодая пока!
Вздыхаю с облегчением и судорожно прикидываю возраст соседки: а она ведь меня моложе! Да так лет на десять, судя по абсолютному отсутствию морщин на лице и мелких, знакомых только по возрастному опыту, деталей внешности.
Получив индульгенцию на бездетность, вливаюсь в разговор более свободно и сообщаю о своем фармацевтическом образовании и увлечении живописью.
Сафия воодушевляется и вываливает передо мной коробку с лекарствами, ожидая от меня оценки.
К каждому препарату у нее свой рассказ о том, как это было и как она лечилась. Понимающе киваю головой и нахваливаю препараты. На одном из диагнозов, запинаюсь, силясь понять, что это могло означать:
– Сафия, как это «живот замёрз»?
– Так врач сказал…
Удивляюсь находчивости эскулапа и понимаю, что это лучшее обьяснение понятия «воспаление кишечника» человеку, далекому от медицины. Простое и доступное.
«А ведь и правда, когда замерзаешь, неминуемо ждешь последствий для здоровья в виде простуды или другой какой хвори, » – думаю я.
– А чай- то! Заговорились мы совсем! – охает Сафия. – Пойду ставить новый.
– Да я и дома попью… – начала было я, но заметив встревоженный взгляд соседки в мою сторону, быстро киваю головой: «Конечно, как без чая!»
Чай – это особый ретуал, неспешный, за чаем по-восточному долго течёт беседа, приправленная его крепким душистым ароматом. Чай пьют почти «вприглядку», как выразилась бы моя бабушка, приложив к традиционному бокалу-тюльпанчику (чайная чашечка) несколько кусочков сахара в зависимости от вкуса чаевника. Чай должен быть крепким, с красноватым оттенком, «заячья кровь», называют этот сорт, выращенный в черноморском регионе. И не дай бог вам выпить только один бокальчик! Обязателен повтор, что означает – «в этом гостеприимном доме умеют заваривать чай и встречать гостя».
— Сафия, дорогая, мне пора готовить ужин- муж скоро придёт, — выпив третий бокальчик, я решаю, что пора бы хозяйку оставить одну.
– Увидимся, спасибо, что зашла! – улыбается она.
Голодный муж – это серьезный повод к окончанию церемонии.
***
Петухи нашего поселка – отдельная и совершенно самостоятельная часть нашего цитрусового рая. Собственно, до сегодняшнего дня отношения с ними, с петухами, были у меня только гастрономические, и то не с ними, а с их женами и детьми и в некотором роде с зародышами в яйце. На эту тему есть хороший грузинский анегдот:
Встречаются два приятеля. Один другого спрашивает:
– Слушай, ты любишь помидоры?
– Так нет, а кушать – да!
И у меня так же с петухами! Оказавшись с ними бок о бок, по соседству, произошло слияние двух несовместимых натур, – вернее, слияния не произошло!
Курятников здесь не строят. Климат позволяет и зимой и летом этой домашней птице жить под открытым небом, исключения составляют некоторые хозяйские подворья, сооружающие вольеры для кур. Вот она – свобода! Живут куры с петухами на апельсиновых деревьях и жестоко дерутся за свободные веточки в их, неведомой нам, куриной иерархии. Местные петухи отличаются не только любвеобильностью, но и большими голосовыми возможностями, нет, не в плане чарующих звуков голоса, а возможностью к многократному повторению. Их вокальные номера стартуют с часа ночи и повторяются с периодичностью в пятнадцать минут, до полного изнеможения, хрипотцы в голосе, а впоследствии и полного победоносного хрипа: я здесь, я начеку, хоть и не в голосе, но мой боевой дух не сломлен ночными выступлениями!
Первое время я вынашивала различные планы мести этой крикливой породе за мой неспокойный сон, и рисовала в воображении плотоядные картины расправы: суп с петухом, просто прилюдная казнь четвертованием, для острастки, чтобы другим неповадно было. Но потом поняла, что эту многочисленную армию мне не одолеть. И спасут меня только плотно закрытые форточки во всей квартире и беруши по назначению.
Прощай, обещанная ночная прохлада, струящаяся через открытое окно относительно нежаркими летними ночами! Здравствуй, кондиционер с сопутствующими ларингитами и трахеитами!
Петухи стойко выдержали мою немую борьбу с ними, со страшными мысленными угрозами, выстояли и победили!
Юлия ТИМУР
Иллюстрация автора