Семен САФРО | Яфа и ленивый кот

Яфа и ленивый кот

Дедушкины сказки

Кто не знает Яфу? Ха-ха. Яфу знают все на нашей улице. Яфа – это девочка из дома на углу, дочка учителя биологии. Она, хоть и маленькая, ей-то всего семь лет, но самая заботливая и добрая девочка на свете. Если какая-нибудь соседка с полными сумками подходит к дому, Яфа тут же выбегает и с готовностью держит дверь, чтобы она не закрылась, пока соседка не войдет в подъезд. А если молодая мама попросит ее постоять у коляски с младенцем, когда она покупает в магазине детское питание, Яфа с удовольствием это сделает. Она не только покачает малыша, но и споет ему какую-нибудь песенку. О, она очень любит петь и знает столько песен, сколько мало кто из взрослых знает. И поет она тоненьким приятным голоском всегда и везде: когда идет в школу, или с мамой и папой в гости, или с подружками на пруд, или едет на рынок покупать экзотические фрукты. Дома она первая помощница. Нужно подмести пол – она тут как тут, берет щетку и, напевая и даже приплясывая, быстро все сделает. И на кухне она ловко помогает папе приготовить пюре из яблок, которое Яфа просто обожает.

А еще есть у Яфы кот Марципан. Его подарила девочке, когда ей исполнилось три года, подруга матери, Дана. Кот прижился и стал членом семьи. Яфа его нисколечко не боялась. Поначалу она любила держать его на руках и гладить, а потом он стал расти, толстеть и стал тяжелым. Тогда Яфа начинала развлекаться, размахивая перед его носом пластмассовой бабочкой, привязанной к бечевке. Марципан пытался поймать бабочку, а потом ему все это надоедало, и он с достоинством поворачивался спиной к Яфе, демонстрируя свою полную незаинтересованность в этих детских играх. Вот если бы к бечевке был привязан кусок сардельки или мелкая рыбешка, тогда другое дело.  У Марципана появились свои привычки, которые уважали в семье. Так, например, у него было особое место на спинке дивана, когда семья вечером собиралась посмотреть телевизионную передачу. На балконе ему постелили плетеный коврик, и в теплые дни, а их было в городе, где они жили, больше половины в году, Марципан нежился под лучами солнца и лениво следил за воробьями, ссорившимися из-за хлебных крошек, рассыпанных старушкой-соседкой по перилам ее балкона. Да, лень была его отличительной чертой и, возможно, он этим гордился. Ходил он медленно, никогда не выражал радости, когда восхищались красивым узором на его грудке – на белом фоне черное пятно с подпалинами рыжего и коричневого цвета, и длинной шерстью. Большую часть времени он полеживал в разных местах квартиры и поплевывал в потолок.

Но вот в одно прекрасное утро что-то произошло в квартире Яфы. Вообще-то все было как обычно. Утро пятницы. Папа ушел на работу в школу. Мама, которая по профессии была литературным редактором, выполняла срочный заказ в своем кабинете. А Яфа… Яфа сидела с котом на старом кресле у широкого окна и мечтала. У нее был библиотечный день. Такое случается только раз в месяц, когда ученикам дают возможность заниматься дома или в школьной библиотеке самостоятельно. Так как мама работала дома, то и Яфа должна была заниматься дома – учить стихи, повторять таблицу умножения и нарисовать любимое растение.

Вдруг она услышала, или ей почудилось, что кто-то тяжело вздохнул и произнес почти шепотом: «Что-то мне хочется спать». Яфа обернулась – никого кроме нее и Марципана в комнате не было. Яфа посмотрела на кота – тот сладко потянулся. «Это ты мне сказал?» — обратилась она к коту. «Может и я, а может и не я» — кто-то растягивая слова произнес рядом с ней. «Что-то я не припомню чтобы коты разговаривали. Если ты научился разговаривать, то почему раньше я не слышала от тебя ни слова, Марципан?»

«Не называй меня Марципаном. Мне не нравится это имя. Оно какое-то липкое. Зови меня просто Мар Ципан».

«Ну хорошо, Мар Ципан. А теперь скажи, где и когда ты научился разговаривать? Так было в сказке про кота в сапогах, но ведь то была просто сказка».

«Хм, я тебе скажу вот что», — кот повернул к Яфе голову и мурлыкнул. «Все, что есть в этой комнате, в этом доме, и вообще на улице, умеет разговаривать»

«А почему я никогда не слышала как вещи и животные разговаривают?» — задала вопрос удивленная Яфа.

