Настольная классика

В продолжающемся чикагско-шекспировском марафоне самый (пока что) радикальный опыт внешне представляется самым скромным. Это всего-то актер за простым деревянным столом и набор бытовых предметов рядом. Вот и все, и этого оказывается достаточно.

Театр Forced Entertainment из Шеффилда лет играет (вживую и в видео-стриминге) ‘полное собрание’ Барда в своем уникальном формате: все 36 пьес общим счетом за столько же примерно часов. У нас дают ‘неполное собрание’, три представления на сцене Музея современного искусства, по четыре названия и четыре часа в каждом. И этого тоже, наверное, достаточно, чтобы узнать и оценить этот тип театрального высказывания – и более того, определенный культурный жест.

Шекспировского текста, ни в стихах, ни в прозе, не услышим (разве что полу-цитатой, намеком) – просто пересказываются сюжеты, на полном или чуть притворном серьезе; но странным образом именно что в таком, как бы импровизированном здесь и сейчас дайджесте вдруг задышит и дух, и смысл. Не только потому, что актеры-актрисы хороши, со свойственной национальной традиции и школе артикуляцией – как произносимого слова, так и сценического существования в принципе. Но и потому, что при всей непосредственной прямоте рассказа, глаза в глаза, на прямом прицеле, работают с инструментарием опосредования – а таковым может стать, что угодно, да хоть бы вот: солонка, чашка, стакан, или катушка, или коробка, бутылка ли пива, флакон ли духов – король, тюремщик, поэт, влюбленные и пьяницы, придворные свиты и целые армии.

Предметы как персонажи не такая уж и новость – особенно и по преимуществу в кукольном театре определенного вида-традиции. Признаться, примерно этого я и ожидал, немало такого видел, поскольку занимался этим специально и долго, держу в памяти замечательные образцы – как обыгрываются предметы и объекты, как можно их и впрямь магически оживить, превратить в выразительнейшую куклу; и ‘спектакль на столе’ – известный в таком театре под-жанр, часто именно на игре с предметами и построенный. Здесь же – то, да не то. Как правило, актер не ‘уходит в куклу’, по цеховому определению, но лишь обозначает мизансцену предметов на столе как подспорье рассказа – но подспорье при этом все равно по-своему сильно и точно работающее. Пожалуй, лишь в одном из четырех сюжетов, которые увидел на первом представлении, «Генрихе V» в исполнении Клэр Маршалл, явственно проявилось, хоть как будто из ничего, на полутонах, уже иное отношение – скорее действительно кукольника, умеющего и готового отстраниться от себя, даже не уходя в тень, – и тогда все сразу, на мой вкус, переходит еще и в иное качество, масштаб и силу театральной метафорики. Косная материя вещного мира становиться себе не равной, но пластично-живой и способной к многосмысленному преображению.

Однако и без того, оставаясь в стихии ‘нормального’ драматического театра, этот ‘Шекспир на столешнице’ (так буквально и тянет перевести Table Top Shakespeare) – опыт замечательный во многих отношениях. Как замечает режиссер и худрук Тим Этчеллс, в универсуме английского языка от Барда просто никуда не деться, его призрак бродит по всем закоулкам, проступает в идиомах, фигурах речи и прочем – и, как видно, в самих сюжетах как идиомах культурной памяти. И можно отозваться на это присутствие вот таким нетривиальным образом, весьма современным и культурно уместным, тонким в самой прямоте хода, балансирую на грани пародии и посвящения, поп-тривиализации (дайджест как-никак) и постмодерной деконструкции, иронической дистанции и сдержанного почтения. Ведь классический текст – по определению или в идеале, всегда настольный, предписан к перечтению и пересказу, и пересозданию.

Это беглые впечатления от первого лишь тома привезенного на местную ярмарку ‘неполного собрания’; если удастся заглянуть в следующие, наверное, появятся и другие.

См. https://mcachicago.org/Calendar/2016/02/Table-Top-Shakespeare

Михаил Гуревич