Владимир Шак | Как я в Запорожье на улице встретил Тома Сойера и его друга Гека Финна

Как я в Запорожье на улице встретил Тома Сойера и его друга Гека Финна

По пути на рынок по привычке задержался возле бабушек, торгующих на улице – за сотню метров до рынка, всякой всячиной, включая книги всевозможных жанров. Они не новые, поэтому не очень дорогие, но, вместе с этим, весьма интересные. Я с удовольствием ими понемногу пополняю свою домашнюю библиотеку. Книга в неделю, иногда – в две недели. Причем это… Книги — книги с большой буквы.

Нынче мне на глаза попался Марк Твен. Впервые, кстати, увидел, чтобы на улице продавали его самые известные повести – «Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна». Попытавшись вспомнить, когда я с этими забавными, скорыми на выдумки американскими мальчуганами в последний раз общался, – посредством мистера Марка Твена, естественно, я понял, что это было… очень давно.

Но Тома и Гека я не забыл. И легкий, я бы сказал, изящный стиль изложения их приключений я помнил всегда. Марк Твен, пожалуй, был первым писателем, которого я не просто читал, а изучал – вчитывался в его книги. Настолько он мне был интересен.

Уже расплатившись за книгу – за нее, к слову, двадцать гривен с меня запросили, я, конечно же, принялся листать ее и почти сразу углубился в чтение. Как раз попалось начало 15-й главы: история о том, как Том со своими друзьями решил податься в пираты и для этого они перебрались из тихого городка на берегу Миссисипи на необитаемый остров посередине реки.

«Проснувшись под утро, — читал я, не обращая внимания не сновавших мимо людей, — Том не сразу понял, где он находится. Он сел, протер глаза, осмотрелся и сообразил, в чем дело. Был прохладный серенький рассвет, и глубокое безмолвие леса навевало отрадное чувство мира и тишины. Ни единый листок не шевелился, ни единый звук не нарушил величавого раздумья природы. Трава и зелень были унизаны каплями росы. Белый слой золы прикрывал костер, и только голубоватая струйка дыма курилась в воздухе».

Уже этого мне было достаточно, чтобы вернуться во времена, которые я назвал… «очень давно») Оказывается, ничего с той поры не изменилось: ни Том Сойер, ни я, ни… Марк Твен, который – в ста метрах от шумного запорожского рынка, продолжал – исключительно для меня, свое негромкое повествование:

«Птицы тем временем совсем расходились. Дрозд-пересмешник уселся над головой Тома и с восторгом принялся передразнивать голоса соседей; потом крикливая сойка, точно голубой огонек, скользнула вниз, уселась на ветке подле самого мальчика, нагнула голову набок и принялась с жадным любопытством рассматривать пришельцев; серая белка и какой-то более крупный зверек мышиной породы пробежали мимо, присаживаясь по временам и ворча на мальчиков, так как дикие животные здесь, вероятно, еще не видали человека и вряд ли знали, нужно ли его бояться или нет. Вся природа проснулась и зашевелилась, длинные стрелы солнечных лучей пронизали там и сям густую листву, кругом порхали мотыльки.Том растолкал других пиратов».

Потрясающе! И это еще раз подтверждает давнюю мысль о том, что нет детской литературы и… взрослой. Есть Литература и есть… макулатура. Любимый мной с детства Марк Твен – это Литература. Однажды, к слову, он заметил: «Если вы говорите только правду, вам не нужно ни о чем помнить». Мудрый человек был. А с мудрыми людьми всегда интересно общаться.

Надеюсь, приключений Тома и Гека — в изложении мистера Марка Твена, мне до конца недели хватит.

Владимир Шак

Рисунок художника Эдуарда Бреслера