«Может быть потому, что ты их не замечала», — ответил кот. «Вот, например, я». – Кот выгнул спину и удовлетворенно глянул на себя в зеркало платяного шкафа. – «Ты ко мне относилась всегда как к игрушке, развлечению. А ведь у меня может есть высшее философское самообразование». Девочка с интересом поглядела на кота «Надо же такое нафантазировать».

Немного спустя Яфа прошлась по комнате. Часы-Ходики что-то приговаривали. Яфа прислушалась. «Мы бежим, бежим, мы спешим, спешим» — услышала она.

«Это как же вы бежите, вы же все время на месте?» — недоверчиво спросила Яфа.

«А это все потому, что мы бежим по кругу и возвращаемся в одну и ту же точку. И бегут-то наши стрелки, а мы находимся там, куда нас поставили», — ответили Часы-Ходики. –«Ты ведь наверно видела лошадей на арене цирка. Лошади бегают по кругу и никуда не убегают.»

Яфа призадумалась. А ведь вправду можно бегать по кругу и быть все время на виду. Потом Яфа подошла к подоконнику. На подоконнике стоял горшок с Ноготками. «Дайте нам попить, а то мы засохнем»,- услышала она шелест оранжевых лепестков.

«Ой, я вчера забыла полить цветы», — вспомнила Яфа. «Сейчас, сейчас, милые, я вас напою». Она схватила леечку и полила землю в горшке и смочила листики и лепестки цветов.

«Теперь нам хорошо»,- опять услышала она шелест. «Интересно, а папа и мама тоже понимают язык животных, растений и вещей? Я их спрошу, когда вечером они будут ужинать».

Между тем Мар Ципан (теперь и мы будем называть его новым именем) уселся на коврик в прихожей и стал вылизывать себя языком – это была его ежедневная гигиеническая процедура, такая же, к которой от рождения приучено все кошачье племя.

А Яфа села на ступеньку рядом с котом и задумалась «Почему я раньше не понимала язык всего, что меня окружает? Может это колдовство?» Она встала и прошлась по комнате. В шкафу Книги переговаривались друг с другом. «Меня уже год никто не берет с полки, не вытирает пыль с моей обложки, не открывает мои страницы», -сказала одна.

«А меня читали, по неосторожности порвали две страницы и так и не заклеили, и мне до сих пор больно», — отозвалась другая.

Яфа огорчилась. «Действительно, я давно не читала ни одной книжки кроме учебников. Надо почистить книжные полки и начать читать книжки. Ведь в них столько интересного. Папа собрал для меня целую библиотеку, а я редко подхожу к книжкам, даже к тем, которые мне читали в детстве и я с удовольствием их слушала».

Потом Яфа подошла к окну в спальне. Между рамами бился Мотылек. «Выпустите меня отсюда. Я ведь здесь погибну», — причитал он. Яфа быстро открыла форточку и сказала: «Ну лети куда тебе надо». «Наконец-то кто-то обратил внимание на меня», — проворчал Мотылек. – «Спасибо тебе, девочка». Он помахал Яфе крылышками и исчез в ветвях деревьев.

Яфа возвратилась к коту. Тот уже перебрался на кресло и лениво вытянул свое тело поперек сиденья. «Ну может ты все-таки объяснишь мне как это вдруг я стала понимать язык вещей и живых существ». Мар Ципан в очередной раз сладко зевнул и с философским видом начал рассуждать: «Вот я, например, знаком со всеми вещами в этом доме. А с диваном мы вообще близкие друзья. И ко всем вещам отношусь с уважением. Ты умная девочка и будешь замечательной хозяйкой. Но… как и многие люди, ты забываешь о каких-то незначительных для тебя делах, но так важных для других. И это случается не только между людьми, но и между людьми и животными, между людьми и растениями, между людьми и вещами. Ты спрашиваешь, кто дал тебе сегодня дар понимать язык тех, кто тебя окружает? Я не знаю. Может быть фея, а может веселый домовой, который обитает в этом многоквартирном доме, а может добрый волшебник, выбравший тебя среди сотен девочек в этом городе, потому что ты очень понравилась ему. Я поразмышлял над этим немного и пришел к выводу, что тебя выбрали не случайно. У тебя доброе отзывчивое сердце, и если дать тебе возможность увидеть и понять окружающий тебя мир, ты сможешь об этом рассказать другим. Может быть завтра исчезнет твоя способность понимать языки животных и вещей, но ты уже будешь не та Яфа, что-то в тебе изменится и, конечно, в хорошую сторону.»

Вечером за столом собрались все, включая Мар Ципана. Яфа сначала сидела молча, а потом спросила отца понимает ли он язык животных и растений. Отец несколько опешил от такого вопроса, а потом, подумав, ответил: «Я много учился и поэтому кое-что знаю о растениях и животных. Я знаю в каких условиях им хорошо, а в каких плохо, я знаю, когда они заболевают и как их можно лечить, я знаю, как они себя ведут и почему они ведут себя так, а не иначе. Но я никогда не мог разговаривать с ними, а ведь у каждого растения или животного есть свой особенный язык и система знаков, по которым ты можешь понять как они себя чувствуют и чего они хотят». Мар Ципан со своего места произнес громкое «Мяу-у», как бы одобряя то, что сказал Яфин папа.

Начались выходные. Родители отправились в соседний городок на встречу выпускников маминого университета. Яфу оставили на попечение старой бабушки, родной тети матери.

С бабушкой у Яфы сложились доверительные отношения. Своих внуков у бабушки не было, поэтому Яфа стала для нее любимой внучкой.

Как только родители ушли бабушка объявила, что она будет печь для Яфы пирожки с капустой. Она это часто делала, хотя мама Яфы была недовольна, что девочка ест так много мучного.

Мар Ципан все время ходил за Яфой по пятам. Что-то он хотел, но не решался предложить. Наконец, кот не выдержал и дернул Яфу за штанину (надо сказать, что Яфа предпочитала носить джинсы, а не юбку). «А хочешь, а хочешь, – с надеждой произнес кот,- мы с тобой слазим на чердак. Там много интересных вещей. Мне наша соседская кошка рассказывала. Одному мне скучно, а вдвоем веселее». За этими словами Мар Ципан скрывал некоторую боязнь очутиться одному за дверьми квартиры, в которой провел всю свою жизнь. Ведь если он и появлялся во дворе или где-нибудь еще, то всегда на руках Яфы или ее родителей. Видно было, что Мар Ципана ну просто раздирает от любопытства – а что там на чердаке, – месте, которое он всегда считал загадочным и недоступным для него, но которое посещали другие коты и кошки, когда им разрешали гулять самостоятельно вне квартиры. Для Яфы такое предложение было неожиданным, особенно потому, что оно исходило от Мар Ципана, которого все в семье считали самым ленивым существом на свете. Яфа с ходу не могла принять решения. Оставить бабушку одну пусть ненадолго? И кроме того, хотелось и самой поучаствовать в кулинарных занятиях бабушки. И все-таки предложение кота было весьма заманчивым. Детям даже в большей степени, чем взрослым, свойственно любопытство. «А с бабушкой я буду что-нибудь печь в другой раз. Сейчас пока нет мамы с папой почему бы не залезть на чердак и узнать, что там хранится».

«Бабушка, я выйду во двор погулять? Ты не волнуйся. Я всего на полчасика.»

«Я тебя одну без родителей не могу отпустить. Я все-таки буду волноваться.»

«Ну, бабушка, ты ведь знаешь я разумная девочка. А потом, что может со мной случиться?»

«Хорошо, но только на полчаса. Я за это время успею поставить пирожки в духовку.»

Яфа одела курточку и кеды, взяла на руки кота, хотя это было для нее довольно тяжелая ноша, и проскользнула за дверь. Дом был шестиэтажный и в подъезде был всего один лифт. Семья Яфы жила на втором этаже. Поэтому подниматься с тяжелым котом на шестой этаж было не просто, и Яфа вызвала лифт. Ждать пришлось долго: кто-то вывозил мебель из квартиры на четвертом этаже. Наконец лифт освободился и Яфа с котом зашли в кабинку. Лифт поднял их до шестого этажа, а дальше шли ступени, всего один пролет, до чердачной двери. Замка на двери давно не было. Жители подъезда складывали старые или просто поломанные вещи на чердаке, планируя, когда будет свободное время, снести их вниз к мусорным бакам. Но время так и не находилось ни через неделю, ни через месяц, ни через год, и вещи так и оставались забытыми на пыльном чердаке.

Яфа с котом остановились перед дверью. За дверью было тихо. Яфа чуть-чуть струсила, хотя все считали ее смелой девочкой. Но это когда рядом кто-то был, а сейчас она и кот стояли на пороге неизвестного, и рядом не было никого из взрослых, и даже сверстников.  Яфа осторожно приоткрыла дверь. Она чуть скрипнула и легко поддалась. За дверью был полумрак. Кот теснее прижался к девочке. Еще шаг и два искателя приключений оказались в длинной комнате с дюжиной деревяных балок и столбов, поддерживающих крышу. По чердаку гулял ветер. С двух сторон слуховые окна были без стекол, а в крыше виднелись крохотные вентиляционные отверстия. Они как ночные фонарики едва освещали чердак, только это были фонарики дневного света. Густая паутина покрывала эти отверстия и все, что находилось на чердаке. Это было серое царство пауков. Целая армия пауков пряла свою ткань без остановки. Густая пыль лежала на паутине, создавая причудливые рисунки. Под паутиной грудой лежали старые вещи. Яфа опустила кота на пол и они сделали несколько шагов по чердаку. Там, где они прошли, остались отчетливые следы – справа от маленьких спортивных тапочек, а слева от кошачьих лап. По углам слышался тихий разговор. Это разговаривали между собой вещи.

«Мне уже больше ста лет», — бормотала деревянная Маслобойка у двери. – Я взбивала масло для трех поколений. А когда правнук моего первого хозяина переехал в этот дом, он меня просто оскорбил. Он сказал, что мы таскаем с собой все время старую рухлядь, а масло, мол, мы купим в любом магазине, и взбивать масло у нас нет времени. Он даже не  хотел вспомнить какое масло из цельного молока сбивали во мне при его прадеде и деде. Я кормила большую семью. И поэтому мне сейчас так обидно. Я лежу здесь никому не нужная».

«Да-да», — отозвалась Большая Рама Для Картины, прислонившись к стене. «Я долгое время обрамляла портрет матери моего хозяина. Его писал известный художник. Со мной этот портрет выглядел просто шедевром. А когда жена хозяина поссорилась с его матерью, она сняла портрет со стены, вынула его из рамы и засунула на шкаф, а меня отнесла сюда. Она сказала мужу, что даже портрет матери влияет на его отношение к ней и она этого больше терпеть не намерена. А ведь мой хозяин всегда был такой покладистый, такой мягкий, никогда не перечил жене».

«Ну на что вы жалуетесь? Вы уже отжили своё», – встрял Трехколесный Велосипед без одной педали. – «Вот я был совсем новый. На мне катались-то всего несколько недель двое братьев близнецов. А когда случайно у меня слетела педаль от удара о камень, меня никто не захотел чинить и отправили  сюда на этот забытый всеми чердак. Если бы только меня починили, я бы катал детей еще много-много дней».

«Эх, а все-таки приятно вспомнить прошлое, — заметил Коридорный Коврик. – Какие только люди ни ступали на тебя и вытирали о тебя ноги. И большие политики, и эстрадные певцы, и художники, и известные врачи, и всякие юристы. Я слышал их разговоры, ведал об их тайнах, и был свидетелем ссор и раздоров». Коридорный Коврик вздохнул и замолчал, потому что на самом стертом его краю расползлись нити.

«Прекратите вашу болтовню», — произнес большой мохнатый паук с поперечной деревяной балки – «Вы мешаете нам работать».

Вещи замолкли.

«Пойдем отсюда, здесь так тоскливо» — позвал Яфу Мар Ципан.

«Да, тоскливо и очень жалко всех этих вещей», — отозвалась Яфа.

«У каждого свой век», – философски заметил кот. – «И этим вещам не всегда можно помочь».

«Я когда вырасту, что-нибудь придумаю как возвращать старые вещи к жизни. А теперь пойдем домой. Бабушка наверно заждалась».

Когда Яфа и Мар Ципан перешагнули порог квартиры они почувствовали аромат только что испеченных пирожков и им сразу же захотелось есть.

«Хорошо быть дома, где тебя любят и понимают, и хорошо быть кому-то нужным», — одновременно подумали девочка и кот.

Как только они сели за стол и  бабушка положила перед Яфой горку пирожков и поставила стакан апельсинового сока, Яфа вдруг осознала, что ее способность слышать голоса вещей и животных исчезла. Она только воспринимала мурлыканье кота, звон посуды и шелест домашних цветов у открытого окна. Хотя она и огорчилась, но была благодарна коту за этот короткий день, и с тех пор она как будто сразу повзрослела и уже по-другому, бережно и с пониманием относилась к растениям, животным и вещам, которые ее окружали.

Семен Сафро